Во-первых, он оборотень и имеет с этого все оборотнические фишки:
- перекидывается в полнолуние в волка. Это неконтролируемая способность: он не может не перекидываться, но в волчьем виде помнит и контролирует себя.
- волчье чутье в обеих ипостасях.
Далее — спорные моменты:
- по фильму можно предположить, что оборотни сильнее и быстрее обычных людей. Это видно, когда Шапочка набрасывается на Квина чтобы отнять свой плащ и по тому, как легко, мимолетным движением ее мать сворачивает мужику шею (2 сезон, 7 серия)
- не по фильму, а вообще. Порой говорят о повышенной регенерации оборотней. Заживает все на них не как на Дункане Маклауде конечно, но как на собаке, уж точно. Смертельные для человека раны их не убивают Думаю, имеются ввиду именно ранения, когда человека еще успевают довезти о больницы, а умирает на операционном столе — тогда оборотень выживет, а если сразу наповал, в сердце там или в голову, никакая регенерация не поможет.
- Еще ходят слухи, что при перекидывании у оборотней все лечится. Типа есть как бы магическая матрица, по которой и происходит превращение. И эта матрица неизменна. По ней тело каждый раз пересобирается заново, что в волка, что в человека. Закон сохранения массы туда же — в матрицу. (На самом деле, при перекидывании самым большим чудом будет не залечивание ран, а то что одежда тоже перекидывается туда-обратно). Если брать для оборотней эту фичу, я бы сказала, что при перекидывании легкие раны лечатся, тяжелые переходят разряд легких, смертельные... а со смертельными фиг перекинешься, отлеживаться надо.

Это — только то, что касается оборотней. И это не столько заявка что я непременно все это хочу, просто хотелось бы знать, то из этого действует в игре, а чего нет. И так слишком много всего для оной расы.

//Кстати, про расу оборотней как таковую. По OuaT выходит, что укушенный человек не превращается в волка. Оборотни не столько нечисть, сколько именно раса, генетически совместимая с людьми. Так что и Красная Шапочка может быть с кем угодно, и мой оборотень вовсе не в поисках пары в Сторибрук отправился. А жаль, прикольно было бы: «Мы — последние и самой Судьбой нам предназначено быть вместе!» - «Ах нет! Уйди, противный! Я не хочу своим детям такой судьбы, пусть лучше сказка про оборотней на нас и закончится!»//

Беда в том, что кроме оборотничества мне бы хотелось еще аж три, правда довольно урезанных способности, которые появились персонажа после одной встречи, скорее всего незадолго до отправки в Сторибрук:

- Большую вязь с волком: он может перекидываться по желанию не только в полнолуние, но при этом расплачивается болью и если в звериное обличье просто больно, то после обратного перекида выходит из строя часа на три и потом еще какое-то время довольно слаб. При этом он по-прежнему не может не перекидываться в полнолуние, а его дополнительная фишка действует лишь от заката до рассвета, а днем он этим пользоваться не может. И да, такие дополнительные перекиды он не может использовать для излечения: сил на них уходит даже больше, чем требовалось бы на залечивание ран.

- Возможность исцелить, перетянув болезнь или рану на себя. Ну а дальше — надеяться на свою волчью регенерацию. Или на полную луну. Возможно — через амулет.

- Последняя заморочка завязана на «друидичность» персонажа. Говорят, друиды могли передвигаться какими-то тайными тропами, которые за меньшее время уводили их на большие расстояния. Бы назвала их «волчьими тропами» и попросила бы возможность их чуять-находить и определять направление, в котором они идут. Начало и конец такой тропы строго фиксированы и если ступил на тропу ты должен пройти ее до конца, а карты троп у меня нет. Можно даже сказать, что в доступных окрестностях Сторибрука таких троп вообще нет (хотя в нашем мире вообще может и есть). Такие тропы есть в Сказочном лесу, но карты опять же нет. Могут быть миры, где их нет вообще.
Мне и надо-то просто чтобы было, потому что так он, скорее всего и попал из мира в мир, правда с билетом в один конец, потому что по тропе нельзя идти в обратном направлении.

