Он рывком притянул ее к себе, заламывая руки над головой, и сильно завязывал их полотенцем. А затем, без промедления маг развернул ведьму к себе спиной, сгибая на столе. Перехватывая ее за талию, прижал к себе, преграждая даже малейший намек на движение, и безжалостно сорвал трусики, негромко чертыхнувшись, когда увидел что разорвал черное кружево. Но без остановки, и каких-либо еще лишних слов, он столь же, быстрыми отрывистыми махами стал шлепать ее как ребенка, раз за разом, оставляя алые отпечатки пальцев на ягодицах.
- Милая моя ведьмочка – хрипло говорил Румпель, продолжая наносить удары - С Темным так не шутят. У тебя не было отца, чтобы научить, но ничего я помогу.

И если сначала она играла, отвечая острыми шутливыми замечаниями на его действия, то после, уже стала откровенно всхлипывать и кричать, порой даже пытаясь его чем-то или кем-то обозвать.
- Зверь! Да я, то еще чудовище! Ты знала об этом дорогуша, когда выходила за меня. Я, тот еще извращенец – сбивчиво и отрывисто говорил он, глубоко и часто дыша.
Леонора извивалась и содрогалась с каждым ударом, а ее аппетитная попка становилась отчетливо багровой, и это невероятно возбуждало Темного.
Отчетливо чувствуя стеснение и заметное натяжение в области паха, несмотря на изрядную мокроту брюк, маг остановился, завершая наказание легким поглаживанием и смятием покрасневшей кожи.
- А теперь мы проверим, насколько же ты испорчена моя маленькая девочка?!
Разводя ее сомкнутые бедра коленом, он потерся о ее правое бедро, вставшим членом властно проникая левой рукой вовнутрь Леоноры и ощущая размазывающуюся влагу.
- Ай-ай-ай. Как не совестно! С этим надо что-то делать – пожурил он жену, вводя большой палец в ее горячее влажное лоно, остальными же стал дразнить ее бархатные складочки.

Ненадолго остановившись от таких увлекательных игр, он помог ей подняться и встать более-менее ровно, целуя и с силой прикусывая ее шею, спину, кожу вдоль позвоночника, проводя круг вдоль ребер и постепенно продвигаясь к бедрам и горячим ягодицам. Иногда оставляя отчетливые отпечатки зубов и кровоподтеков, Румпель добрался до бедер любимой, и развел их руками, слизывая влажные соки прямо из ее горячего лона.
Опускаясь на колени, он стал дразнить ее языком, проходя вдоль и поперек, заходя, но, не проникая, посасывал и сминал итак уже истерзанную кожу ягодиц, разводя их все шире и шире.
А затем, проведя по животу, он проскользнул правой рукой к ее клитору, надавливая на него и чуть оттягивая наверх, другой же поднялся к копчику, массируя и придавливая его, тем самым, заставляя девушку дрожать и еще больше раскрываться перед его лицом.
Прерывисто дыша, Леонора все пыталась, что-то ответить, как-то среагировать, но вместо этого лишь могла запрокинуть голову сладостно мурлыкая на его движения и ласки.

Самодовольно улыбаясь, Румпель уже давно отпустил гнев, думая лишь о том моменте, когда вновь сможет побывать в ее тугой киске. Поднявшись с колен, он быстрым движением расстегнул пояс брюк и ширинку, снимая штаны. Горячий и пульсирующий член, уже был увлажненным крепким и готовым к действиям. Прижимаясь к Леоноре, он обхватил ее за талию, нарочно потерся о ее ягодицы и бедра, стягивая край кружева бюстгальтера, и перемещая руку на горло для будущего захвата, но тут, каким-то ловким движением, ей удалось вывернуться, чтобы обхватить его палец ртом, и интенсивно посасывать. Зарычав от пьянящего возбуждения, он не стал более медлить, и, направляя член, резко вошел в тугие стеночки жены.

