Ее руки уже блуждали по его телу, и медленно стягивали полотенце. Разорвав поцелуй, он посмотрел в ее небесно-голубые глаза, которые горели огнем желания и возбуждения. Он наклонился, что бы поцеловать в шею, потом медленно стал спускаться ниже. Казалось он вечность не чувствовал аромат ее гладкой и мягкой кожи. Он отдал бы всю свою жизнь, что бы только наслаждаться ее прекрасным телом.

Поцеловав ее в грудь, мужчина провел рукой по ее животу, затем стал стягивать медленно покрывало, которое закрывало часть ее прекрасного тела. Сидя перед ней, он слегка раздвинул ноги девушки, и удобно устроился перед ней. Холодная сталь коснулась внутренней части бедра, и от этого прикосновения девушка невольно охнула и прикрыла глаза наслаждаясь его ласкам.
Продолжая медленно проводить рукой и стальным крюком по бедрам девушки, мужчина наслаждался тем как девушка изгибается от этой невинной ласки. Каждый раз изгибаясь, с ее губ слетал еле слышный стон, который заставлял напрягаться еще сильнее пирата. Он получал невероятное удовольствие от этого вида, смотреть, как одним лишь своим прикосновением он заставлял свою любимую женщину изгибаться в чувствах вожделения и страсти. Одно прикосновение, и она забудет все на свете, равно, так же как и он.

Наклоняясь, мужчина стал проводить губами по внутренней стороне бедра девушки, и иногда прикусывая бархатистую кожу девушки. Он двигался плавно, и медленно, не упуская ни сантиметр на его пути, и достигнув ее центра он медленно поцеловал ее там , заставив девушку дернуться и охнуть еще громче, ее тонкие пальчики впились с неимоверно силой в его плечи. Легкая боль вперемешку с сильным желанием, еще сильнее распалило его желание, и держать себя в руках было тяжелее, чем обычно. Двигаясь дальше, он покрывал поцелуями ее живот, а затем стал целовать ее грудь, которая вздымалась все чаще и быстрее от каждого его прикосновения. Каждый вздох Леоноры, от его прикосновения, разрывал тонкие ниточки, которые держали его самообладание. Целуя ее красивую грудь, он медленно провел языком по соску, тем самым заставляя ведьму задрожать от удовольствия.

Девушка так сладко стонала, что пирату тут же захотелось ее поцеловать, и что бы ее стоны эхом откликались внутри него. Что бы каждая частица наслаждения, которую она испытывала, плавно переходила к нему, а от него к ней. Мужчина приподнялся и облокотился о кровать, тем самым слегка придавливая своим телом сверху девушку. Их тела были настолько прижаты друг к другу, что любое трение, тут же отправила бы их за грань наслаждения.
Его рука стала плавно огибать линию изгиба ее талии, ее груди, и красивой шеи. Проводя пальцами по ее губам, пират еле слышно прошептал, - Не тем грехам мы придавались, да?, - еле сдерживая улыбку на лице, мужчина следил за реакцией колдуньи, которая только звонко рассмеялась, - Я люблю тебя,- запустив свою руку в ее мягкие волосы, он поцеловал, так как не целовал прежде. Соединяясь в одно целое, пират и ведьма, наслаждались друг другом, и с дикой жадностью целовали друг друга. Мужчина прижимал девушку как можно ближе, его рука блуждала по всему телу колдуньи, то сжимая ее за талию, то за ее мягкую грудь. Стоны наслаждения, теперь срывались и с его губ, и переплетались со стонами его любимой и соединялись в одну мелодию страсти и любви, что заполняло эту комнату.

Киллиан послал к черту весь мир и все мыслимые и немыслимые законы, и Леонора была счастлива вторить ему в его желаниях. Изогнувшись, чтобы быть еще ближе, ведьма шумно втянула носом воздух и обхватила пирата руками, беспорядочно водя ими по его телу, попутно стягивая не то одежду, не то полотенце, она уже и забыла, что на нем было, и словно желая впитать в себя жар его кожи. Разорвав поцелуй он, тяжело дыша, открыл глаза и одарил ее таким взглядом, от которого все внутри нее разом сжалось в тугой узел. Чуть приподнявшись, Киллиан скользнул взглядом ниже, будто оценивая то, что видит, и вскоре из его груди вырвался приглушенный хрип, больше похожий на рык. Леонора лежала как под гипнозом, не сводя с мужчины глаз и не замечая, как тело само тянется и выгибается ему навстречу, навстречу не только прикосновениям, но и взгляду. Она забыла и о стеснении, и о смущении, в голове не было ничего; сердце билось, казалось, в каждой клеточке тела. Отдавать ему всю себя, упиваться его властью и силой - разве можно желать в этой жизни большего?