- перекидывается в полнолуние в волка. Это неконтролируемая способность: он не может не перекидываться при свете полной луны, но в волчьем виде помнит и контролирует себя. Так же в период полной луны может перекидываться и днем, но под влиянием сильных эмоций
- тонкий слух и волчье чутье в обеих ипостасях, есть и минус: с трудом переносит резкие звуки и запахи, вплоть до оглушения и потери ориентации. Может унюхать болезнь (не диагностировать) — это чисто от нюха зависит: болезнь пахнет иначе, чем здоровое тело.
- сильнее и быстрее обычных людей.
- повышенная регенерация. Заживает все не как на Дункане Маклауде конечно, но как на собаке, уж точно. Смертельные для человека раны их не убивают, имею ввиду именно ранения, когда человека еще успевают довезти о больницы, а умирает на операционном столе — тогда оборотень выживет, а если сразу наповал, в сердце там или в голову, никакая регенерация не поможет.
- при перекидывании все лечится по формуле: легкие раны лечатся, тяжелые переходят разряд легких, смертельные... а со смертельными фиг перекинешься, отлеживаться надо.

- Большая связь с волком: он может перекидываться по желанию не только в полнолуние, но при этом расплачивается болью и если в звериное обличье просто больно, то после обратного перекида выходит из строя часа на три и потом еще какое-то время довольно слаб. При этом он по-прежнему не может не перекидываться в полнолуние, а его дополнительная фишка действует лишь от заката до рассвета, а днем он этим пользоваться не может. И да, такие дополнительные перекиды он не может использовать для излечения: сил на них уходит даже больше, чем требовалось бы на залечивание ран.

- С помощью заговора может исцелить, перетянув болезнь или рану на себя. Ну а дальше — надеяться на свою волчью регенерацию. Или на полную луну. Возможно — через амулет. (Скорее подлечит мелкую царапину, чем смертельную рану, потому что считает себя не в праве вмешиваться, когда жизненный путь существа подошел к концу. Но можно пытаться уговорить)

- Может чуять-находить «волчьим тропы» и определять направление, в котором они идут. Начало и конец такой тропы строго фиксированы и если ступил на тропу ты должен пройти ее до конца, а карты троп у меня нет. Можно даже сказать, что в доступных окрестностях Сторибрука таких троп вообще нет (хотя в нашем мире вообще может и есть). Такие тропы есть в Сказочном лесу, но карты опять же нет. Могут быть миры, где их нет вообще. И по тропе нельзя идти в обратном направлении.

- байкер, а значит не только езда на мотоцикле, но и знание механики. Ч-черт! Если бы не запах, но в принципе к любому запаху можно притерпеться, как привыкают к самолетному гулу те, кому приходится жить у аэропорта.
- туристические навыки: палатку поставить, костер разжечь, похлебку сварить. И навыки выживания в дикой природе.
- стрельба из лука, ножевой бой, да и в безоружной драке неплох
- еще у него есть гитара, полуакустика, на которой он временами наигрывает блюзы. Волк поет песни луне, а человек играет блюз.

Его родители и жили в небольшом поселении оборотней, деревеньке, затерянной в лесной глухомани, где кроме них была лишь одна супружеская пара, их дети — двое парнишек-погодок, да старик, уже года два как оборачивавшийся в последний раз.
Для Чарли менять шкуру было так же естественно, как дышать, а «сказки» про злых людей он слышал только от взрослых, которые до того как найти друг-друга и образовать свою деревеньку, всякого натерпелись. Но страшные люди казались нереальной выдумкой, букой, которой пугают непослушных детей.

Так он прожил до 23 лет (без 10 лет Илья Муромец ), практически не тяготясь таким существованием. Нет, изредка его посещали мысли о том, что он ничего в жизни не видел и хоронит себя заживо в этой глуши. Но в тот год, зимой, совершенно нелепо для волка погиб его отец: его придавило упавшим деревом. А веной умерла и мать, ушла тихо, догонять возлюбленного по лунной тропе, ведь волки выбирают пару единожды на всю жизнь и она не смогла жить без мужа.