Опуская ее снова на мраморную плитку, он разворачивал ее бедра, массируя копчик, создавая натяжение сильнее и сильнее, быстро совершая фрикции. И, находясь почти на пике, ввел, палец, меж ягодиц, повторяя им движения члена, и придерживая одной рукой за живот, довел их соитие до полной разрядки, кончая глубоко внутри Леоноры.
- Я тебя обожаю – выдохнул он на ухо жены, обнимая ее.

Наконец, Румпель отпустил любимую выходя из нее и разворачивая к себе лицом. Она вся раскраснелась и почти до крови искусала свои губы, что вызвало счастливую улыбку на лице мужчины. Не торопясь и придерживая ее за стан, он снял передавившее запястья полотенце, кидая его на пол, и помог избавиться от остатков бюстгальтера, чтобы потом крепко обнять и поцеловать, сплетаясь языками и вдыхая ее пленительный манящий аромат.

Браслет Морганы

- А-а-атлично повеселилась! - насмешливо протянула ведьма ровно перед тем как впечататься щекой в мраморную столешницу, - Хочешь, повторим? - неловко протянув связанные руки вперед, она дернула бедрами, но чародей прижал ее к себе еще крепче. Полностью обездвиженная, Леонора только и могла, что едва слышно ругаться сквозь стиснутые зубы и напрягать запястья, невольно причиняя себе еще большую боль и дискомфорт. Рост ведьмы не был рассчитан на такие акробатические сгибы и перегибы, поэтому когда Румпель пододвинул ее вперед, Леоноре ничего не оставалось, кроме как привстать на носочки и вжаться в столешницу, повторив своим телом ее очертание.

- Я тебя ненавижу, - прошипела она, елозя щекой по мрамору, - Ох, как я тебя ненавижу, Румпельштильцхен! - послышался треск рвущейся ткани. Скривившись, Леонора недовольно зашипела и попыталась обернуться через плечо, - Ты-ы-ы, чертов... - ведьма вскрикнула, так и не договорив. Не то с непривычки, не то Румпель действительно не рассчитал сил, но первый шлепок по ягодицам вышел очень болезненным. Стиснув зубы, Леонора заскулила от боли, так и проглотив все перекатывающиеся во рту ругательства и проклятия. За первым шлепком последовал второй, третий, после пятого ведьма уже перестала считать.

- Сделай одолжение, папочка! - процедила ведьма, содрогаясь под градом ударов, - Думаешь, о-ох, - Леонора простонала, изо всех сил пытаясь не закричать, - Думаешь, я стану шутить меньше? Или вести себя лучше?! - на высокой ноте продолжила она, с ужасом ощущая, как между ног становится горячо и влажно, - "От, твою-то ж мать, ну нет, ну пожалуйста! Ну почему мне и ЭТО нравится?!" - Ты обещал не обременять меня воспитанием! Триста лет назад надо было думать! Румпель, черт возьми! - перешла в "нападение" Леонора, проклиная все на свете. Ставшие твердыми соски зудели и неприятно терлись о казавшееся сейчас особенно колючим кружево, кожа ягодиц болела и ныла, принимая на себя все новые и новые удары, повисший вокруг запах возбуждения назойливо щекотал ноздри, а хриплый низкий голос чародея, эхом отдающийся в голове, уничтожал последние остатки разума, заставляя покорно отдаваться ему и даже не думать перечить. Боль и возбуждение, не успевающие сменять друг друга, становились невыносимыми. Умудрившись повернуть голову, Леонора прижалась к мрамору второй щекой, но лучше от этого не стало. Щедро и от души шлепнув ее еще раз, Румпель, нарочно или нет, задел пальцами набухшие складочки, отчего ведьма не выдержала и закричала.

- Ты чудовище, - Леонора планировала сказать это зло и грозно, но получилось вяло, скрипуче и надломано, - Гребаный извращенец! - уже более уверенно продолжила ведьма, через секунду вновь сорвавшись на крик, - Чертов колдун, чтоб тебя сатиры затоптали! Я сама из тебя душу выну, в ад отправлю, ко всем чертям, на все четыре стороны! Ненавижу, ненавижу тебя, Румпельштильцхен! - всхлипывала Леонора, впиваясь ногтями в ладони, - Не надо, пожалуйста, пожалуйста, не надо, не останавливайся, пожалуйста, - уже не соображая, что несет, ведьма изогнулась и стиснула зубы, понимая, что вот-вот кончит.