Его взгляд остановился на ее губах, и ведьма инстинктивно их облизнула, попутно делая глубокий вдох. Киллиан вскинул бровь, провел ладонью по ее бедру и наклонился ниже. И как только его губы вновь коснулись ее шеи, медленно спускаясь все ниже и ниже, колдунья поняла, что пропала: в его планах медленная, мучительная, долгая и откровенная пытка, и никакие ее мольбы не заставят его передумать. Но даже если бы и был способ это остановить, она бы никогда этого не сделала. Потому что до боли обожала все это.

Губы и язык пирата ласкали ее грудь, вырывая из горла протяжные тихие стоны, пальцы лениво скользили по бедрам, а тепло его тела вызывало в низу живота колкое напряжение, нарастающее с каждой секундой все больше и больше. На мгновение остановившись, он скомкал рукой край покрывала и потянул вниз. Слегка повернув голову, ведьма заметила, как побелели костяшки его пальцев и как дрогнула ладонь. Его глаза заволокло поволокой страсти и желания, давая Леоноре понять, что бесы внутри Киллиана ожили все разом и теперь бушуют не на шутку, отчаянно нуждаясь лишь в одном. В ней. Одним коротким и требовательным жестом он развел ее колени в стороны, отчего ее бросило сначала в холод, а затем в жар. Леонора чувствовала, как пылают ее щеки, как на лбу проступают капельки пота, как все внутри дрожит и ноет, моля о ласках и прикосновениях. Внутренней стороны бедра коснулось что-то острое и холодное, и ведьме потребовалась минута, чтобы сообразить, что происходит. Она смотрела на Киллиана, дрожа и краснея, и не в силах отвести взгляд. Его губы растянулись одновременно в рассеянной и хищной улыбке, и он повел крюком чуть выше, приближаясь к ее центру.

Судорожно сглотнув, ведьма простонала в голос и, не в силах ничего сделать, запрокинула руки и вцепилась пальцами в деревянное изголовье кровати, сжав его с нечеловеческой силой. Ахнув от нового прикосновения, Леонора закусила губу и на миг прикрыла глаза; голова закружилась с удвоенной силой, окончательно уничтожая ощущение пространства и времени. Она постанывала, извивалась, выгибала спину и покачивала бедрами навстречу ласкам Киллиана, готовая на все, что он скажет, лишь бы эта пытка прекратилась и она смогла ощутить его внутри себя. Но он не собирался останавливаться, напротив: казалось, чем больше она отзывается, тем медленнее и дольше он будет терзать ее тело и душу. Из груди ее демона и мучителя вырвался гортанный смешок, и ее чувствительной кожи коснулось его теплое дыхание. Между ног стало невозможно горячо и влажно, низ живота свело сладкой судорогой, а пересохшие губы приоткрылись, желая глотнуть воздуха, но его будто бы не было. Губы мужчины проложили дорожку из поцелуев по ее бедрам, но когда он коснулся ими ее плоти, тело пронзила крупная дрожь, похожая на разряд тока. Леонора выгнулась всем телом и опустила руки, положив их на плечи Киллиана и вцепившись в него, что есть сил. Он медленно целовал ее тело, постепенно двигаясь все выше и выше, и каждой его поцелуй давал ей ощущение, будто она бросается с обрыва в темную пустоту.

Она не знала, какие демоны помогают Киллиану сохранять самообладание, чтобы растягивать удовольствие, но одно она знала точно: у нее этих демонов не было, поэтому весь шквал чувств она ощущала всем своим нутром и не могла противится зову своего любимого. Новая ласка и касания заставили ее чуть ли не вскрикнуть от удовольствия. Задрожав, она переместила руки чуть ниже и судорожно вздохнула, ощутив на себе жар его тела. Моргнув, Леонора попыталась сфокусировать взгляд на лице Киллиана, но перед глазами все плыло и рябило. Поглаживая пальцами его спину, она облизала губы и подалась вперед, ощутив прикосновение его пальцев: бедро, талия, грудь. Послушно изогнувшись в его руках, она чуть склонила голову набок, позволяя ему очертить ласками изгиб ее шеи и коснуться губ. Неожиданно стоны в ее ушах смолки и она услышала голос Киллиана, тихий, но вкрадчивый, с нотками смеха и азарта.



