Голод, нищета, унижение, полная невозможность вырваться за пределы собственной судьбы, полное бессилие перед сильными мира сего.
Все это, мы уже видели в истории Румпеля-прядильщика: Простой народ, который стоит на коленях. Сегодня мы назвали бы это социальной несправедливостью, и думаю, не одна я могу сказать, что испытала это на своей шкуре. «Как бы я не старалась» - с горечью говорит Кора Румпелю, - «как бы хороша я ни была, как бы много я ни работала – они не позволят подняться мне с колен».
Однако история Коры – это не повторение пути Румпеля. Разница между ними огромная: Румпель добр и кроток, Кора горда и злопамятна. Румпель любит сына и жену. Кора не любит своего отца. Положим, отец Коры лодырь и пьяница, и она хлебнула с ним лиха, а все же я не могу представить себя Румпеля, пинающего своего отца. Румпель вступает на путь зла, потому что иначе он потеряет сына. Кора вступает на путь зла, потому что она жаждет мести.
Что привлекло к ней Румпеля? Ну, кроме того, что он увидел в видении, что ее дочка может помочь ему с заклятием? Мне кажется – стремление пойти навстречу своей судьбе, внутренняя сила. Он почувствовал в ней человека потенциально равного себе, человека трагической судьбы. Его чувство к ней начинается со слов: «научи меня».

Но что это за чувство, что это за любовь, которая не «тру»? Неужели только чувственное влечение? А может быть, злодей-Румпель со всех своих должниц взимал плату «борзыми щенками»? Кстати, чтобы не забыть. Фильм имеет рейтинг 12+, чему я безумно рада, потому что могу смотреть его днем, не пряча монитор от ребенка и не делая ему (фильму) «монтаж». И это большое испытание для сценаристов, которые не могут показать аудитории горячие сцены и им приходится довольствоваться горячими чувствами. Тут они позволили себя немного расслабиться, но, господа присяжные заседатели, и здесь при желании можно извлечь добрый урок: правильная любовь чиста и целомудренна и она делает человека лучше, соответственно, «неправильная» любовь являет собой полную противоположность. И мы будем делать хорошо и не будем плохо!
Румпелю, конечно, ничто человеческое не чуждо. Понятно, что он стосковался по женской ласке, которую он и от Милы-то не часто видел. Но главное для него все-таки более возвышенное стремление – стать таким, каким его хочет видеть женщина, стать именно тем, кто ей сейчас больше всего нужен, стать зеркалом ее желаний. Желания у Белль и Коры разные, и Румпель отразился в зеркалах их любви по-разному. Предполагается, что Белль полюбила в нем хорошего человека, а Кора – чудовища. И это так и не так одновременно. Потому что даже в чудовищной любви есть что-то от «тру лав».

А для Румпеля это «что-то» - тревога за любимого человека, забота о его счастье. Он, даже будучи чудовищем до мозга костей, чудовищем, которое учит свою подопечную чудовищным вещам, как-то ухитряется проявить жертвенность и бескорыстие. Да, он хотел использовать Кору в своих целях, но теперь он думает только о том, чтобы она была счастлива. И Кора тоже меняется к лучшему под влиянием этого неожиданного чувства.

Она с удивлением понимает, что есть в этом уродце (а Румпель в сценах с молодой Корой на редкость безобразен) что-то, чего ей будет очень не хватать. Она начинает смутно подозревать, что этого не то человека, не то чебурека ей не заменит никакой другой мужчина, ни принц, ни корона, ни толпы раболепных подданных. Уверена, что, несмотря на все ее «сердечные» махинации, она пронесла это чувство через всю жизнь. И даже в Сторибруке она сама не знает толком, чего хочет, то ли убить Румпеля, то ли любить его. Пусть даже эта любовь не была прописана в сценарии, она была сыграна актерами.