Тогда Чарли распрощался с соседями и ушел в большой мир. Словно родители были его якорем в этом поселении, а теперь его ничего не держало и тяга к странствиям, которая до сих пор тихо дремала его крови, наконец проснулась и заявила на него свои права.

Люди, которых он видел разок издали, во время одной из лунных охот не показались ему такими уж страшными существами. Скорее ущербными, ведь он не могли перекидываться в зверей. Тем не менее, впитанный с молоком матери страх не давал ему так просто зайти в людские поселения: не вызывали они него доверия.
Но вот однажды во время полной луны Чарли повстречал в лесу охотника, в котором узнал такого же зверя, как и он сам, хотя тот и был чистокровным человеком, но он же был и волком (Грэм). Заинтригованный, он остался с ним на несколько дней, потом вернулся в следующее полнолуние и даже проследовал за ним в деревенский кабак, где его чуть не прибили только за о, что он — волк. Грэм заступился за него и спас, а Чарли убедился в том, что родители были не так уж не правы, говор, что люди — злобные существа, от которых лучше держаться подальше.

А охотника он перестал считать человеком, а уже — членом своей стаи, хотя и не рискнул признаться ему в своей истинной природе. По крайней мере, не в этот раз. Чарли ушел до следующего полнолуния.

А потом он встретил оборотня, такого же, как он сам, только, похоже, лишь недавно инициировавшегося. Человеческий разум, запертый, бился в клетке волчьего тела, он не помнил и не понимал себя, а по его следу шла охота. Чарли удалось спрятать его, увести охотников по ложном следу. А потом перед ним бился в истерике человек, пытаясь запереть в себе волка. На счастье, совершенно случайно, их нашли оборотни Аниты и привели к ней в убежище. Там знали, как помочь новичкам, а Чарли нашел свою стаю, в которой был принят на равных. И нашел дело жизни: искать и помогать тем, кто еще не познал себя.

Именно он нашел Красную Шапочку и привел ее в убежище.

Как и все в стае, он считал себя скорее волком-оборотнем-в-человека, а не человеком-оборотнем-в-волка. Да и на людей он, казалось, насмотрелся на всю жизнь. Но появление (мимолетное) Красной Шапочки, которая, приняв волка, не отринула и человеческую свою сущность, заставило его задуматься. Как Красная Шапочка не хотела поначалу принять зверя в себе, так и они, оборотни, не принимали в себе человека. Калеки однобокие! Почему обязательно или-или? Разве это правильно отрезать от себя половину и жить с одной рукой и одной ногой? Какую бы половину ты не отвергал, ты будешь ущербным, потому что это — твоя половина. Это ты сам.

Конечно, это осознание пришло к нем не в единый миг, и мысли эти он думал не день и не два, но пришло время, когда он - во второй раз - решил уйти от стаи, чтобы узнать и мир людей, уже не издалека, с опаской, как в первый раз. Как ни странно, знакомство прошло удачно, ведь он отлично знал себя-волка, так что не было случайных жертв, не было загонщиков с серебряными стрелами.

Было другое. Чарли осознал, что разумные, будь то люди, оборотни или еще кто, с недоверием относятся к тем, кто не похож на них. Ели раньше он с волчьей опаской издали наблюдал за людьми, а прийти к ним решился лишь в волчьем облике, теперь он решил попробовать побыть человеком. Это оказалось не так уж сложно, никто не распознал в нем волка, а он узнавал людей.
Они оказались разными. Да, обывательское мелочное зло встречалось пожалуй чаще, чем открытые светлые души. Да, внутри своих сообществ, будь то жители одного поселка, члены одной гильдии — люди относились друг ко другу получше, чем к чужакам..
Но не так ли было и у оборотней? Положим, их — нас слишком мало, чтобы не считать себя единой семьей, но всегда будут «мы» и «они» Хотя грязи и зла среди оборотней все-таки поменьше, а от озлобленности хватает...