Румпель ослабил хватку и прекратил удары столь резко, что Леонора, с ее ватными и дрожащими ногами, едва не рухнула на пол. Поглаживая ее ягодицы, маг слегка смял их, чем вызвал новую порцию ее вздохов.
- Ты тиран, деспот, садист и болен на всю голову, и я, похоже, больна с тобой на пару, - дрожащим голосом проговорила ведьма, получив секунду-другую на то, чтобы перевести дух, - Ты... что...



- Ох, нет. Нет-нет-нет, - ведьма изогнулась змеей, покрепче сведя ноги, но какое там: разведя их коленом, Румпель потерся о ее бедро вставшим членом, натянувшим ткань брюк, и уверенно скользнул ладонью по бедру, - Нет, Румпель, пожалуйста, не нужно, я что хочешь сделаю! - причитала Леонора, краснея как маков цвет и выгибая брови, - Слышишь, Румпель? Я тебя умоляю, никаких больше шуток и плохого поведения! Страсть как испорчена, поверь мне на слово, ооо, ужасно испорчена, да-да, но не делай этого, пожа... - пальцы мага проникли внутрь ее лона, совершив несколько плавных поступательных движений, - ... луйста, - выдохнула колдунья, невольно покручивая бедрами и до боли закусывая губу, - Не надо ничего с этим делать, - жалобно заскулила Леонора, нетерпеливо ерзая на месте и забывая дышать. Введя в нее большой палец, остальными он стал теребить влажные складочки, то и дело намеренно задевая клитор и размазывая влагу еще больше. Трясясь всем телом, ведьма с крошечной амплитудой совершала движения вперед-назад, создавая большее трение и показывая, что хочет почувствовать его в себе еще глубже.

Отстранившись, маг обхватил ее за талию и потянул на себя. Не способная к самостоятельным телодвижениям ведьма просто расслабилась и позволяла приподнять себя. Как она ни пыталась стоять твердо и уверенно, у нее ничего не получалось. Осознание, что муж не просто творит все, что ему вздумается, но и того, что только от него зависит, как ей стоять и что делать, слегка пугало, но в большей степени, все-таки, будоражило. Для себя Леонора давно поняла, что надежнее Румпеля никого нет на белом свете, поэтому доверяла она ему едва ли ни больше, чем самой себе, но, все же, одно дело понимать это, и совсем другое - находиться в том непривычном положении, когда от нее ничего не зависело, кроме как дышать. Правда, колдунья и это забывала делать. Забывал и чародей, вот только не дышать, а целовать. Распрощавшись с самоконтролем, и, кажется, всяким разумом, он раздирал ее кожу зубами, терзал со всех сторон шею, всасывал кожу, оставляя синяки и ссадины, обводил языком позвонки и ребра, до боли сминал пальцами бедра, лишь украшая колючей болью тягучее влажное наслаждение.

И Леоноре, прожившей всю жизнь в боли, в том числе той, что ей нанес Румпель, должно было бы не принимать это и мучиться, но, стало быть, именно эта боль и параноидальные мысли о темном маге, съедавшие ее разум днями и ночами на протяжении стольких лет, были причиной того, что ей все это нравилось. Навряд ли он хотел этого тогда, но, волею случая, он стал ее наваждением, и каждая ее эмоция, так или иначе, была связана с ним. Леонора боялась, что он явится снова и хотела этого, будучи уверенной, что на этот-то раз сможет дать ему отпор. Она радовалась, не думая о нем, а позже печалилась и прокручивала в мыслях их встречу снова и снова, представляя, как бы поступила и что бы поменяла; ведь думая о нем, она не думала о своем плачевном состоянии, не думала о кровоточащих, нанесенных самой себе, ранах, не думала о мертвых телах и даже забывала о сладкой подливе, размазанной по лицу. Она чуяла его повсюду, представляла, желая это и одновременно страшась. Он должен был страдать, и должен был быть рядом, она сама не понимала зачем. На него было так удобно переложить всю свою боль и все страдания, обвинить его в каждой своей неудаче, в каждом промахе. Его вина, что он стала такой, но еще больше он был повинен в том, что мог, но не захотел оказаться рядом, когда она так сильно нуждалась в том единственном, кто не отвернулся от нее из-за ее природы. Он ведь наказал ее тогда не за то, что она была ведьмой, а потому, что она пошла ему наперекор - какая мелочь для мира, который тебя ненавидит! Она же знала, чуяла, что он мог бы понять и принять, но его не было рядом, и за это она ненавидела его даже больше, чем за то, что он отнял ее зрение. В подаренном им мраке навечно застыл его образ, и видеть его бесконечно, не имея возможности осязать, еще больше сводило Леонору с ума. Но кто бы мог подумать, что кошмар всей ее жизни будет когда-то не просто рядом, а стоять перед ней на коленях, разводя руками бедра и дразня языком ее истекающее влагой лоно?