Это минутная отсрочка будет стоить Коре жизни.
Что привлекло ее в Румпеле? Судя по всему, не сила и не магия. Она, по-моему, имеет весьма смутное представление о беспредельности его могущества. А привлекла ее любовь, забота, человеческое тепло. Вниманием она явно была не избалованна.
Очень интересно поведение Румпеля в этой ситуации. Во-первых, он не представляет себе никаких других форм отношения между мужчиной и женщиной, кроме семейных. Кора предлагает ему свою любовь. Румпель сразу начинает беспокоиться о будущем ребенке. Ну, а какая любовь без ребенков, спрашивается?
Ситуации складывается одновременно щекотливая и бредовая. Кору раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, влечение к Румпелю с его тьмой и изоляцией, которое ей не совсем понятно. Получится ли у нас? – спрашивает он Румпеля и получает довольно туманный ответ: если ты действительно хочешь этого всем сердцем. И тут Кора очень красноречиво отводит взгляд. К таким сложным отношениям она не готова. Потому что она еще хочет показать всем кузькину мать и стать королевой. Это желание не только хорошо ей понятно, но и весьма просто осуществимо. Думаю, именно в этот момент она принимает решение отказаться от роли жены чудовища, но напоследок использовать Румпеля до конца.
Но сколько бы я не вглядывалась в сюжет, я никак не могу понять, о чем думал Румпель, когда менял договор с Корой. Ребенок Коры был ему нужен, чтобы осуществить проклятие. Неужели он был готов подвергнуть свою дочь такому испытанию? Учитывая, что ценой наложения проклятие стала жизнь принца Генри, отца Регины, Румпелю могло вообще не поздоровится в этой ситуации. Скорее всего, сценаристы просто сделали вид, что забыли об этом деликатном моменте.
Кажется, что Кора получила все, что хотела и почти задаром. Она стала знатной особой, все подданные преклонили перед ней колена, она ничего не должна Румпелю и вполне свободна от сердечных мук. На самом деле она сама не заметила, как стала пешкой в игре своего злейшего врага – короля.

Выбирая между ним и Румпелем, она выбрала его, человека который показа ей образец чистейшего и непобедимого цинизма. Цинизма открытого и беззастенчивого. И Кора дрогнула. Она испугалась. Она сделала свой выбор. Это очень живая история и линия Кора-Румпель получилась очень интересной. Не штампованной. Это чувство как бы его ни назвать, получилось индивидуальным. А все-таки, зачем эта история была рассказана? Что нового она открывает в образе Румпеля? Двигает ли она историю вперед? Пожалуй, что нет.
И вот пришло время еще раз восхититься высоконравственностью нашего чудовища.



Румпель в этой серии, мягко говоря, не в лучшей форме. В ужасной форме. Он наслаждается кровожадностью, правда, больше на словах, чем на деле. Он развращает душу Коры, потакая самым темным ее и своим заодно страстям. Но даже в самые черные свои минуты, под самым страшным проклятием он ни на минуты не утратит уважения к свободе выбора.
Кора вырвала у себя сердце и не хочет больше иметь с ним дела? Значит, так тому и быть, хотя на карту поставлены не только его любовь, но и поиски Бэя. Надо ли уточнять, что вопрос с Корой можно было урегулировать силовым путем? Что у него есть возможность не только засунуть Коре сердце обратно, но и навсегда отбить охоту и у короля, и у принца Генри становится на своем пути? Но Румпель не способен даже помыслить такую мерзость. Потому что тьма в его сердце так же индивидуальна, как его любовь. Он способен на преступление, на подлость. Но не на любую. А на какую? Что все-таки самое страшное в его характере? Мне кажется, умение резонировать со злом в чужой душе. Улавливать мельчайшую тень порока и ставить его себя на службу. То, что называют манипуляцией. Но Румпель манипулирует, нажимая на кнопки темных страстей и пороков.

Возвращаемся в Сторибрук вместе с кораблем капитана Крюка.

Румпель на грани смерти. Волшебство Сторибрука не может его вылечить. Но его же слабость защищает его от приказов Кора. Однако физическая слабость, как оказалось, притупила его аналитические способности только на время 15 серии.
По дороге домой он слышит разговор Принца и Белоснежки. Белоснежка предлагает убить Кору. Принц говорит, что план Белоснежки далеко выходит за пределы самообороны. Принц прав, хотя другого способа остановить Кору у них, похоже, нет. Но для Белоснежки смерть Коры – это не самооборона. Эта даже не месть. Это нравственное самоубийство.

Можно сколько угодно иронизировать над ее спесью урожденной светлой, над тем, что она считает, что у нее безупречно чистая совесть. Мне тоже это не нравится в ее образе. Но сейчас важнее понять, что знает о ее ситуации Румпель. Румпель слышит разговор Дэвида и Мэри-Маргарет полностью и знает, что она не выдержит этого испытания, что она не сможет с этим жить. Она мать Эммы, которая заботится о Румпеле, как о родном, и бабушка Генри, она жена Принца Чарминга, который, худо ли бедно, но помогал Румпелю искать Белль, когда она сбежала от своего покровителя. Румпеля это не останавливает. Он видит в истерике Снежки шанс на спасение, и он этот шанс не упустит.
Если посмотреть на поступок Румпеля непредвзято, то это подлость.

Кажется, что он слаб и беззащитен, но его страдания делают его еще более опасным. А не надо загонять скорпиона в угол! Румпель умело направляет ненависть Снежки в нужное русло и прямо говорит ей об этом: я знаю, ты хочешь убить Кору (подтекст: ты готова преступить внутренние запреты), так убей ее не напрасно, чтобы жил я!
Все так! Кора ведь не хрупкая женщина, приехавшая навестить дочечку. Она – атомная бомба, готовая уничтожить всех кто стоит, лежит или сидит на ее пути. Бросится на амбразуру, остановить смерч ее ненависти – это ведь подвиг, а не преступление!
Где же в его рассуждениях ошибка? Почему так тошно на это смотреть и это слушать? Может быть потому, что он апеллирует к самым темным закоулкам души своей предполагаемой спасительницы? Он искушает ее, зная, что она заплатит за это дорогой ценой. Посылает свою жертву на верную смерть. Нравственную смерть. Не исключено, что и физическую. Ведь шансы на то, что Белоснежка преуспеет в своем замысле, ничтожны. Румпель и сам не верит в успех.
А мог бы попросить. Мог бы сказать, что они одна семья, а не пугать будущей истерикой Генри, который якобы сильно любит дедушку. Мог бы напомнить ей, что это по ее милости кинжал сейчас у Коры. Мог бы сказать: пожалуйста. Но сколько раз он уже говорил это «пожалуйста», и мы помним, каков был ответ: в морду сапогом и никак иначе!
Те, кто читал мои предыдущие сообщения про Румпеля, наверное, догадываются, что я переживаю отнюдь не за Белоснежку. За Румпеля. Скорблю о его падении, о его пороке, который был многократно усилен действием кинжала, но рожден не им. Он был рожден слабостью этого человека, физической и социальной ущербностью, постоянным страхом, бесконечным унижением. «Румпель-до» не смог этого вынести, оставаясь самим собой, поэтому-то он и превратился в «Румпеля-после».

Впрочем, ответная реплика Белоснежки отбивает всякую охоту сочувствовать ей. Она предлагает Румпелю альтернативный вариант действий: она будет управлять Корой с помощью ее сердца и не даст ей совершить зла, а Румпель умрет, и его темная сила рассеяться в пространстве. Так, - подытоживает наша светлая светлость, - я избавлю мир сразу от двух злодеев. Все это она говорит умирающему Румпелю в лицо. То есть убить Кору – это зло, а убить Голда – это благо. Это ни что иное, как нравственная слепота. Снежка просто не видит в Румпеле человека, а видит в нем мерзкую и опасную тварь. Она готова терпеть его присутствие как неизбежное зло, но не более. При этом Снежка отнюдь не злодейка. Она – фарисейка. Она счастлива, что она добрая и хорошая, чистая и правильная. Не такая, как этот нравственный урод. Она прилагает колоссальные усилия, чтобы видеть человека в Регине, и на Румпеля ей просто не хватает сил!

Но с другой стороны, у нее просто не было возможности, узнать его с лучшей стороны. Ни у кого из окружения Румпеля/Голда, кроме Бэя, не было этой возможности. Образ Румпеля, как нам неоднократно объяснял Карлайл, сложен, как пазл. Но есть еще одна «закавыка» в его восприятии: поступки Румпеля, его поведение, его слова разительным образом противоречат тому, что говорят о нем окружающие. Они говорят: «трус», а нам показывают героя. Они говорят: «плохой отец», а нам показывают идеального родителя. Они говорят: «урод», а нам показывают Прекрасного Принца. Нам говорят, что он одержим жаждой власти, а он забился в угол и ни о какой власти не помышляет. Нам говорят, что «он плохой друг, но отменный враг» (слова Регины), а на деле наоборот: он не помнит зла и часто забывает, в прямом смысле слова, отомстить обидчику, но всю жизнь помнит об ушедшей любви.
Но слова важны. И люди часто верят словам больше, чем делам.

Прощальный звонок Румпеля Белль с первого слова, с этого незабываемого «Sweetheart, I’m dying» и до последнего слабого «Спасибо, Белль…» звучит как стихотворение, как песня. И что характерно, песня эта – не о себе, а о ней. Здесь Румпель впервые позволил себе, «лучшей версии себя» говорить в полный голос, не стесняясь того, что он произведет слишком хорошее впечатление на окружающих. «Я полон любви. Все жизнь я потратил на то, чтобы найти тебя и сказать, что я тебя люблю». – это самая адекватная характеристика Румпеля, которую я слышала в фильме.
И окружающие, наконец, проснулись.
Любо-дорого смотреть, как меняются их лица, как они борются с подступающими слезами.
И Эмма, и Бэй: «Папа, я не знал, что ты такой!».

Какой прекрасный, точный и почти лишенный сентиментальности диалог:
- Я все еще злюсь!
- Я знаю…

Это очень сложная сцена. Ее очень просто «пересластить». Шутка ли, два взрослых мужика должны зарыдать? Но она была сыграна настолько сдержано, насколько возможно в такой ситуации. И я уверена, что в этого момента Бэй ждал так же долго, как его отец. Что Бэй сейчас – впервые – счастлив.

В конце концов, Румпель заслужил, чтобы его судьбу оплакали! Мы это заслужили! Потому что к середине второго сезона лично мне смертельно надоело смотреть на то, как хорошего человека топят в грязи, как никто из «положительных» не замечает очевидного. Как Румпелю раз за разом показывают, где раки зимуют, и еще ждут, когда же он, наконец, осознает, свою неправоту. Где-то подобные высказывания мелькали у сценаристов. Мне, правда, очень тяжело смотреть, как он мучается.

Я не могу избавиться от ощущения, что 16 серия второго сезона – это серия последняя. Что Румпель прощается не только с Белль, но со всеми нами. Может быть, это не тот героический хэппи-энд, которого бы я хотела для Румпеля. Но если бы сценаристы поставили точку здесь, это был бы финал, достойный нашего героя. Все узлы развязаны, все точки над i расставлены. Он достиг того, к чему стремился всю жизнь. Он вернулся к «лучшей версии себя». Он остался самим собой.

Конечно, 16 серия – это не последняя серия сериала. И даже не финал. Но это последняя серия, в которой Румпель остается в рамках того образа, который был задан в первом сезоне. После этого герой стремительно деградирует. Я даже не «кровавый фартук» из 19 серии имею в виду, серии, в которой нам показывают Румпеля-палача. Зачем? К чему? Чтобы пощекотать нервы, не иначе. Изменения глубже. Румпель в первом сезоне – это человек, который принимает решение, который идет навстречу своей судьбе. Румпель после 16 серии плывет по течению.