Шло время. Однажды Чарли пришел в одну деревню — да там и остался: влюбился в человеческую девушку. Ее звали Ханна. Высокая, статная красавица, добрая, рассудительная. Она не отвергла с ходу ухаживания заезжего молодца. Да и деревенские вскоре стали уважать удачливого охотника. (за время своих блужданий он научился хорошо стрелять из лука, чтобы не выдавать себя загрызенной добычей, а на медведя мог и с ножом выйти).
Месяца три длились ухаживания, Чарли уже собирался строить свой дом для свадьбы. И решился признаться Ханне в том, кто он такой на самом деле.
Напрасно он пытался объяснить ей обротническую суть. Говорил, что она же знает его, какой он человек. Указывал на то, что уже несколько полнолуний провел в деревне и не было от него никакого вреда ни людям, ни скотине... Добрая рассудительная девушка не стала его даже слушать. Сказала, чтобы на следующий день его тут не было, иначе расскажет всем. Кто он есть. Что ж, ее доброты хватило, чтобы не сдать его сразу, и Чарли ушел, не дожидаясь вечера.

Оглушенный этим разрывом — а ведь он уже было поверил, что нашел свою пару, наивный дурак, - он шел, куда глаза глядят. Чарли был не в силах ни вернуться к своим, ни снова пойти к людям. Он чувствовал себя потерянным. Хотел быть и волком, и человеком? А теперь — ни волк, ни человек — он хотел умереть. Хотел принадлежать обоим мирам — не осталось ни одного — он остался один.
Но не было злости ни на кого, лишь пустота. Может, это и зовется отчаянием?

Он шел так неделями, питаясь, чем придется, от случая к случаю, почти не помня себя. Наступило полнолуние, но луна не позвала его, вызвав лишь смутные видения-воспоминания. Он уснул в корнях древнего дуба, с головой накрывшись истерзанным до дыр плащом.

...Проснувшись в предрассветных сумерках, он подошел к ручью умыться. Так, ручей-не ручей, скорее речушка. Ополоснув лицо, он глотнул воды и замер: вода была ледяная, так что стыли зубы и сладкая … когда он в последний раз чувствовал хоть что-то? Глоток воды словно пробудил его от зачарованного сна. Чарли посмотрел на свое отражение, слегка подернутое рябью: осунувшееся лицо из-зелена бледное, запавшие глаза с темными кругами... Тянущая боль в животе — отчаяние или все-таки голод?
Подняв глаза, он увидел белого оленя с ветвистыми рогами на другой стороне ручья. Как вовремя, однако! Оборотень перемахнул речушку, даже не заметив, как перекинулся налету, и помчался за белым оленем, не разбирая дороги. Это была не простая добыча: олень не был больным или старым, но волк гнался за ним так, словно от глотка оленьей крови зависела его жизнь.

Время потеряло свой смысл. Казалось, прошло много часов, но при этом солнце словно забыло свой путь по небосклону, и когда волк практически уже настиг свою добычу, а олень исчез, словно растворившись в воздухе, солнце лишь едва тронуло небосклон первыми своими лучами, а под сводами леса стало не на много светлей.

С трудом переводя дыхание Чарли огляделся. Похоже в погоне они сделали круг и теперь он стоял перед тем дубом-великаном, под которым провел ночь. А на том самом месте, где он спал, сидел теперь и добродушно скалился огромный белый волк — вожак. Нет, - ВОЖАК — и никак иначе.

Особой истории как таковой не имеется, ведь Дискорд - это миф, легенда, которая стала явью. Но давайте по порядку.
Дайз - 17-летний подросток, родившийся в семье купцов, он был 7-мым ребенком, поэтому на наследство даже не рассчитывал. Дайзу не нравилась жизнь в семье, он хотел свободы, он хотел сбежать. Его не пугала ни бедность, никакие трудности не могли сравниться с возможностью жить полной жизнью. Однажды, поговорив с матерью, Дайз немедленно выехал в тот же день, попрощавшись с матерью, в тайне от отца.
Он устроился в таверне, и стал работать не покладая сил. Так могло продолжаться долго, дела шли в гору, могли бы появиться новые предложения, но все закончилось неожиданно для всех. Одной ночью Дайза похитил старый маг Магнус (жители не воспринимали его всерьез, все его магические штучки не срабатывали), после чего запер в своей башне, а на следующую ночь Магнус провел старый обряд, и впустил в душу Дайза темного духа. Перед Дайзом теперь открылся совершенно иной мир, захватывающий и прекрасный, его одолевала ненависть к Магнусу за то, что он так поступил с ним, но вскоре ненависть сменилась чувством более благородным, его можно сравнить если только с любовью. Но Магнус преследовал свои цели, когда превратил Дайза в "монстра". Он не только передал ему Темный Дар, но и сделал своим наследником. Наследником замка и башни, владельцем несметных сокровищ, которыми Дайз мог распоряжаться по своему усмотрению. И на этом все. Магнус прожил несколько тысяч лет и был слишком угнетен бессмертием, поэтому сразу после Обряда ушел в огонь, поручив Дайзу развеять его пепел.
Свыкшись со своей новой сущностью, Дайз стал впадать в отчаяние. Душевную боль могла ослабить только человеческая смерть, но сам факт убийства тоже ранил его. За пределами новой жизни осталась его семья, Мама, которой он ни при каких условиях не хотел раскрывать свою тайну. Поэтому он дал себе прозвище Дискорд и стал скрывался в башне Магнуса, и потихоньку сходил с ума, забывая кто он есть, и какое было его прошлое. Теперь его прошлое - это будущее.
На протяжении сотен лет, детей пугали сказками о Дискорде, смешном и глупом духе, который приходил к детям ночью, и забирал их игрушки. Но Дискорд существовал, конечно в заточении, в магической тюрьме, которая сковывала его многие столетия, ведь после того как Дайз вошел во вкус, жители Зачарованного леса заточили его, превратив его в статую, а его историю переписали, но Дискорд не сдавался, он пробивался сквозь наложенные чары. Настоящая история Дискорда была такова: Это был древний дух который сеет раздор и хаос во всем мире. Его визитной карточкой являлось "Яблоко Раздора", и если эта карточка попала в ваши руки, считайте что вы уже не жилец, он придет за вашей душой. Он делает все пакости ради потехи,но иногда готов пойти на "взаимовыгодную" сделку. Чаще всего она выгодна только для Дайза, поэтому ее название не отвечает за содержание. Когда на лес наложили заклятия и все перенеслись в Сторибрук,он помнил все. Он наблюдал за всеми жителями, которые ходили вокруг него. Но у него был шанс выбраться через маленькую щель, которая образовалась после долгих лет. К сожалению Дайз решил немного потерпеть и появится во всей своей красе,накопившись сил. Цена памяти была слишком велика,однако теперь он уже полноценный житель,хоть его никто и не знает. Никто и не догадывался как хорошо тот знает все грязные тайны жителей. Особых изменений в город пока не принес, но строит большие планы на его жителей.

Холодная ночь безжалостно опутала небо чёрным покрывалом, а пробирающий до костей ветер с силой теребил листву, густые кусты и сухие ветки деревьев.
Эта ночь не могла быть спокойной - слишком холодно, слишком темно, слишком страшно. Зимой, уже ближе к вечеру, здесь становится темным-темно, ну а что уж говорить о ночи - можешь глаз себе выколоть, но не увидишь тут ничего, что не находится от тебя в радиусе одного метра. И мерзкий ветер не оставляет в покое ни одни заросли, заставляя вздрагивать от ужаса и гадать: случайно ли хрустнула ветка? Просто так ли шелестят кусты? Послышалось ли тебе чьё-то рычание за тем вон стволом, или это просто игра воображения?
Под густыми зарослями дикого дерева стоял Дайз, заточенный в статую. Ну где же эти дикие звери? Пусть хоть один из них прогрызет дырку!
Дайз завыл бы от боли и безысходности, если бы не боялся. Боится ужасной и жуткой смерти.Помнится, пару раз Дайз даже молился, чтобы хоть кто нибудь проделал щель, и он бы мог выбраться из этого заточения... Он и сейчас умолял неизвестно кого, чтобы он больше не принимал участия в этой проклятой ночи, а находился во всей красе, и прогуливался бы по улицам Сторибрука. Если бы всё было так просто...
Поскорее бы всё закончилось, и его муки оборвались бы. Он никому и никогда не желал смерти так сильно, как жителям этого города.