Маг водил твердым языком по складочкам вдоль и поперек, накрывал их губами, отстранялся и касался лишь кончиком, посасывал клитор и быстро выписывал круги, отчего ведьма непрерывно стонала, сдирая ногтями ладони и до крови кусая губы. Прикосновение его ладони к животу вызвало дрожь и мурашки по всему телу, а когда пальцы скользнули ниже и стали массировать клитор, слегка оттягивая кожу наверх, Леонора была готова и вовсе умереть на месте, не в силах вместить в себя нарастающий градус возбуждения и напряжения. Надавив на копчик, чародей заставил ее выгнуться посильнее, но колдунья уже и вовсе не замечала, что и как он приказывает ей делать. Как заведенная она все шевелила и шевелила губами, раз за разом безмолвно складывающиеся в его имя, а через секунду запрокинула голову и содрогнулась всем телом, кончая мужу в рот. Зажмурившись, Леонора шумно задышала и поерзала на месте, не зная как заставить щеки и уши не гореть так сильно. Из горла вырывались неопределенные звуки - хрипы, стоны и мурлыканье разом, тело горело и пылало все так же сильно, будто одного бурного оргазма ему было мало. Распластавшись на столешнице, ведьма зацепилась дрожащими пальцами за ее край, но даже это не помогло унять дрожь.

- Румпельштильцхен, Румпельштильцхен, Румпельштильцхен, - шепотом тараторила Леонора, не в силах остановиться. Сам же маг уже успел отстраниться, снять брюки и прижаться к ней, водя членом по бедрам и ягодицам. Приспустив кружево бюстгальтера и обнажив грудь, он поспешно провел по ней рукой и переместил ее на горло. Уже сама себе не принадлежавшая ведьма покорно выгибалась в ответ на ласки мага, не прекращая дрожать и тихонько постанывать. Повернув голову, она опустила подбородок и, слабо отдавая себе отчет в своих действиях, обхватила его большой палец, случайно задевший нижнюю губу, и, прикрыв глаза, принялась энергично посасывать, намеренно посильнее втягивая щеки. Издав гортанный рык, Румпель сжал ее бедро и резко ввел член, сразу же начав быстрые и грубые толчки. Ведьма охрипла от стонов и вскриков, не успевая облизывать пересохшие губы. Прикрыв глаза, она изо всех сил сжала пальцами край столешницы и запрокинула голову, потеревшись щекой о щеку мужа, вдавливающего ее своим телом в уже ставший горячим от ее собственного тепла мрамор. Ускорив темп, он провел ладонью по копчику, опустился ниже и ввел палец меж ее ягодиц, совершая им быстрые движения и создавая непривычную, но не менее приятную стимуляцию. Выгнув брови и вновь до крови прокусив губу, Леонора громко простонала и почувствовала волны тепла, окутавшие тело от макушки и до кончиков пальцев. Перед глазами все поплыло, и она полностью расслабилась, не в силах двинуть ни одним мускулом.

