-Мне кажется, самое время закончить одно незавершенное дело? Ты так не думаешь?- весело сказал пират и стал целовать ведьму. Короткие поцелуи покрывали губы ведьмы, заставляя дрожать от удовольствия. Медленно продвигаясь в гостиную, целуясь, пара стаскивала с себя одежду. Освободившись от верхней одежды, которая упала неподалеку на пол, мужчина прильнул к шее девушки.
-Кажется, именно здесь мы и остановились,- прошептал пират, его рука опустилась на талию девушки, при этом прижимая ее к себе намного ближе. Резко остановившись, в темноте пират отпрянув от ведьмы. Вглядывался на объект их помехи. Он и забыл, что здесь находился так называемый диван. Девушка, оперившись об спинку, поманила к себе Джонса.

Мужчина стал медленно раздевать ведьму,- Твой наряд был сегодня прекрасен,- поцеловав ее в губы, Джонс потянул за заколку в волосах, и волосы Леоноры волнами опустились на плечи.
Девушка, тоже не теряя время, нашарив пуговица на рубашке, стала быстро ее расстегивать. Наконец покончив с ней, ведьма бросила ее сторону. Пират, подцепив подол платья крюком, слабо касаясь кожи, потянул вверх, затем взяв уже в руку собранную ткань, помог избавиться от платья девушке.
Киллиан оглядел девушку, у него сбилось дыхание, и сердце на миг остановилась. Красота его любимой женщины была настолько сильна, что пират забывал, как дышать. Он, наверное, смог бы забыть самого себя, когда оказывался в ее нежных объятьях, чувствовать ее горячие поцелуи, чувствовать ее напряжение, чувствовать ее любовь. Он мог любоваться ею вечно, и все ровно ему было бы это катастрофически мало.

Увидев как девушка облизнула губы, Джонс не смог держать порывов, и тут же прильнул к этому соблазнительному рту. Мягкие горячие губы, которые пылали любовью только для него, посылали миллион импульсов по всему его телу.
Обхватив ее за талию, пират подсадил ведьму на край спинки дивана, девушка тут обхватила своими ногами его талию. Крепко держа ее, Джонс, проводя крюком по подбородку девушки, заставил обнажить ее шею. Оставив там поцелуй, он спускал ниже. Девушка изогнулась, открывая все больше доступа, тихие стоны срывались с губ девушки, что заставляло пирата довольно улыбнуться.

-Мне кажется, самое время закончить одно незавершенное дело? Ты так не думаешь?

- Ох, - только и успела выдавить из себя ведьма, почувствовав, как его губы накрывают ее. Отдаваясь во власть этих сладких поцелуев и столь желанного, любимого и восхитительного мужчины, чародейка даже не заметила, как ее руки оплели его шею, а тело подалось вперед, стремясь получить большее. - И... потенциал... раскрыть, помнишь? - прохрипела она ему в рот между поцелуями и принялась стягивать с него тяжелую ткань пальто. Пол под ногами, почему-то, двигался, темное пространство перед глазами вращалось вихрем, не давая колдунье сразу сообразить, что они, не отрываясь друг от друга, идут куда-то в сторону. Верхняя одежда полетела на пол, давая больший простор движениям, и ведьма с радостью прижалась к пирату еще ближе.

-Кажется, именно здесь мы и остановились

- Или ниже, - прошептала Леонора, сглатывая комок в горле и послушно запрокидывая голову, обнажая шею для его горячих поцелуев, - Киллиан, - дыша через раз, ведьма запустила пальцы ему в волосы, притягивая ближе, и тут же почувствовала сзади себя какую-то преграду. Мужчина на миг оторвался от нее, видимо, чтобы узнать, на что они натолкнулись, а колдунья, отведя руку назад, провела ею по ткани, плотно обтягивающей какой-то каркас. Кресло, или нечто похожее, да какая разница? Оперевшись о спинку, ведьма слегка склонила голову набок, изогнула бровь и, подняв руку, поманила пирата к себе. Он шумно втянул носом воздух, чем вызвал у колдуньи хитрую улыбку, и нарочито медленно провел по ее телу рукой, обводя каждый изгиб.

- Твой наряд был сегодня прекрасен

Выдохнул он ей в губы и вновь запечатал их поцелуем. В голове Леоноры невольно мелькнуло продолжение этой фразы: "... но мы сейчас избавимся от него". Его рука коснулась ее волос, а пальцы, нащупав заколку, а, вместе с ней и несколько шпилек, потянули ее в сторону, давая белым прядям рассыпаться по плечам и упасть на лицо. Судорожно вздохнув и не имея никаких сил на долгие прелюдии, ведьма, уперевшись лбом о лоб пирата и жарко дыша ему в губы, принялась лихорадочно расстегивать бесконечные пуговицы на его рубашке. Закончив, она ловко сняла ее с его тела и отбросила в сторону. Проведя ладонями по его сильным плечам и рукам, она закусила губу и переместилась к груди, тут же почувствовав на ней широкие бинты. Чертыхнувшись, она постаралась представить, как на нее пальцах собираются колкие импульсы магии, превращаясь в острый лед. Ощутив холод, она осторожно провела пальцами по бинту. Через мгновение разрезанная ткань упала на пол. Восхищенно вздохнув, она положила ладони мужчине на грудь и провела ими ниже, до ремня брюк, и так же медленно - обратно. Чувствуя, как напрягаются от прикосновений его мышцы, слыша его тяжелое прерывистое дыхание и ощущая его на своих губам, колдунья прикрыла глаза и прижалась к нему всем телом. Мало, как же его всегда мало!

С губ Киллиана сорвался тихий смех, а его крюк коснулся ее бедра, обдав его стальным холодом. Леонора распахнула глаза и расстегнув пуговицы на платье, подняла руки, помогая пирату стянуть его с себя. Отбросив с лица волосы, ведьма замерла, уставившись во мрак. Киллиан стоял близко, она могла чувствовать на себе его дыхание, но он, отчего-то, на мгновение замер тоже. Не сразу до чародейки дошла мысль о том, что, хоть она и слепа, он-то видит все. Не видя, но кожей ощущая на себе его оценивающий взгляд, ведьма лукаво улыбнулась и игриво накрутила на палец локон волос, смотря прямо перед собой и представляя его изумительное тело, его точеные губы, его обволакивающий, глубокий и пылкий взгляд. Воображение наполнило темноту перед глазами таким количеством образов и воспоминаний, что невольно закружилась голова. Нарочито медленно облизав пересохшие губы, ведьма подалась всем телом вперед, навстречу Киллиану. Ему - горячему, желанному, кружащему голову. Ему - любящему, надежному, сильному. Ему, ему, ему, единственному, любимому всем ее колдовским сердцем.

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда губы пирата накрыли ее, а его язык требовательно вторгся в ее рот, сплетаясь с ее и углубляя поцелуй. Сомкнув руки у него за спиной, чародейка прижалась к нему всем телом, ощущая его теплую кожу на своей, и чувствуя, как наслаждение и желание волнами накатывает на них обоих, вызывая сладкую дрожь нетерпения и вожделения. Крепко обхватив ее рукой, мужчина одним рывком усадил ее на спинку дивана, а ведьма инстинктивно обхватила ногами его за талию. Шеи, а затем и подбородка, коснулась сталь, заставляя склонить голову вбок. Мужчина стал покрывать ее шею и плечи пылкими, жадными и горячими поцелуями, отчего ведьма, не сдержавшись, тихо застонала в голос. Сходя с ума от его прикосновений и уже не в силах держаться даже за его плечи, она плавно откинулась назад и уперлась одной рукой в мягкий подлокотник, все больше и больше подставляя тело под его ласки.

Мрак перед глазами заплясал белыми точками, а внизу живота все свело судорогой от невыносимого желания. Хотелось чувствовать его целиком, всего, как он двигается в ней, как прижимает, как глухо стонет ей в рот от удовольствия, опаляя дыханием ее губы. Застонав еще громче, ведьма подалась вперед и, приблизив свои губы к губам пирата, опустила руки на пояс его брюк.
- Киллиан, - почти жалобно прошептала Леонора, выгибая спину и быстро расстегивая пряжку ремня, - Сними... все это... - шептала она ему в рот, запуская руку за пояс брюк и касаясь твердой горячей плоти, - ...сейчас же! - зло прорычала она сквозь зубы, трясясь от нетерпения и прижимаясь к нему ближе. По ее телу попеременно прошлась его теплая ладонь, а за ней - холодная сталь, освобождая от нижнего белья. Окончательно теряя связь с реальностью, Леонора накрыла губы Киллиана своими и, прервав поцелуй, обвела их языком. - Любимый... мой... хочу, - с трудом прошептала она, потеревшись свое грудью о его и протяжено застонав, - Хочу тебя.