Не в силах вымолвить ни единого разборчивого слова, Леонора рассмеялась. Звонко, весело, легко, как будто ее душа на миг отделилась от тела, не скованная больше никакими рамками. Можно ли желать большего, можно ли быть еще счастливее?



- Ты - мой любимый грех, Киллиан Джонс, - прохрипела ведьма из последних сил и потянулась навстречу его губам. Быть ближе, чем были, казалось невозможным, но сегодня не существовало ничего невозможного. Ведьма так крепко обняла пирата, как не обнимала никогда прежде. Его губы терзали ее, а ее - его, целуя и покусывая почти до крови. Сумасшедшее ощущение, когда настолько хочешь обладать любимым человеком, что готов замучить его своей любовью до смерти, оглушить желанием настолько, что он не сможет дышать. Крепко обхватив Киллиана ногами, Леонора выгнула спину, опустила руки ему на ягодицы и с нажимом потянула его к себе. Доля секунды - и она почувствовала внутри себя жар его плоти. Оба одновременно вздохнули, простонав от удовольствия в губы друг другу, а затем вновь слились в поцелуе, еще более безумном и отчаянном, чем прежде. Ведьма без разбора водила руками по телу пирата, сжимала его кожу и вскидывала бедра в такт его нетерпеливым и требовательным движениям. Их языки, тела, души, сердца - все сплелось воедино, уничтожая мир и оставляя их в нем двоих.

Разорвав поцелуй, Киллиан ткнулся носом ей в шею, глухо прорычал и стал осыпать ее жадными поцелуями, остававшимися на ее коже горячими отметинами. Запрокинув голову, Леонора громко застонала и вдруг увидела вместо белого полога кровати - черное небо, усыпанное звездами. Вместо белых простыней - зеленый ковер травы, вместо стен - могучие деревья. Слабый лунный свет ласкал ее взгляд, унося с собой куда-то далеко. Сквозь туман она разобрала тихий шепот Киллиана. "Иди ко мне". Его руки, обхватив ее, потянули к себе, приводя в сидячее положение, а глаза встретились с ее глазами. Они горели ярче любых звезд.
- Киллиан, - одними губами проговорила Леонора, изогнув брови и протяжно застонав от новых ощущений, - Перепел, - будто в дурмане пропела ведьма, слыша, как громко стучат их сердца. Он сказал, что слышит, или это только ей померещилось? Почему она это сказала, и почему вокруг лес? До сладкой боли царапая кожу стальным крюком, второй он нежно вел по ее пояснице и спине. Его движения менялись от плавных - к резкими, от медленных - к властным и глубоким. Все вокруг мерцало и кружилось, в воздухе пахло сумерками, густой зеленой травой и пряным запахом желания. - Мой, - простонала колдунья, чувствуя, как тело вытягивается как натянутая струна.

Сливаясь в горячем поцелуе, мужчина чувствовал весь напор и желание его ненаглядной. Вот красивая, точеная грудь вздымается от протяжного вздоха, а с губ срывается сладкий стон. Он ощущал как ее требовательные движения опаляли его кожу, легкая приятная боль подстегивала и дарила наслаждение еще сильнее. Их губы переплетались в поцелуи, и каждый из них требовал и не хотел уступать друг другу.

Его самообладание рушилось как карточный домик за считанные секунды, и не в силах сдерживаться, мужчина резко вошел и почувствовал как горячее и тягучее чувство блаженства медленно окутывало каждую клеточку его тела. Одновременно вдохнув и простонав от удовольствия, их губы вновь слились в диком поцелуе. Он был наполнен огромным желанием обладать хозяйкой этих сладких губ и одновременно быть навсегда прикованным к ней. Быть навсегда с ней, умереть ради нее, и за нее.
Целый спектр эмоций, словно водопад, обрушивался на мужчину, и с каждым движением и проникновением в горячее лоно девушки, стальной цепью приковывал к Леоноре. Разорвав поцелуй и шумно вдохнув, мужчина уткнулся в шею чародейки и продолжил свои движения. С каждым проникновением они приближались к совершенно другому миру, в их «тихую гавань» собственного счастья.

Немного привстав, Киллиан не разрывая контакт, потянул девушку за собой, приводя их в сидячее положение. Леонора не понимая, что происходит, крепко вцепилась в шею, и до острой боли сжимала его кожу. Смена позы тут же отозвалась по всему телу новой волной жгучего наслаждения, и прежние ощущение обострились еще сильней. Каждый их вздох обозначал насколько они близки к долгожданной развязке, движения мужчины сменялись с мягких и нежных, до резких и настойчивых. Крепко сжимая ее в своих объятьях, он стальным крюком медленно проводил вдоль ее позвоночника, слегка грубо, он следом сменял нежными и плавными прикосновениями второй рукой. Леонора с силой сжимая его за шею, то за плечи, двигалась плавно в такт его движениям. Резко прижав ее к себе, тем самым блокируя все ее движения, мужчина заставил девушку выгнуться назад и запрокинуть голову. Покрывая поцелуями ее горячую и слегка влажную кожу, пират чувствовал, как близко подошли они к грани, за которой находилась бездна наслаждения.

- Моя, - тихо прошептав, Джонс притянул девушку к себе, чтобы посмотреть в ее затуманенные от страсти глаза. Достигая наслаждения вместе, пират, не отрываясь, смотрел на нее и тонул в этих ярких как самые драгоценные камни мира, глазах. Сердце, казалось, шумно стучало от вожделения, тело бросало то в жар то в холод. Одновременно простонав от удовольствия, мужчину с головой накрыло бешеное чувство сладострастия. Еле сдерживаясь, что бы не рухнуть на кровать, он упивался одним лишь видом Леоноры, как одна за другой сменились эмоции на ее лице. Оставаясь внутри нее, Киллиан чувствовал приятную пульсацию ее теплого лона, ее плавные и нежные движения покрывали его кожу. Даря друг другу из последних сил, мимолетные ласки, мужчина плавно опустил их на кровать. Притянув за талию к себе ведьму, Леонора устроилась на груди пирата, ее волосы приятно щекотали кожу, что не могло не вызвать улыбку на лице мужчины. Несколько минут они молчали, и словно общались легкими прикосновениями, которые дарили друг другу. Тишину нарушила Леонора, ее осипший слегка голос, был чертовски сексуален, и это заставило заулыбаться Джонса еще сильнее. Она была прекрасна в своей естественности, и пахла цветами, которым не было названия.

Тело колдуньи горело и трепетало в чувственной агонии боли и наслаждения. Без разбору она водила руками по плечам и спине Киллиана, покрывала короткими поцелуями его лицо и прижималась еще ближе, желая раствориться в нем и больше не расставаться ни на миг. Чувства и ощущения, наполнившие ее до краев и отбивавшие в сердце такт быстрых и жарких движений мужчины, кружили ведьме голову и срывали с губ все новые и новые стоны и тяжелые вздохи. Есть ли в мире чувство совершеннее и прекраснее, чем всецело обладать тем, кого любишь?

Качнувшись вперед, Киллиан вдруг резко прижал ее к себе, так требовательно и крепко, что у Леоноры на миг перехватило дыхание. Сильнее сжав пальцами его плечи, она чуть отклонилась назад и не смогла сдержать хриплого стона удовольствия. Его губы порхали по ее ключицам и шее, оставляя влажные поцелуи, пальцы, выписывая ломаные узоры, медленно скользили по спине, от поясницы к шее, а движения бедер стали еще резче, даря ни с чем не сравнимые ощущения. Судорожно облизав пересохшие губы, ведьма шумно вздохнула и зарылась пальцами в волосы пирата, надавливая на затылок и прижимая его к себе, утопая в жаре, исходящем от его тела, принимая в себя каждый его вздох и стон, чувствуя, как глубоко и страстно он овладевает ее телом, душой и сердцем.

Скользнув по шее вверх, Киллиан запустил пальцы ей в волосы, тем самым веля податься вперед, к нему. Большим пальцем он провел сначала по ее щеке, а затем по губам, коротким движением очертив их контур. Уловив сладостную дрожь и трепет его касаний, Леонора изогнула брови и, выдохнув, приподняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Вожделение, увиденное ею в подернутых поволокой глазах Киллиана, тотчас заставило кожу покрыться мурашками от удовольствия, а тело еще сильнее задрожать в предчувствии скорой разрядки. Его сильные плечи - в кольце ее гибких прохладных рук. Крепкие бедра - ловко обвиты ее ногами, будто диким упрямым плющом. Трепещущее, жаждущее, изнывающее тело прижато к его, разгоряченному и пылающему.

Она отчаянно хотела быть в каждой его мысли, в каждом вздохе и каждом стоне. Быть дрожью, окутавшей его тело, жаром и холодом, опаляющим кожу, быть его учащенным пульсом, громким биением сердца, головокружением и темнотой в глубине его глаз. Быть счастьем и горем, бедой и наградой, смыслом и одержимостью. Быть колдовством, рвущимся из ее души к его, быть с ним навсегда. Вечность всегда кажется такой короткой, когда хочешь провести ее с любимым, поэтому Леонора хотела запомнить каждое мгновение, каждую долю секунду, проведенную с Киллианом, так легко и стремительно навек покорившем ее колдовское хрупкое сердце.

Ведьма услышала собственный тихий полушепот-полустон - неразборчивые слова, заключавшие в себе нежность, мольбу и страсть, и тут же, будто в ответ на них, с губ мужчины сорвался низкий гортанный стон. Острое напряжение, охватившие тела Киллиана и Леоноры, заставило их на мгновение замереть в объятиях друг друга, но только затем, чтобы через секунду задрожать, упиваясь в чувственном невероятном наслаждении накатившего блаженства. Колдунья, тяжело дыша и улыбаясь, тут же обмякла в руках пирата, лениво поглаживая его плечи и глядя в глаза, наполненные светом удовлетворения и безграничной любовью. Он не спешил покидать ее тело, и эта тягучая сладкая близость, эхом отдававшаяся в ней, дарила чувство защищенности, нежности и тепла, словно от макушки и до кончиков пальцев она была согрета знойным летним солнцем. Зарывшись пальцами ему в волосы, ведьма обессиленно опустила голову на плечо мужчины и прижалась губами к его горячей и солоноватой на вкус коже. В воздухе витал аромат горящих поленьев, морозной ночи, мускуса и корицы - запах желания, оставляющий на кончике языка сладковато-терпкое послевкусие.

Киллиан всем телом медленно подался вперед и, придерживая Леонору, осторожно уложил их обоих на кровать; ведьма, не шелохнувшись, покорно опустилась спиной на смытое покрывало, но тут же, почувствовав, как мужчина притягивает ее за талию к себе, удобно утроилась на боку, положив голову ему на грудь и обвив его ноги своими. Щеки и скулы начали ныть от нисходившей с лица улыбки, но колдунья просто не могла перестать улыбаться, так счастлива она была, находясь рядом с любимым. В комнате царило молчание, уютное и спокойное, прерываемое лишь их тихим дыханием да редкими вздохами. Подрагивающее тело постепенно начало остывать, поэтому ведьма плотнее прижалась к пирату, перебросив одну руку через него, а вторую положив ему под шею. Она оплетала его на манер крепкой веревки, на мгновение в голове Леоноры даже мелькнула мысль о том, удобно ли ее ненаглядному, но судя по довольному смешку Киллиана, удобнее позы он и желать не смел. Его ладонь, плавно скользящая по ее пояснице, медленно опустилась ниже, начав ласково поглаживать ягодицы и бедра. Поза ведьмы, в которую она сама себя и заключила, не предусматривала ни активных, ни, в общем-то, никаких движений, поэтому все, что ей удалось - приподнять голову и упереться подбородком в грудь пирата. Подняв на мужчину глаза, Леонора встретилась с лукавой улыбкой Киллиана; полусонный, расслабленный и довольный как сытый кот. С губ чародейки так и рвалась какая-нибудь милая колкая шуточка, но в последний момент она передумала озвучить ее вслух и решила сказать совсем другое.

- Киллиан, - начала Леонора, и не узнала свой тихий хриплый голос, - Я так и не сказала... - мягко прошептала ведьма, перебирая пальцами черные пряди его волос, - Так и не сказала тебе спасибо, - она заерзала на месте, пытаясь подтянуться повыше, но дрожащее тело наотрез отказывалось слушаться свою хозяйку; зато оно прекрасно слушалось Киллиана. Поняв ее без слов, пират подтянул ее к себе, так, что теперь их лица разделяли какие-то жалкие сантиметры, и пытливо заглянул ей в глаза. - Зрение, - сбивчиво продолжила колдунья, не имея понятия, какие слова сейчас будут наиболее подходящими, - Если бы не ты... - переводя дух сказала Леонора, - Если бы не ты, Киллиан, я бы... это... никто и никогда не делал для меня столько, сколько сделал и делаешь ты, - уже чуть громче заговорила ведьма, - Я так благодарна тебе! Не знаю, как это выразить, как передать, я... я очень сильно... - договорить ей не дали его губы, накрывшие ее и захватившие их в долгом нежном поцелуе. - ... очень сильно люблю тебя, - заулыбалась колдунья, вновь прижимаясь губами к его губам. Какое-то время они просто держали друг друга в объятиях, наслаждаясь близостью, пока откуда-то сверху не навалилась страшная усталость. Зевнув, Леонора безвольно уронила голову набок, угодив носом в промежуток между плечом Киллиана и подушкой, и, не успев сказать что-то еще, через мгновение тихонько засопела, убаюканная его мерным дыханием.