- Иди к черту, муж, - прошептала она, коснувшись кончиком языка раны на губе, - Просто иди к черту.
Развернув ведьму к себе лицом, Румпель поставил ее на ноги и растянулся в довольной улыбке.
- Ненавижу тебя, - буркнула Леонора, счастливо улыбаясь. Развязав ей руки и сняв бюстгальтер, маг крепко прижал ее к себе и поцеловал. Шумно выдохнув, ведьма попружинила на месте в попытках вновь обрести под ногами опору, но, как оказалось, стараясь она зря. Подхватив Леонору на руки, Румпель отнес ее на кровать и тут же укутал по самый подбородок в меховой не то плед, не то одеяло. Не прошло и минуты, как ведьма сжарилась в этом меховом плену окончательно и начала не спеша выпутываться.



- Ты, колдун, только ты, - прошептала ведьма, стянув с себя меха и легонько толкнув Румпеля рукой в грудь, чтобы он лег на спину. Приподнявшись, она легла на него сверху и облегченно вздохнула: все что угодно, лишь бы не до чего не дотрагиваться ягодицами и спиной. Смотря на него сверху вниз, Леонора вдруг ощутила странное покалывание в пальцах: так обычно отзывалась в ней магия, но здесь ее не существовало, стало быть, это что-то иное. Наряду с покалыванием, отчего-то зачесались и начали зудеть зубы, колдунья даже пару раз скрипнула ими, но ощущение никуда не делось. Сдвинувшись по его телу чуть ниже, она опустила взгляд на ключицы и грудь мужа. Хмыкнув, ведьма повела губами из стороны в сторону и сморщила нос. Улыбаясь, Румпель начал лениво водить руками по ее бедрам, стремительно проваливаясь в сон, и Леонора хотела бы последовать его примеру, но этот зуд не давал ей покоя. Сощурившись, она с секунду-другую подумала, и не придумала ничего лучше, как сомкнуть зубы на плече любимого. Чародей ойкнул от неожиданности, вздрогнул и инстинктивно сжал пальцами ее ягодицы. Ведьма зашипела от боли, но неразумный поступок магу простила, потому как зуд уменьшился. Извернувшись, она прикусила его за шею и, не размыкая зубов, принялась энергично водить языком, стремясь сделать побольнее. К возбуждению примешалась агрессия, которую Леонора не могла понять умом, но это было и не нужно. Ну разве любимый-дорогой будет против? Особенно после того, как сам живого места на ней не оставил.

- Поздновато ты занялся моим воспитанием, - хрипло рассмеялась ведьма, просовывая руки под ягодицы мага и с силой сжимая их, расцарапывая ногтями, - Хорошей девочкой мне уже не стать. Но тебе же это нравится? - прикусив шею с другой стороны, она потерлась грудью о его и, быстро проведя языком, до боли прикусила его нижнюю губу. Румпель так быстро и резко перевернул ее на спину, что Леонора округлила глаза и скривилась от боли.

- Всё хорошо, хорошо, - поспешно затараторила ведьма, зарываясь обеими руками в волосы мужа, - Все хорошо, родной, на нас как на кошках заживает. Нет, погоди-постой, мне так нравится это делать, - замурлыкала Леонора, массируя затылок Румпеля и проводя пятерней по волосам, - Иди сюда, - притянув мага к себе, она прижалась к его губам, целуя уже неторопливо и нежно. Неспешность и долгие ласки к ее мужу отношения не имели, но она видела, что он старался изо всех сил... первые пару минут. Навалившись и крепко сжав ее в объятиях, он потерся о нее твердым членом и шумно выдохнул в шею.

- Тише, любимый, - прошептала Леонора, чуть разводя бедра и опуская дрожащую руку вниз, - Тшшш, - обхватив ладонью член, она медленно ввела его и подтянула руку обратно, крепко обняв мужа за плечи, - Взгляни на меня, мой чародей, - прерывисто прошептала она ему в губы, сводя бедра и вытягивая ноги, лишь слегка оставляя колени согнутыми, - Я люблю тебя, Румпельштильцхен. Я так сильно люблю тебя, - между вздохами и стонами бормотала Леонора, легонько покачиваясь в такт его движениям, - Мой колдовской муж, мой самый лучший и самый чудесный, - изогнув брови, ведьма ответила на поцелуй и громко простонала ему в рот, ощущая скорую развязку. Вцепившись в мага мертвой хваткой, она кончила вслед за ним, прикрыла глаза и так и замерла с блаженной улыбкой на лице.