Он чувствовал ее прикосновения, руки колдуньи скользнули по животу, и спускались все ниже и ниже. Своими ласками она доводила его желание до исступления. Шепча ему в губы слова, которые заводили его еще сильнее, ее ловкие руки расстегнули ремень брюк и скользнули внутрь. Проводя рукой по ее телу, он крюком срывал красивое нижнее белье ведьмы. Его было не много жалко срывать, но просьбы девушки, невероятно сильно возбуждающе действовало на пирата.

Тяжело дыша, ведьма прильнула к нему с поцелуем, столь одурманивающим, что мужчина не хотел его прерывать. Киллиан чувствовал состояние, в котором находилась Леонора и больше себя сдерживать не стал. Пока мужчина избавлялся от оставшейся одежды, девушка нетерпеливо проводила коготками по коже мужчины.
Прильнув обратно в объятья девушки, мужчина стал целовать ее в шею, и, положив руку на талию, плавно развернул ее к себе спиной. Чародейки пришлось опереть руками о спину дивана, что бы удержать равновесия. Слегка с нажимом, Джонс проводил рукой по груди девушки, спуская все ниже и ниже. Нежно коснувшись самой интимной части тела чародейки, девушка тихо застонала. Покрывая поцелуи ее шею и плечи, Крюк продолжал свои ласки. Леонора в нетерпении прижималась все ближе и ближе к нему, ее некогда прохладная кожа, была теплой от его ласк. Каждый импульс наслаждении, что отзывался в ее теле, передавался синхронно и мужчине. Наслаждаясь этим, Джонс хотел получить еще больше. Прервав ласки, мужчина слегка раздвинув ноги девушки, и наклонил ее вперед. Кровь бешено запульсировала в висках, и пират стал медленно проникать внутрь ее сладкого , горячего и нежного тела, которое с охотой принимало в себя.

Крепко обвив талию рукой, Джонс медленно стал совершать поступательные движения. Каждое их движение было так в так друг другу, Джонс наклонившись провел губами по коже ведьмы и стал покрывать короткими поцелуями. Он ощущал ее тепло внутри, и это было блаженство. Тело достигло наивысшей точки чувствительности, и малейшее соприкосновение доставляло неимоверно сильное блаженство. С губ чародейки срывались стон наслаждения, а пират тяжело дыша, приподнял девушку . Новое положение и точка соприкосновения, отправляла еще на одну вершину страсти...

Не в силах больше сдерживаться Киллиан стал двигаться все быстрее, стараясь довести девушку до пика наслаждения раньше, чем испытает его сам. На это не потребовалось много времени и через несколько минут, ведьма, руками впившись в спинку дивана, издала приглушенный крик. Он чувствовал, как все ее тело тряслось от полученной разрядки. Поцеловал ее в шею, Крюк слегка приподнял девушку, и погрузился в нее глубже насколько это было возможно. Киллиан хотел быть полностью в ней, слиться в одно целое. Девушка, выгнув спину подобно кошки, заставила Киллиана простонать от дикого удовольствия. Его рука быстро переместилась на спину девушки и затем он провел рукой вверх до шеи. Джонс не удержался, запустил руку в волосы и собрав их в кулак, потянул слегка на себя. Не в силах больше сдерживаться, мужчина стал проникать в лоно девушки все быстрее и быстрее. И вот когда, наконец, каждая его клеточка тела отозвалась на губительно-страстное чувство, долгожданное удовлетворение накрыло мужчину.

Стоны недавно обретенного блаженства срывались с губ женщины и мужчины, и для каждого оно ласкало слух. Слышать, как твой любимый сгорает с тобой в пучине любви, было невероятным. Каждая ночь с Леонорой, была для пирата особенной и по-своему новой. Повернув ее к себе, Джонс припал к ее распухшим губам, которые судя по всему девушка в порыве страсти, не щадя их кусала. Стоять на ногах было сложно, и мужчина потянул за собой Ди на диван. Почти падая на мягкую поверхность, Леонора удобно улеглась сверху. Киллиан заключив ее в объятья стал проводить рукой вдоль позвоночника одними кончиками пальцев.
-Ты всегда будешь в моем сердце. В нем нет никого кроме тебя, твоя колдовская душа навечно забрала мою душу,- пират хрипло прошептал ведьме, и смотрел, как та, улыбаясь, уже тянется для очередного поцелуя. Улыбаясь ей в ответ, Джонс вдохнул сладкий аромат ведьмы и медленно коснулся ее губ. Даря с начало друг другу короткие поцелуи, Киллиан и Леонора углубили поцелуй, но прервавшись только на то что бы подышать, ведьма , подперла одной рукой подбородок, а второй стала обводила пальцем контур губ пирата.
Такая тишина, и легкие прикосновения друг к другу были так прекрасны, что мужчина не хотел нарушать этот хрупкий момент. Киллиан хотел наслаждаться им долго насколько это было возможно.

Опалив ее губы горячим дыханием, пират слегка отстранился, и тут же до слуха ведьмы донесся шорох снимаемой одежды. Кусая от нетерпения губы, колдунья прикрыла глаза, запрокинула голову и начала водить руками по плечам мужчины, слегка царапая кожу ногтями. Приглушенно звякнула пряжка ремня, и Киллиан, проведя рукой по бедру Леоноры, выпрямился и подался вперед, через мгновение вновь очутившись в ее объятиях. Его губы вновь коснулись шеи ведьмы, оставляя за собой короткие нежные поцелуи, а рука, очерчивая каждый изгиб, плавно скользнула выше, пока, наконец, не легла на талию. Ведомая его желанием, чародейка легко и грациозно, словно в медленном танце, развернулась к пирату спиной и, вытянув руки, оперлась ладонями о мягкую обивку дивана, находя в ней хоть какую-то точку опоры.

Тьма перед глазами, казалось, стала еще гуще, чем прежде. В ушах шумела кровь, а сердце стучало так быстро, что вот-вот грозилось пробить грудную клетку и взорваться на миллион осколков. От настойчивых и жарких ласк мужчины голова закружилась еще сильнее, а с губ сорвался протяжный стон. Его теплая ладонь легла на ее грудь, слегка сжав, и стала опускаться по телу вниз, заставляя ведьму прогибаться в ответ на каждое его прикосновение. Тело сковывало напряжение, звенящее натянутой струной и требующее своего выхода. Так медленно, мучительно, настолько, что не было никаких сил, ни человеческих, ни колдовских, чтобы это терпеть. Колдунья попыталась двинуться, но все, что она могла - лишь прогибать спину, следуя его воле, его желаниям, его ласкам, медленно, но неотвратимо подводящим ее к грани наслаждения. Абсолютная власть. И это было счастье - остаться в этом плену у своего любимого мужчины во веки веков. "Делай все, что я скажу... " Между ног сладко заныло, а через мгновение влажной плоти коснулись пальцы пирата, распаляя ее еще сильнее. Из груди вырвался стон, а пальцы до боли впились в мягкую спинку дивана. На шее и плечах, словно колкие ожоги, оставались его поцелуи, с губ непрерывно слетали приглушенные, чуть хрипловатые стоны, а тело, дрожащее от его умелых и нежных ласк, готово было расплавиться, словно кусок льда, брошенный в огонь.

Чувствуя напряжение пирата как свое, колдунья подалась назад и, насколько могла, прижалась к нему ближе. Коснувшись щекой ее щеки и переместив руку на ее бедро, он коленом раздвинул ее ноги и провел холодной сталью по пояснице, заставляя вздрогнуть и наклониться вперед. Каждое его прикосновение деталями дополняло безумно возбуждающую картину, вырисовывающуюся в голове, и чем ярче и отчетливее она становилась, тем сильнее девушка комкала пальцами ткань и кусала губы почти до крови.
- По-жа-луй-ста, Киллиан, - безмолвно, одними губами, проговорила ведьма, и ахнула от наслаждения, наконец почувствовав, как он медленно входит в нее и начинает двигаться - плавно, тягуче, будто нарочито растягивая удовольствие, стремясь ощутить охватывающих их тела жар целиком и как можно дольше задержать это невероятное чувство единения. Сокрушительно, удивительно, дико, необузданно; всепоглощающее желание, темное и обволакивающее, заставляющее каждую частичку тела трепетать в восхитительном восторге удовольствия.

Губы пирата касались ее разгоряченной кожи, пальцы до боли сжимали и прижимали ее ближе к себе, сталь чуть царапала бедро, создавая чувственный контраст холода и жара, боли и наслаждения. Не сдерживая себя, ведьма постанывала в голос, попеременно облизывая губы и кусая их вновь и вновь, не в силах терпеть эти сладкие пытки. Киллиан потянул ее на себя, и Леонора, напрягая руки, поудобнее перехватила ими спинку дивана, прогибаясь назад. Новые ощущения, накрывшее будто волна, эхом отдались прямо в сердце, и колдунья почувствовала, как темнота обвила все ее нутро, настойчиво потянув за собой, чтобы бросить на самое дно, где не существовало ничего, кроме первобытного желания отдаваться своему возлюбленному без остатка - со всей любовью, страстью и пылом.

Движения пирата становились все требовательнее, быстрее и глубже, а безумный и чувственный ритм доводил до изнеможения. Покачивая бедрами ему в такт, ведьма громко застонала и вскрикнула, ощутив, как тело, окутываемое долгожданной горячей волной наслаждения, пронзила крупная дрожь. Шумно дыша, чародейка боялась разжать пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в спинку дивана. Колени ощутимо дрожали, а внутри все пульсировало и ныло в истоме полученного удовольствия. Не успев перевести дух, Леонора облизала пересохшие губы и запрокинула голову назад, тут же почувствовав, как губы Киллиана скользнули по ее шее, а его рука властно потянула ее за талию назад. Крепко держа ее и прижимая к себе, он, издав полу-вздох, полу-рык, чуть двинулся вперед и глубоко вошел в нее. Изогнув брови и раскрыв рот в беззвучном крике, колдунья прогнула спину еще сильнее и услышала протяжный стон мужчины - глубокий, бархатный, полный такого нескрываемого наслаждения, что она чуть было вновь не перешла грань. Его любовь, удовольствие, его желание и жажда обладания ею возносили ведьму на небывалую вершину счастья, когда кажется, что еще миг - и душа просто отделиться от хрупкой телесной оболочки, которая не в силах пережить и выдержать такую глубину чувств.

С нажимом проведя рукой по ее спине, Киллиан коснулся шеи Леоноры, затем - затылка, зарылся пальцами ей в волосы, собирая их в руку, и, мгновение спустя, с приглушенным рычанием, потянул ее на себя, одновременно ускоряя темп. Эти грубые, властные, собственнические прикосновения и ласки доводили ведьму почти до обморочного состояния, заставляя беспрерывно стонать и инстинктивно подаваться ближе, умоляя брать ее снова и снова. Боль, смешиваемая с первобытным голодом обладания, наслаждение, черным пологом окутывающее разум, разрушительное и уничтожающее желание, самые темные, самые глубинные порывы - все это возносило до самых небес. От ада до рая, оказывается, лишь пара шагов. Движения Киллиана стали еще резче и быстрее, его стоны и хриплое дыхание сливались воедино со стонами Леоноры. Прижавшись к друг другу максимально близко, они одновременно громко простонали, и колдунья почувствовала, как внутри нее разливается жар и горячая лава, его наслаждение, мгновенно заполняющее ее до краев.

Тело ведьмы, отданное в полную власть пирата, тряслось, пылало и ныло, а сердце, быстро бьющееся в груди, разрывалось от счастья и любви на части. Облизав искусанные в кровь губы, колдунья глубоко вздохнула, пытаясь восстановить дыхание и с нечеловеческим трудом контролируя тело, обернулась к мужчине. Не успев сказать ему хоть слово, она ощутила на своих губах его горячие губы и, обвив руками его талию, ответила на поцелуй. Качнувшись назад, они оба тихо ахнули, не в состоянии удерживать равновесие. Прижавшись щекой к ее щеке, Киллиан обхватил Леонору за талию и повел куда-то в сторону. На ватных ногах, она с трудом последовала за ним и буквально через секунду они вместе рухнули на диван, заключив друг друга в объятия.

- Ты всегда будешь в моем сердце. В нем нет никого кроме тебя, твоя колдовская душа навечно забрала мою душу

- Ты в моей власти, - тихо прошептала ему в ответ ведьма, растянула губы в улыбке и приблизила свое лицо к его, - Я в твоей власти, Киллиан Джонс, - прильнув к его губам, она медленно обвела их языком и, зарывшись пальцами ему в волосы, притянула ближе к себе. Нежность и трепет постепенно перерастали в страсть и жар, вновь посылая по их телам дрожь и сладостные импульсы. Оторвавшись друг от друга, пират и ведьма устроились поудобнее и счастливо улыбнулись друг другу. Лежа на мужчине и наслаждаясь его невесомыми прикосновениями к ее коже, колдунья подперла рукой подбородок, а пальцами второй руки принялась водить по его лицу, нежно очерчивая контур растянутых в улыбке губ.

- Amatus mihi quantum amabitur nullus, - едва слышно шептала Леонора, прикрывая глаза и устраивая голову на плече Киллиана, - Любимый мною, как никогда не будет любим другой. Мой, ты мой, - почти что напевала ведьма на ухо мужчине, прижимаясь к его груди своей, - Моя любовь, жизнь моя, Киллиан Джонс...

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь их тяжелым дыханием. Ведьма окончательно расслабилась и уж было начала проваливаться в сон, как вдруг до ее слуха донесся странный шорох. Приоткрыв один глаз, она выгнула бровь и прислушалась. Шорох стал только громче, но теперь к нему прибавился новый звук - будто стук... копыт? В нос ударил сильный запах дерева и полыни, где-то вдалеке еле слышно зазвучала свирель, а лицо обдало жаром. Распахнув глаза, Леонора высвободила одну руку и чуть приподняла ее, выставив ладонь вперед. Киллиан, окутанный полудремой, что-то недовольно пробурчал и прижал ее к себе сильнее, но чародейка не шелохнулась, слушая какофонию звуков.

- Перепел поет песню... слышишь, любимый? - вполголоса проговорила ведьма и поморгала, пытаясь понять, что или кто внезапно ворвался в окружающий ее мрак. Пират хмыкнул и, ласково проведя пальцами по ее спине, тихо проговорил что-то, колдунья даже не сразу поняла что, вся погрузившись в странную атмосферу, охватывающую всю ее душу и ввергающую в странный трепет предвкушения. - В час ночной, у перекрестка... Удержи, отдай, возьми, соедини, не слушай, жди... - одними губами, скороговоркой бормотала Леонора бессвязный набор слов, понятный лишь ей, видя перед глазами странные танцующие силуэты, - Я тебе открою тайну, никому не говори! Если рано ты проснёшься, если встанешь до зари... - голос ее дрогнул и чародейка часто задышала, - На запах костров, по проторенной тропинке, во тьму, во мрак... Одна лишь ночь, она ведет, зовет, пойдем, пойдем... Иди, возьми, бери, не отпускай. Шелковой лентою, да терпким вином, под топот копыт и звон бубенцов...

Будто в трансе, Леонора резко повернула голову к Киллиану и, наклонившись, припала к его губам. - Во веки веков, во веки веков, - шептала она между поцелуями, кладя одну руку ему на затылок, а вторую опуская ниже по его телу, - Душа моя, будь ближе ко мне, насколько возможно, не слушай, иди, будь только со мной, - шелестела ведьма не своим голосом, плавно покачиваясь, прижимаясь и извиваясь на его теле будто змея, - Никогда, любовь моя. И во веки веков, - ее губы вновь завладели его губами, жадно целуя, испивая его любовь будто целебную воду из источника. Ее ладошка скользнула еще ниже и мягким движением обхватила его вновь налитую возбуждением плоть.
- Да-а-а, - хрипло протянула она ему в рот и игриво провела по его губам языком, - Люби меня, желай меня, следуй за мной... куда бы я ни повела, - жарко шептала колдунья, проводя рукой по всей длине его твердой плоти, постепенно ускоряя темп, - Отведи от огня, и напейся мною до пьяна. Я здесь, всегда и вся - для одного тебя, - надавив на затылок, ведьма нежно поцеловала пирата в губы и, отстранившись, услышала его глухой стон полученного удовольствия.

Шорох и звон постепенно утихали, было лишь слышно, как где-то над головой ухает филин. Часто заморгав и трясясь всем телом, ведьма судорожно сглотнула и улыбнулась, глядя в лицо пирата. - Люблю тебя. - Наваждение постепенно спадало, уступая место усталости и сладкой неги. Подтянув руку к его груди, она положила ее ему на сердце и вновь удобно устроилась у него на груди. Мужчина, казалось, оцепенел, и лежал неподвижно, по-прежнему крепко сжимая ее за талию. Колдунья что-то тихо бормотала себе под нос, и только спустя минуту смогла сконцентрироваться на хриплом голосе Киллиана. Лениво подняв голову и невинно закусив губу, она с интересом заглянула в темноту, за которой так ясно видела лицо своего любимого.