- Котик, только не укрывай, ладно? Жарко, - повернувшись набок, Леонора ткнулась носом в грудь Румпеля, перекинула через него ногу и через мгновение засопела.

Жена навалилась на него всем телом, слегка придавливая, но это было даже в радость. Смотря на нее из полузакрытых век, он растянулся в широкой довольной улыбке. Леонора передвинулась ближе к его лицу, водя руками по его груди и расслабившись, он стал медленно водить пальцами по ее бедрам, с каждой секундой все больше засыпая.

Но, вдруг, внезапный укол боли прошиб, нервы до самого мозга.
- Ой – вздрогнул маг, сжимая ягодицы Леоноры. – Ты че-го? – потянул он, слегка съеживаясь от боли.
В ответ на его действия она довольно зашипела, но действий своих не прекратила.
«Настал черед расплаты» - Румпель резко втянул носом воздух, перемещая руки на ее спину, и надавливая на ребра.
За следующим укусом следовали, влажные ласки языком, и всасывания кожи, верно, отметины любви, не иначе. Глубоко задышав, Темный еще сильнее сжимал ведьму в объятиях, сохраняя рассудок и подобие контроля, но горячий пах и с каждой секундой все сильнее набухающий член, говори ему совсем об обратном.

Сжимая зубы до боли, он мог лишь прохрипеть:
- Да ну, ведьмочка, в самом деле?


- Да! Ауч! Фак! – простонал маг, приподнимая бедра и дергаясь от болевых ощущений.
Она снова укусила его шею, а после и губы, возбуждение застило глаза, пульс бил по вискам и, посылая всякий контроль к черту, одним резким движением Румпель перевернул их, оказываясь сверху.
Его глаза пылали от страсти и накатившей разом злости, сдавливая ее талию, он стал подниматься к плечам, понимая лишь одно, что всего пара неверных движений, и он задушит ее тут же, прямо на месте, или же искусает опять, теперь уже спереди.

Ее голос вывел Румпеля из оцепенения, возвращая к реальности, он слегка ослабил хватку, делая шумный выдох. Издавая полустон, полурык, он подался вперед, опускай голову и прижимаясь к ее ключице.

Он уже было хотел отстраниться, но ее прохладные пальчики, и ее маленькие проворные ладони, так заманчиво и упоительно массировали затылок, а горячее дыхание сводило с ума, Румпель не мог не поддаться.
Еще не владея его кинжалом, эта женщина уже имела какую-то магическую власть над Темным, тогда, сегодня и всегда. Леонора дарила ему высшее наслаждение, пробуждая темнейшие пороки и унося в немыслимые чертоги сознания. С ней, он стал абсолютно счастливым. И ни одна из тысячи прошлых дев, не смогла бы, никогда, затмить ее естественности, ее желанности им, и ее, только ему понятной, красоты и ведьмовского очарования. Непокорная и поддающаяся, она всегда принимающая его как есть, без прикрас, без наивных и пафосных фраз. Лео влекла, Лео манила, Лео открывала ему мир, переворачивая его наизнанку. Вот почему он никогда так и не смог бы нанести тот самый, заветный, смертельный удар, вот почему он всегда находился где-то рядом, пытаясь задеть ее, то словом, то делом. Их странная, но весьма опасная игра продолжалась не одно десятилетие, и вот закончившись, на, безусловно, высокой ноте совместного союза, переросла в более мирное горизонтальное положение тел, чем потешала самолюбие мага, даря наивысшую награду, его любимую ведьму на все времена.


Вторя ее нежности и даже некой, несвойственной робости, он стал медленно и неторопливо проникать языком в ее рот, погружаясь все глубже и глубже, переплетая язык с ее в дивном танце нарастающей страсти. Но пытаясь сдерживаться, как мог, Румпель уже давно отчетливо ощущал пылающий, и изнывающий от пульсации вставший член. Ему хватило одного лишь прикосновения к ее коже, чтобы потерять всякий рассудок вновь с силой наваливаясь на жену и крепко сдавливая руками за стан.
- Твою-то…мать – выдохнул маг в шею ведьме, почти дрожа от возбуждения.


Невнятный стон вырвался из-за стиснутых челюстей Темного, когда Леонора обхватывая член рукой, направила его в свое лоно. Приятная горячая влага, мягкость и податливость, были словно созданы специально для него и его пениса, удобно расположившегося внутри любимой женщины.
Опуская голову вниз, и глубоко дыша, он стал покачиваться, проникая неспешными толчками.


Поднимая взгляд, он встретился с небесными глазами своей возлюбленной, расплываясь в улыбку, и легко целуя ее губы, нос, полуприкрытые веки и лоб.


Выдыхая весь воздух, он продолжал спокойные отрывистые движения, ускоряя темп, утыкаясь носом в ее шею, обдавая ухо жаром.


- Люблю. Люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю – прохрипел маг, ускоряясь еще больше и целуя жену, уже где придется.
Издавая протяжный всхлип, он быстро кончил внутри Леоноры, через несколько секунд ощущая приятные обхватывающие сокращения.

Переворачиваясь на бок, Румпель сдавлено засмеялся, рассматривая блаженный и довольный лик любимой.
- Люблю тебя моя маленькая ведьмочка, и ты даже не представляешь на сколько сильно.


- Угу – промычал маг, разворачиваясь на спину.
Раскидывая руки и ноги, он чуть приобнял Леонору и улыбаясь краем губ, быстро уснул.

Прижимая ведьму к мрамору, он стал медленно водить по ее плечам, спускаясь на искусанную спину и багровые от ударов и засосов ягодицы. Мучительно медленно он размазывал пену по ее ногам, скользя по ним ладонями и мочалкой, уделяя внимание не только внешней, а и внутренней части, разводя и заставляя ее плавно прогибаться ему на встречу. Затем, намеренно, слегка прошелся вдоль лона, несколько раз надавливая на особо чувствительные точки, и развернул девушку к себе лицом.
- А теперь будет самое интересное.

Она обхватила его за шею и плечи, притягивая к себе и страстно целуя, но маг и не думал останавливаться. И хотя его вставший член, нарочно тесно терся о ее лобок, маг успел вовремя сделать вдох и отстраниться, от чего жена больно прикусила его за губу.
- Спокойно, спокойно девочка моя. Я еще не закончил - хитро улыбнулся маг.

Набирая еще геля на губку, Румпель плавно повторял все движения, что и предыдущий раз, с той лишь разницей, что теперь он сперва целовал и прикусывал ее кожу, а уж после намыливал. А когда очередь дошла до торчащих сосков, то она и вовсе негромко вскрикнула, когда он обхватил орел губами, потягивая и посасывая его, чтобы после довольно сильно прикусить.
Проводя руками далее по ее ребрам, бедрам и коленям он, вновь разводя ее ноги, остановился на пахе девушки, запуская руку в пылающее лоно.

- Так, так, так – Румпель подхватил одной рукой Леонору за копчик, пальцами другой же, стал интенсивно входить в нее, совмещая ритмичные и плавные движения, с надавливанием на клитор.
Подавая бедрами вперед, она с каждым движением интенсивней насаживалась на его руку, сплетаясь, тем временем, языками в страстном поцелуе, и обнимая мага за плечи.

Его возбужденный член тесно терся о ее бедро, истекая влагой, и почти вторил движениям пальцев и руки, ее острые ногти едва царапали спину Темного, все ближе и ближе притягивая к себе.
- Черт тебя…фак! – выругался маг, когда ощущая скорую разрядку, любимая впилась острыми коготками, в его поясницу расцарапывая ее до крови.
Все еще тяжело дыша, он отпустил ее, опускай ноги на кафель.
- Теперь…
Но не успел маг и фразы закончить, как Леонора ответила: