|
Монастырь
| |
| Venefica | Дата: Воскресенье, 11.03.2018, 00:49 | Сообщение # 1 |
 Ведьма
Сообщений: 1574
Репутация: 1962
Статус:  |
Монастырь имени святого Варфоломея.
Здесь можно найти мать-настоятельницу, падре Аида и отпущение грехов.
Монастырь - часть церкви, также имеется монастырский приют, в котором живут девушки до 18 лет, оставшиеся без семьи. Есть небольшая монастырская школа, где их учат элементарным знаниям, которые им понадобятся, когда они будут жить своей жизнью. В монастыре нашли себя не только мать-настоятельница Милагрос и падре Аид, но и эксцентричная дама по имени Круэлла Файнберг. Она покровительствует монастырю и преподает музыку.
|
| |
| |
| Hades | Дата: Четверг, 03.05.2018, 12:10 | Сообщение # 41 |
 Evil isn't born, it's made
Сообщений: 174
Репутация: 1189
Статус: 
|
Цитата Yennifer (  ) – Пустите меня! – потребовала она, устыдившись своего голоса.
Слабый, снедаемый желанием голос женщины не остудил жара Аида, напротив, он вожделенно ощутил, как с остервенением азарт раздирает его изнутри, как бесы клокочут в его мозгу, как инстинкты давят, крошат, уничтожают разум и воспитание. Он, отпуская все нотки благоразумия, приготовился к долгой партии сладостной пытки..но внезапно все прекратилось. Падре, как будто со стороны, увидел как слабый толчок женской руки разорвал все путы между ними и как он сам отпрянул от стройного стана красавицы. Щеку полоснуло болью, и все что он смог — это сделать большой шаг назад, возвращая дистанцию и усыпляя все воскреснувшие эмоции. Прошло мгновение, не более, но этого было достаточно для того, чтобы пламень окутал лед. Раззадоренное эго священника зашипело под гнетом холода, отчего лицо оного скривила злая гримаса, а сердце схватила тупая ярость, перетекающая в кислое разочарование.
Цитата Yennifer ( ) - Вы…вы…вы же священник! Как вы посмели?! За кого вы меня принимаете?
Эти простые и, казалось бы логичные вопросы, не возымели нужно эффекта: Аид не удержался от хриплого полутонового гортанного смеха. Он, содрогаясь от недоброго хохота и не сводя с Мидагрос все еще пылавших глаз, двумя уверенными движениями оправил свой наряд, и, слегка задержавшись на подъеме воротника, ответил:
- Мое внимание оскорбило Вас, матушка? - и, резко прекратив улыбаться, продолжил, - я прощу прощения за то, что неверно истолковал ваше поведение. Но за то, что я сделал — извинений не будет, ибо я не считаю произошедшее, чем-то неугодным.
И хотя привычные черты сурового падре вновь вернулись на его сухое лицо, мерзкие пальчики вонзились в его голову, отравляя мысли и настроение. Да, он видел, что монахиня расположена к нему, но барьеры внутри оной так закоринели, что не смогли пасть под натиском Аида. И это раздражало его. Он не смог сломить стержень дамы, хотя предпосылки к этому были. Быть может он просто постарел? Хотя более всего вероятно, что Милагрос не видела в нем того, ради которого можно вывернуться наружу, и лишь ощутила физическое помутнение, что испарилось так же быстро, как появилось.
Цитата Yennifer ( ) – Запомните, падре: ничего не было, - наконец, твердо произнесла Милагрос.
- Как Вам будет угодно, матушка, - сладко прошелестел он, прогнув спину в легком поклоне, но ни один его мускул не дрогнул, а лицо накрыл мрак, - Не смею вам боле докучать, - после он резко выпрямился, повернулся и уверенно вышел проч, оставив женщину один на один ее мыслями.
|
| |
| |
| Yennifer | Дата: Четверг, 03.05.2018, 16:13 | Сообщение # 42 |
 The Pirate Queen
Сообщений: 2143
Репутация: 5384
Статус: 
|
Злой смех Аида какофонией звенел в ушах Милагрос. Она впервые видела его, обычно такого невозмутимого, в таком бешенстве. И он совершенно не собирался скрывать чувств. На бескровном лице жили только глаза, и в них Милагрос прочитала упрек. Но когда тишину нарушил все еще хрипловатый голос, она сжала кулаки, костяшки её пальцев побелели. Каждое слово Аида было подобно пощечине, хлесткой и болезненной. Все, что она могла – это гордо поднять голову и одним своим видом напомнить зарвавшемуся визави, что между ничего не произошло. Однако все, что досталось Милагрос – это ироничный полупоклон и хлопок двери.
Обессиленная, она рухнула в кресло и закрыла лицо руками. Её плечи содрогались от беззвучных рыданий, но слез не было. Немного успокоившись, Милагрос подошла к двери кабинета и, удостоверившись, что в коридоре никого нет, бесшумно вышла. И, очутившись в своей келье, взглянув на свое отражение в зеркале, поняла, что поступила верно. Милагрос не могла допустить, чтобы её видели такой – с растрепанными волосами, с припухшими губами и бледным лицом.
«Вот как выглядит женщина, которую только что поцеловали», - сказала она себе, усаживаясь возле туалетного столика.
Приведя себя в порядок и приняв душ, она скользнула под одеяло и попыталась проанализировать произошедшее беспристрастно. Но в голове Милагрос царил сумбур. Даже в душе её тело ныло от неутоленного желания, оставшись одна, она могла себе в этом признаться. Прикусив губу, она спрятала лицо в подушку и тихо застонала. Все равно никто не услышит, эти стены обладают способностью поглощать все людские страдания.
Но в этот раз все было иначе, поскольку у проявления слабости Милагрос был свидетель. А точнее, соучастник, который собирался шагнуть в пропасть, сжимая её в своих объятиях. От этого воспоминания сердце вновь забилось чаще.
Аид…притягивал её все эти годы, но она никогда не позволяла себе ничего лишнего. Она вспомнила их первую встречу. Милагрос невольно улыбнулась – потертая ряса, съехавшая набок колоратка, запах перегара и живописный беспорядок на голове. Таким она его запомнила. Она тогда взглянула на Аида со смесью неодобрения и недовольства – ей вовсе не хотелось тратить свое время на какого-то пьяницу. Но когда он заговорил, Милагрос невольно заслушалась. Её привлек этот волшебный голос, она разглядела в темных глазах лукавую искорку и сообразила, что он вовсе не глуп. Поразмыслив, она решила дать шанс этому загадочному незнакомцу, тем более, что других кандидатов на должность священника не наблюдалось, а предыдущий умер, прожив долгую и счастливую жизнь. Откровенно говоря, Милагрос опасалась дебошей, но Аид привел себя в порядок и довольно быстро завоевал уважение прихожан. Поначалу она была к нему даже строже, чем того требовали правила, но со временем его обаяние растопило лед. Иногда она даже улыбалась угрюмому священнику. Их беседы в кабинете Милагрос далеко не всегда носили теологический характер. Аид был интересным собеседником, она отдавала должное его уму.
Жаль, что теперь все закончилось, и она лишилась того, кто, все эти годы, оставаясь в тени, всегда поддерживал её. Она не заметила, как Аид стал близким ей человеком. Постепенно Милагрос начала доверять ему, и он ни разу не предал её. Напротив, в трудные моменты он неизменно был рядом.
А теперь? Что будет теперь? А что, если он уйдет из монастыря?
От этой мысли стало совсем плохо. Тем более, что…
Ей было хорошо в объятиях Аида.
«Не пожалей потом, пташка», - услышала она его голос за миг до того рокового поцелуя. Милагрос горько улыбнулась, сдерживая слезы. Он знает её даже лучше, чем она сама. Он предостерегал её, он пытался предупредить, что потом будет больно. Она вновь вспомнила историю мирской жизни Аида.
Их обоих обидели. Милагрос знала, что её никто никогда не любил, не любит и не полюбит и закрыла свое сердце для чувств. Аид же…
Цитата Hades ( ) - Мое внимание оскорбило Вас, матушка?
Она нахмурилась, вспомнив слова Круэллы. Он любил, но не был любим и счастлив. Он знал, что чувствует мужчина, когда его отталкивает женщина. Он знал, как сохранить чувство собственного достоинства, поскольку больше ничего у него не осталось, поскольку все остальное у него отняли. И эти слова, так её задевшие, теперь зазвучали совсем иначе. Глядя в одну точку, Милагрос осознала одну простую вещь: это не осуждение строгого священника, это обида отвергнутого мужчины.
Но…как? Когда? Почему она не заметила тот момент, когда отношение Аида к ней изменилось и перестало быть просто дружеским?
«Заметила», - подсказал безжалостный внутренний голос. «Но не захотела замечать».
Да. Именно так. Она забыла, о чем они тогда разговаривали. Но Милагрос помнила свое удивление, когда впервые увидела, как улыбка осветила хмурое лицо священника. Тогда она подумала, что Аид может быть очень обаятельным, если захочет. И не удержалась от ответной улыбки. Постепенно они сближались, ей было приятно его общество. Но в тот день что-то неуловимо изменилось, она просто не захотела обращать на это внимание. Она не знала, что именно творилось в голове Аида прежде, но могла отвечать за себя – тогда лед тронулся. И она впервые подумала, что, не будь он священником… Но тогда Милагрос одернула себя за столь греховные мысли. Сан запрещал ей смотреть на Аида как на мужчину. Тем более давшего обет служения Господу.
Цитата Hades ( ) я прощу прощения за то, что неверно истолковал ваше поведение. Но за то, что я сделал — извинений не будет, ибо я не считаю произошедшее, чем-то неугодным.
Закрыв руками пылающее лицо, Милагрос шумно вздохнула. В глубине души она знала о том, что он находит её привлекательной. Нельзя было не заметить различий между общением с ней и с другими. Хотя женщины в монастырь приходили порой весьма красивые, Аид оставался к ним совершенно равнодушным. В кабинете же его взгляд становился внимательным и заинтересованным, иногда он даже улыбался. Да, Милагрос чувствовала, что это – нечто большее, чем просто крепкая дружба. Но побоялась себе в этом признаться. А теперь все кончено, он дал волю своим чувствам и не раскаивается в этом.
«Я тоже», - подумала Милагрос. Она злилась на себя за то, что…За что? За то, что поддалась минутной слабости или за то, что в последний момент взяла себя в руки? Она не сомневалась, что, если бы не это, ночь бы они провели вместе. Она ясно видела это в глазах Аида. Ему наплевать на то, что он – священник, а Милагрос – мать-настоятельница этого прихода. Он желал её, больше его ничто не волновало.
Много ли во всем мире людей, о которых Милагрос может сказать, что она их волнует? На её губах появилась горькая усмешка. Аид во всем был единственным, даже в этом.
Теперь, тщательно все обдумав, она не раскаивалась, что отвечала на жаркие поцелуи давшего нерушимые обеты священника. Она раскаивалась в другом: в том, что, кажется, причинила боль близкому человеку. Милагрос помнила его взгляд, и он задел её куда сильнее, чем слова.
Её брови сошлись на переносице. Они с Аидом слишком давно и хорошо знали друг друга. Сердце кольнуло нехорошее предчувствие. Опасность его ухода вполне реальна. Его не испугает перспектива ухода в никуда – однажды он уже оставался ни с чем и был вынужден начинать жизнь заново. Да, тогда он был моложе, но Милагрос знала – возраст его не остановит. Аид в ярости, он задет за живое, вполне возможно, он сейчас собирает вещи. Хорошо если оставит ей короткое прощальное письмо. В котором расскажет, кем её считает.
Лицемеркой.
Трусихой.
Дурой.
А она…а ей и сказать будет нечего. И некому, что ужаснее всего.
За этими невеселыми думами Милагрос не заметила, как уснула.
~Спустя 8 часов~
Проснулась она рано утром. Зеркало встретило её безрадостно, и Милагрос его понимала. Убрав волосы, она стала похожей на себя прежнюю, холодную и расчетливую. Она наклонила голову, присматриваясь. Нет. Её взгляд стал другим.
«Не обманывай себя, пташка, прежней тебе не стать», - грустно улыбнувшись, подумала Милагрос. Это вольное обращение, ночью сорвавшееся с губ охваченного страстью Аида, не могло не напомнить о нем. Выглянув в коридор, она спокойно поинтересовалась у проходившей мимо сестры, не видела ли она падре.
- Видела, - кивнула сестра Джоанна. – Злющий был как черт, прости меня Господи, - набожно перекрестилась женщина и продолжила: - Не выспавшийся и, судя по всему, голодный. Сами подумайте, матушка, от чего еще так злятся, как не от голода?
Хорошо сестре Джоанне, путь к решению всех её проблем лежит через желудок. Вежливо распрощавшись с ней, Милагрос пошла дальше. На её лице сияла улыбка.
Он не уехал.
Он не уехал!
И теперь, когда они оба успокоились, то могут поговорить как взрослые, цивилизованные люди. Но вряд ли разговор этот будет легким. Милагрос с содроганием подумала о том, что падре заставит её пройти через все девять кругов ада в обмен на прощение.
«И не простит», - её улыбка погасла.
Милагрос была готова на что угодно, лишь бы вернуть расположение падре. И она знала, где его искать. Проследив, чтобы её никто не заметил, она направилась в исповедальню. Преклонив колени, как того требовали правила, на скамейке сбоку от священника, лицо которого было скрыто перегородкой, она прошептала:
- Tantum benedictionem habes pater ego sum, quia peccator*.
*Благословите меня, падре, ибо я грешна (лат).
Сообщение отредактировал Yennifer - Суббота, 26.05.2018, 17:06 |
| |
| |
| Hades | Дата: Пятница, 04.05.2018, 10:30 | Сообщение # 43 |
|
Evil isn't born, it's made
Сообщений: 174
Репутация: 1189
Статус: |
Раскатистый гул от удара двери апофеозной точкой завершил главу истории, главными героями которой были падре и мать-настоятельница. Для Аида, чье самолюбие было ужалено, картина произошедшего была ясна и понятна: он рискнул и проиграл. Да, священник позволил ситуации выскользнуть из ладоней, и от осознания сего послевкусие проигрыша проявилось явственней и четче. Глотая кислую горечь, он неспешным шагам пошел в сторону своей кельи, но на полпути остановился и посмотрел в окно, освещенное тонкими лучиками лунного света. Мысли в его голове перестали судорожно метаться, разум очистился, а инстинктивные позывы вновь уползли в глубь его сознания, но досада витала вокруг него, ведь хочет он этого или нет, но ему было отказано, а это всегда оставляет рубец.
Священник задумчиво вперил остывший взор в сумрак растворяющейся ночи, и с отвращением понял, что вся ситуация волнует его больше, чем нужно: к букету чувств уязвленного мужчины присоединилось неосознаваемое ощущение потери. Но чего? Сейчас на этот вопрос он не мог ответить ни себе, ни кому-либо другому. Он просто понимал, что что-то внутри него оборвалось. Но что? И как? Непонятно...
- Sois honnêt avec toi-même, - одними губами произнес мужчина, но тут же брезгливая судорога исказила его аскетичные черты, а огрубевший голос жестко отчеканил - Слишком много возни вокруг ерунды.
Но почему-то эта «ерунда» крепко вгрызлась в его хоть и холодное, но все-таки сердце, и умный священник чувствовал это. Злился, но чувствовал. Сам того не желая, он постоянно мысленно возвращался к произошедшему, вспоминая все краски, ощущения и эмоции: его глаза видели перед собой лицо Милагрос, пальцы не отпускали мягкости ее одеяния, а губы — вкуса спонтанного поцелуя. Аид тряхнул головой, выгоняя навязчивый образ, но это нисколько не помогало:
- Да что же... - устало выдохнул падре, не понимая чем его так зацепил инцидент с матерью-настоятельницей.
Ведь ничего особенного не произошло: обычный поцелуй один из многих, но… Но суровый падре краснел щеками, как мальчишка, где ж такое видано? Может все дело в Милагрос? Может она причина столько бурной реакции мужчины на практически штатный момент жизни?
Аид перевел свое сознание в другую плоскость, обратив все думы к пресловутой женской персоне. Железная Милагрос всегда выделялась среди ряда монохромных юбок монашек: ухоженная, прямая, редко улыбающаяся женщина держала себя королевой среди стайки серых пичужек, и это не могло быть не замечено цепким взором падре. Он ненавящево изучал ее, не досаждая ей своим вниманием и внешне не обозначая свою заинтересованность. Осторожная слежка опытного охотника помогла ему проникнуть за защитный панцирь матери-настоятельницы и увидеть ее суть, которая поражала своей многогранностью, столь отличной от церковных обитательниц. И в конце концов, его искусная паучья игра возымела неожиданный успех: частенько он и она сидели вдвоем и обсуждали духовное и мирское, растворяясь в беседе и получая настоящее удовольствие от ни к чему необязывающего диалога. Аид не заметил, как Милагрос стала частью его повседневности, как уверенно отвоевала кусок его жизни, как стала ему чуть дороже, чем требовалось.
И вот он стал ждать встречи с ней, искать взором на мессах, скучать по звуку ее голоса, но падре списал все на скудность монастырского общества, ведь ему и поговорить здесь, кроме надгробий, не с кем. А Милагрос — это умная и приятная компания для такого сухаря, как Аид, тем более дружба с матерью-настоятельницей — это не только полезная, но и приятная штука. А сегодня… а сегодня башня из слоновой кости рухнула, когда Аид, поддавшись шепоту беса, растоптал хрупкую, но всё-таки связь между ними. Он понимал, что отныне встречи тат-а-тет с Милагрос для него заказаны, ведь кто-кто, а она не позволит эмоциям вновь захлестнуть разум и сердце. И от осознания этого священник тяжело вздохнул:
- Ну что ж, значит будет так…
Масла в огонь подливало еще и то, что Аид с Милагрос не просто поругались и прекратили общение, а расстались после довольно щекотливого момента. Поцелуй, отказ, пощечина…. Самонепроизвольно он приложил ладонь к щеке, куда опустились разгневанные пальчики монахини и ощутил небольшой рубец от ногтя. Неожиданно вспыхнув, он хмыкнул:
- Ого. Заклеймила!
Аид чувствовал, как на смену грусти потери пришла кислотная ярость, взращенная на горечи разрыва. Да, именно гнев потихоньку заполонил его нутро, ведь как ни крути: она унизила его своем отказом. И гордость мужчины громко застонала от возмущения, заглушая тихий плачь разлуки:
- Пренебрегла, значит, - тихо процедил он.
Священник понимал, что злость — это не совсем уместное чувство в сложившейся ситуации, но ничего не мог поделать: уязвленное самолюбие требовало вендетты. И он решил потешить себя, удовлетворив бога ярости, ведь мужское эго обидчиво и ненасытно в одинаковой мере.
- П-падре...с вами все хорошо? - услышал он робкий голосок за спиной.
Резко обернувшись, он увидел перед собой сестру Джоанну, что сжавшись в комок смотрела на него с нескрываемым страхом.
- Что вы здесь делает в такой час? - сердито крикнул Аид, не сдерживая эмоций.
Монашка, вздрогнув, торопливо начала оправдываться:
- Я...как же...пор...прихож...открывать…
Аид властно поднял ладонь вверх, повеливая служительнице замолчать, и, сдерживаясь, нони чуть не дружелюбнее продолжил:
- Я вас понял, сестра. Ступайте.
Та снова вздрогнув, быстро ретировалась, стараясь убежать от недоброго падре, а Аид огляделся и с изумлением отметил, что в его думах прошел остаток ночи и что утро озарило приходской коридор. Тяжело вздохнув, он, стараясь усмирить злобу, провел ладонями по своему лицу, хлопнул пару раз себя по щекам и проговорил:
- Долой ночь из головы. Пора работать. И сегодня на завтрак у меня грешники, - и быстро пошел в сторону исповедальни.
Очутившись в привычной комнатушке, он плюхнулся на жесткий стул и приготовился к долгой череде единообразных разговоров, и не прогадал: утро выдалось скучное, ибо исповедовались только пожилые женщины, клянущие себя зависть молодым юбкам. Но Аид был рад и этому, ведь мог раствориться в чужих бедах, забыв тем самым о своих. Но внезапно слух священника разрезал знакомый голос:
Цитата Yennifer ( ) - Tantum benedictionem habes pater ego sum, quia peccator
Опешив, он замер от удивления: "Она хочет посмеяться надо мной? Другого объяснения этой выходке нет. Ах ты бесстыдница!» - прокричала ярость, и вторя ей Аид хотел было выгнать Милагрос, но вовремя сдержался, прикинув степень своего унижения от исполнения этого желания.
«Хочешь играть? Ну что ж...», - подумал он, и, прикрыв глаза, сухо и жестко отчеканил:
- Я слушаю тебя, дочь моя.
|
| |
| |
| Yennifer | Дата: Пятница, 04.05.2018, 12:22 | Сообщение # 44 |
|
The Pirate Queen
Сообщений: 2143
Репутация: 5384
Статус: |
Цитата Hades ( ) - Я слушаю тебя, дочь моя.
Взрослые, наивно полагала она.
Цивилизованные, говорила себе она.
Люди. Хоть тут без осечек. И то…Еще как посмотреть.
Голос Аида был похож на карканье ворона на погосте. Кажется, сестра Джоанна не ошиблась, и ночь он провел бессонную. Краем глаза Милагрос попыталась сквозь перегородку разглядеть его лицо. Негусто, но, если напрячь зрение, то… Как там сказала сестра Джоанна? «Злющий как черт»? Это еще мягко сказано! Того и гляди на людей бросаться начнет. Милагрос знала его лучше, чем другие и чувствовала, когда за кажущейся невозмутимостью появляется зверь. Кровожадный, жестокий и опасный. Милагрос не боялась этого зверя, внутри неё прятался её собственный, готовый в любой момент вырваться наружу. Возможно, отчасти в этом крылась причина её интереса к Аиду. Они были не просто двумя одиночествами, встретившимися в этом мире, а слишком похожими, чтобы не замечать друг друга. Она принимала Аида вместе со всеми его недостатками, поскольку слишком ценила достоинства. И сейчас ей не нужно было объяснять, отчего его голос, вчера звучавший столь обольстительно, сегодня превратился в угрожающий рык.
- Вчера я…поддалась искушению, - нервно теребя четки ледяными пальцами, начала Милагрос. Ей пришлось собрать в кулак все свое самообладание, поскольку из-за перегородки не последовало никакой реакции. Её бледные щеки вспыхнули румянцем – выходит, падре отказывается снизойти? Хотя, когда она шла сюда, разве не знала, что это будет непросто? – Один мужчина…решился поцеловать меня, и я…не сразу смогла оттолкнуть его, - холодно, будто читая учебник, произнесла Милагрос. Снова в ответ тишина. Её глаза сверкнули гневом, на мгновение она испытала искушение вломиться к священнику и наградить его второй оплеухой…для симметрии. Глубоко вздохнув, Милагрос вновь заговорила, на сей раз её голос напоминал шипение змеи, которой наступили на хвост: - Этот мужчина... он мог предложить мне свое тело. Да, наверное, именно это он и предлагал. Я не успела его расспросить. Возможно, тела хватило бы матери-настоятельнице, но для женщины этого недостаточно. Женщина должна владеть сердцем того, кто хочет её обнять, женщине нужен его разум, женщина не сможет без его души, если она вообще есть. Случилось то, что должно было рано или поздно произойти: мать-настоятельница вступила в борьбу с женщиной и…я не знаю, кто из них победит.
«Я сойду с ума при любом исходе», - подумала Милагрос. Когда она шла сюда, то собиралась разыграть из себя жертву перед падре. Но опустившись на колени, почувствовала, что этого не стоит делать. И инстинктивно выбрала самое сильное оружие из имеющегося в её арсенале – правду.
- Я была честна с этим мужчиной, - продолжила Милагрос немного спокойнее. – Всегда, хотя в это, возможно, трудно поверить. Я не лгала, когда отвечала на его поцелуи и не обманывала, когда моя рука коснулась его щеки. Я провела эту ночь сперва в раю, а потом очутилась в аду. Я довольствовалась малым и желала большего.
Говорить было на удивление легко, хотя этих слов Милагрос не говорила никогда и никому. Она думала, это будет подобно смерти. Но ничего похожего она не испытывала. Что ж, смерть тоже бывает разной. В том числе и безболезненной. Но внутренняя борьба не может пройти бескровно. Строго говоря, Милагрос не имела права прийти на исповедь, ведь она не раскаивалась в совершенном грехе. Напротив, она им наслаждалась и, подняв голову, вызывающе смотрела на перегородку, за которой скрывалось лицо человека, который самозабвенно предавался греху вместе с ней. Мать-настоятельница строго осудила бы подобное поведение, назвала бы развращенным и велела бы покинуть монастырь. Женщина… Милагрос прикусила губу в замешательстве.
Она не знала, каково это – быть женщиной. Этот этап жизни ускользнул от неё. Детство она провела в монастырском приюте, в компании таких же девочек-сирот, как она сама. Когда девочки превратились в девушек, то, разумеется, украдкой покидали монастырь. И в их жизни были комплименты, ухаживания молодых людей, романтические увлечения. Пару раз Милагрос из любопытства сбежала вместе с ними, но вернулась, глубоко разочарованной. Все, что она видела в баре – это пьяная компания, желающая приударить за девушками. Неприятности начались по пути в монастырь. Неизвестно, что бы потом произошло, если бы не молодой человек по имени Джек Лайтман. Он заступился, когда выпившие лишнего завсегдатаи «Кроличьей норы» принялись проявлять слишком грубые знаки внимания по отношению к возвращающимся домой девушкам. Милагрос мало от кого видела добро в жизни, поэтому запомнила Джека и была рада узнать, что тот позже стал управляющим бара.
А сейчас…сейчас она столкнулась с водоворотом страстей, о котором ей рассказывали подруги. Милагрос тогда пренебрежительно передергивала плечами и отвечала, поправляя строгую прическу, что ей подобное недоступно. Она была бы рада, если бы было недоступно, но, к сожалению, это не так.
«Не пожалей потом, пташка», - прошелестело в голове. Что ж, Аид может гордиться собой, он сумел отравить её своим ядом. И теперь ей предстоит научиться с этим жить.
Не пожалей потом…
Не пожалей…
Сообщение отредактировал Yennifer - Пятница, 04.05.2018, 21:06 |
| |
| |
| Hades | Дата: Пятница, 04.05.2018, 14:46 | Сообщение # 45 |
|
Evil isn't born, it's made
Сообщений: 174
Репутация: 1189
Статус: |
Цитата Yennifer ( ) - Вчера я…поддалась искушению, - нервно теребя четки ледяными пальцами, начала Милагрос.
«Да неужели», - иронично пронеслось в возбужденном сознании священника. «Кто-то желает обсудить произошедшее через решетку исповедальни, и не смотреть мне в глаза. Ну что же. Давай попробуем». Однако ни одного слова не слетело с его бескровных губ: молчание окутало мужчину защитным коконом, спасая и одновременно подчеркивая его настроение.
Цитата Yennifer ( ) – Один мужчина…решился поцеловать меня, и я…не сразу смогла оттолкнуть его, - холодно, будто читая учебник, произнесла Милагрос.
Аид беззвучно, одними губами фыркнул: «Вот ведь, новости». Но тишина проглотила это замечание, не донеся фразу до чутких ушей матери-настоятельницы.
Цитата Yennifer ( ) Женщина должна владеть сердцем того, кто хочет её обнять, женщине нужен его разум, женщина не сможет без его души, если она вообще есть. Случилось то, что должно было рано или поздно произойти: мать-настоятельница вступила в борьбу с женщиной и…я не знаю, кто из них победит.
Падре изогнул правую бровь отражая тем самым впрыснутое в кровь удивление. Не такого ждал священнослужитель, не такого. Он был уверен, что Милагрос пришла сюда, чтобы глумиться над его слабостью, над его оплошностью, а она… А она избрала совершенно отличный путь, что в одинаковой доле и испугало Аида, и порадовало. «Что же ты придумала, а?», - заинтересованно подумал мужчина, однко тишины не нарушил.
Цитата Yennifer ( ) - Я была честна с этим мужчиной….Я провела эту ночь сперва в раю, а потом очутилась в аду. Я довольствовалась малым и желала большего.
Голос грешницы утих. Но внутри падре ее слова продолжали кружиться в бешеном танце, не укладывались в стройный ряд его умозаключений. «Странно...», - продолжая сомневаться, подумал священник. «Что за игру ты затеяла?» - спросил себя Аид, но разгадать эту симфонию по двум первым аккордам он не смог, поэтому решил поддаться азарту и вступить в эту партию:
- И что же теперь ты намерена делать? Что тебе говорит бог внутри твоего сердца?
И он замер, в ожидании и недоумении. Но есть один большой плюс этого диалога: злость улетучилась, как будто ее и не бывало.
|
| |
| |
| Yennifer | Дата: Пятница, 04.05.2018, 21:04 | Сообщение # 46 |
|
The Pirate Queen
Сообщений: 2143
Репутация: 5384
Статус: |
Цитата Hades ( ) - И что же теперь ты намерена делать?
Милагрос удивленно вскинула голову, прислушиваясь к интонациям голоса священнослужителя. Ей показалось или она слышит нотки интереса? Нет, мрачно сказала она себе. По крайней мере, это не только интерес. Милагрос больше всего боялась причинить боль. Она еле удержалась, чтобы не втянуть голову в плечи, поскольку явственно услышала: Аиду плохо. Очень плохо. Настолько, что после случившего он не смог изображать равнодушие до конца и задал прямой вопрос.
Она поежилась, поняв, что теперь ей предстоит встреча с собственными страхами. Милагрос не была хорошим человеком, на её счету немало поступков, о которых не рассказывают ближним. Ей было наплевать на чувства других. Но… Аид не такой, как все. И дело даже не в том, что он не станет пассивно принимать боль. Хотя…спорный вопрос. Милагрос интуитивно чувствовала: в любом состоянии он не сделает ей ничего дурного. Даже сейчас он ничего не предпринимает, наложив на уста печать молчания. Она сощурилась, пытаясь оценить вероятность. Означает ли это, что Аид примет любое её решение?
Однако ответа на его вопрос у неё не было. Милагрос полночи провела наедине с собой, размышляя и упираясь в очередной тупик.
- Что я намерена делать… - повторила она, глядя в одну точку перед собой. – Об этом непросто думать, а вы хотите, чтобы я заговорила. Но… хорошо, я попробую. Многое зависит не от меня, а от…того мужчины. Дело в том, что он…любит другую женщину. Это неприемлемо для меня. Я не умею делиться и не собираюсь учиться, - твердо произнесла Милагрос.
«Тем более с покойницей», - подумала она.
Прежде она не задумывалась о своем отношении к жене Аида. Теперь же…
«Я её ненавижу. Её счастье, что она мертва. Если бы она была жива, наверное, я бы убила её».
Мысль в голове сформировалась с пугающей четкостью. Образы в голове Милагрос возникали и сменялись, на устах заиграла мечтательная улыбка. Она бы не стала никого нанимать, она бы взяла нож и перерезала бы горло той, что украла и продолжает красть у неё Аида даже сейчас, даже с того света.
«И тело бы не нашли. А если бы нашли, то хоронили бы в закрытом гробу».
Милагрос пришлось несколько раз напомнить себе о том, что эта женщина уже давно умерла, чтобы утихомирить клокочущую ненависть.
- Может, мне придется покинуть монастырь и жить отшельницей, - она не заметила, что размышляет вслух. Да, именно так она и поступит, если будет чувствовать себя несчастной в этих стенах. – Может, одиночество поможет мне забыть о том, что произошло.
Не поможет, и она об этом прекрасно знала. Она просто останется одна. Милагрос не боялась одиночества – она с детства была одинока. Ей, скорее, было страшно столкнуться с перспективой, когда кто-то захочет видеть её своей спутницей жизни. Милагрос была убеждена, что такого человека не существует. К тому же она дала обет. Перед глазами встало лицо Аида – он непочтительно усмехался, называя её «матушкой». Ему было все равно, сколько обетов на её счету. А ей было не все равно, что он к ней испытывает.
Цитата Hades ( ) Что тебе говорит бог внутри твоего сердца?
Милагрос горько рассмеялась, по достоинству оценив иронию вопроса.
- Скажите уж лучше «дьявол», - прижав пылающее лицо к перегородке, прошептала она. – Бога внутри моего сердца нет, кому это знать лучше, чем вам. А если я прислушаюсь к дьяволу...
Она отпрянула, испугавшись своей откровенности. В самом деле, что произойдет, если она перестанет думать исключительно о своем сане? Что произойдет, если она позволит себе быть женщиной? Она украдкой бросила взгляд в сторону перегородки.
«Тогда я сделаю так, что ты будешь моим. Навсегда», - логичный ответ не заставил себя долго ждать.
Милагрос прикусила губу – не сделай она вчера того, что сделала, он бы уже принадлежал ей, тем более, он сам этого хотел. Но ей было мало одной лишь физической близости, она считала, что заслуживает большего.
- Лучше я сделаю так, что дьявол прислушается ко мне, - на её губах заиграла бесовская улыбка. – Да, пожалуй, это мне подходит. Я с ним договорюсь, хоть это и звучит…не слишком по-христиански, но вы же… - её голос понизился до шепота: - Простите мне этот грех, падре?
|
| |
| |
| Hades | Дата: Пятница, 11.05.2018, 13:08 | Сообщение # 47 |
|
Evil isn't born, it's made
Сообщений: 174
Репутация: 1189
Статус: |
Цитата Yennifer ( ) – Бога внутри моего сердца нет, кому это знать лучше, чем вам. А если я прислушаюсь к дьяволу...
Аид прикрыл глаза, слушая слова женщины как музыку: он любил полифонию симфонии греха. Как редко те, что стоят на коленях за перегородкой, позволяют себе откровенно выворачивать чернь души, как редко… Вечные оправдания да недомолвки, а тут… А тут дерзкая правда, хлесткие фразы и жгучие слова.
- Богохульство, - кратко ответил священник.
«Эйфория», - подумал мужчина, растекаясь в блаженной улыбке.
Почему ему так сладостны эти опасные слова? Он и сам не знал. Он ощущал всеми клеточками, как внутри ненасытный зверь, которому еще нет имени, напитывался от запретных для монашки слов, и ему это нравилось. И это он любил.
Цитата Yennifer ( ) - Лучше я сделаю так, что дьявол прислушается ко мне, - на её губах заиграла бесовская улыбка. – Да, пожалуй, это мне подходит. Я с ним договорюсь, хоть это и звучит…не слишком по-христиански, но вы же… - её голос понизился до шепота: - Простите мне этот грех, падре?
«Что же ты за игру устроила?!» - в который раз спросил себя Аид. «Нет, я не верю, что за несколько часов ангел продал душу демону. Ночью ты бледнела, а утром готова прыгнуть в жерло огнища?! Смех!» - он медленно встал, почти задев плечами стены тесной комнатушки, но тут же сел обратно, топча всколыхнутые эмоции, стараясь усмирить поток мыслей. «Интересно… Глупышка или богиня?» - и, вновь не найдя ответов, он повернул голову в сторону решетчатой заслонки и тихо проговорил:
- За этим я и был послан Господом на эту землю: отпускать грешникам их проступки. Но простишь ли ты сама себя? - чуть помолчав, он продолжил, - Да, сладок вкус запретного плода. Но знай, что вкусив оный и побыв пару мгновений в блаженстве, ты незамедлительно потеряешь землю под ногами и, больно ударившись, всегда будешь ощущать прикосновение дьявола к коже. Готова ли ты на это? Готова ли ты отдать за грош свою святость, гордость и судьбу? Готова ступить на скользкий путь?
Аид, играя на пианино эмоций, безжалостно отчеканивал аккорды на клавишах, давящих на больное, тонкое и зыбкое: он знал, что Милагрос оттачивала себя и свой образ годами и что ради пошлых чувств она не оступится. Не так силен Аид в ее сердце, не так она сильна в его. Не известно, но скорее всего именно уязвленное самолюбие шептало ему мерзкое и толкало на путь причинения боли единственной женщине, что он замечал в монастыре. Но он не думал останавливаться, ведь вкус кровь на губах всегда дурманит:
- Бог ведет каждого по пути праведному, дабы сильнейшие были около него в райский час, а во что превратитесь вы, отвергнув его длань? Кто будет восхищаться очередной «из»? - он наигранно вздохнул, - подумайте, а стоит ли оно того?
Сообщение отредактировал Hades - Пятница, 11.05.2018, 13:10 |
| |
| |
| Yennifer | Дата: Пятница, 11.05.2018, 14:12 | Сообщение # 48 |
|
The Pirate Queen
Сообщений: 2143
Репутация: 5384
Статус: |
Цитата Hades ( ) - Богохульство, - кратко ответил священник.
Глаза Милагрос вспыхнули недобрым огнем, дыхание участилось. Злость дурманила её, лишь усилием воли она удержалась от колкого ответа. Зажмурившись, она дала себе слово, что за этот наглый высокомерный тон Аид ей дорого заплатит.
«Ладно, я тоже так умею».
- Вот как? – вкрадчиво переспросила мать-настоятельница. – Вам напомнить, что суть богохульство, падре? Не путайте его с честностью.
Сейчас она как никогда жалела о том, что ей не дано читать мысли заносчивого священника. Милагрос ступила на тропу, по которой никогда не ходила прежде. Это было страшно, но в то же время занятно. Она твердила себе, что контролирует происходящее, ведь она пришла в исповедальню добровольно. И у неё имелась определенная цель: восстановить добрые отношения с Аидом. Правда, он явно вознамерился ей помешать.
Цитата Hades ( ) - За этим я и был послан Господом на эту землю: отпускать грешникам их проступки. Но простишь ли ты сама себя?
Из недоброго огонь в светлых глазах Милагрос стал злым. Порой падре бывает попросту невыносимым. Она не верила ни на грош этому елейному голосу. Ей доводилось смотреть в Интернете репортажи о сектантах, выманивающих деньги у прихожан. У финансово ответственных тоже были елейные голоса, они также твердили о спасении души. Правда, Милагрос сильно подозревала, что падре не о душе печется и не о её. В который уже раз она напомнила себе, что пришла сюда с миром, поскольку Аид явно хочет вывести её из себя. Эта мысль отрезвила её и помогла собраться. Раз он злится, значит, считает её виноватой. Раз вымещает на ней злость, значит, она на шаг впереди. Сомнительное утешение, но пока другого нет.
Цитата Hades ( ) Да, сладок вкус запретного плода. Но знай, что вкусив оный и побыв пару мгновений в блаженстве, ты незамедлительно потеряешь землю под ногами и, больно ударившись, всегда будешь ощущать прикосновение дьявола к коже.
Милагрос еле сдержалась, чтобы не отмахнуться от него как от назойливой мухи. Все это она много раз слышала и сама говорила, делая при этом самую постную мину, на какую была способна. А Аид… он говорил как человек, которому довелось узнать райское блаженство и расплатиться за короткий миг адскими муками.
Цитата Hades ( ) Готова ли ты на это? Готова ли ты отдать за грош свою святость, гордость и судьбу? Готова ступить на скользкий путь?
Она упрямо смотрела в упор на священника, не говоря ни «да», ни «нет». Милагрос думала, что он станет юродствовать и приготовилась к долгим словесным перепалкам. К прямому вопросу она оказалась не готова.
«А и в самом деле, готова ли?» - поинтересовался внутренний голос. Милагрос сроднилась со своей гордыней и не собиралась ею жертвовать ради… ради чего бы то ни было.
- Нет, - тихо произнесла она.
Цитата Hades ( ) - Кто будет восхищаться очередной «из»?
Она напомнила себе о том, что убийство – это грех. Наверное, убийство священника – это тоже нехорошо, даже если он фактически сам об этом просит. На губах Милагрос зазмеилась улыбка – она постепенно начинает рассуждать как мирянка. Если Аид рассчитывал уязвить её, то прогадал – она создала себе безупречную репутацию, но руководствовалась при этом исключительно выгодой. Милагрос быстро научилась отделять свои насущные потребности от личных. Разумеется, она не допустит, чтобы образ матери-настоятельницы в белоснежном воротничке пострадал. А Аид, как бы ему ни хотелось кому-то рассказать об услышанном, связан тайной исповеди. К тому же, кажется, он, наконец, задал тот самый вопрос, ради которого все и затевалось. Выпрямившись во весь рост, Милагрос твердо ответила:
- Я сама.
Самое занятное, что она ни на йоту не солгала. И уж точно не Аиду стращать её геенной огненной. Вряд ли он был примерным прихожанином, пока не принял сан.
Цитата Hades ( ) - подумайте, а стоит ли оно того?
Когда Милагрос шла в исповедальню, она ждала определенно не этого. То есть и этого тоже, но… Может, вообще сбежать отсюда, пока падре не обнаглел окончательно? Она выяснила главное: он не уехал и, похоже, все же не уедет. Милагрос не понимала, к чему все эти разговоры, ведь она пришла сюда не ругаться. Но падре все же обладал уникальной способностью выводить из себя даже её, которая, по его словам, обладает «святостью». Или это особо тонкое издевательство?
- Вы совершенно правы, падре, мне не нужен человек, для которого я была бы очередной "из", - саркастично передразнила она. Собственно, это и стало причиной того, что она его оттолкнула, спасибо, что напомнил! Значит, она не ошиблась и он до сих пор верен памяти покойницы? Что ж, каждый выбирает для себя. Но уйти, не доставив пары неприятных минут, она тоже не могла. Милагрос сладостно заворковала: – Понимаю, вы человек набожный и попросту не могли дать мне иного совета. Я глубоко преклоняюсь перед вашими убеждениями. Возможно, благодаря вам я стану такой же стойкой. Хотя…нет, вряд ли. Поэтому, скорее всего, я направлюсь в «Кроличью Нору», - она лукаво улыбнулась. – Там больше шансов встретить того, для кого я буду единственной.
Она стремительно развернулась и направилась к выходу, изо всех сил пытаясь скрыть смех. Милагрос представляла, кем он её сейчас считает, и это её радовало. Аид ранил её, но и она сумела предоставить ему простор для воображения. Определенно, наладить отношения не вполне удалось, но, видит Бог, Милагрос сделала, что могла.
«Он сам виноват», - мрачно подумала она, не желая допускать мыслей о чувстве вины. «Сам заварил кашу, сам пусть и расхлебывает. Да и вообще, вряд ли он поверил. А жаль, ему полезно».
Милагрос ощутила злорадство от мысли о том, что теперь падре предстоит пожинать плоды трудов своих. Раньше она ничего подобного даже в мыслях не имела...Хотя...Нет. В мыслях имела. А теперь она позволила себе их реализовать. От этого было так хорошо, что хотелось еще. Как...
Как тогда, когда она не думала, правильно или нет то, что она делает, а наслаждалась. Один лишь миг - за который Милагрос ждала расплата.
Сообщение отредактировал Yennifer - Пятница, 11.05.2018, 17:07 |
| |
| |
| Hades | Дата: Пятница, 11.05.2018, 20:06 | Сообщение # 49 |
|
Evil isn't born, it's made
Сообщений: 174
Репутация: 1189
Статус: |
Цитата Yennifer ( ) Вы совершенно правы, падре, мне не нужен человек, для которого я была бы очередной "из
Мужчина кисло улыбнулся, услышав нотки льда в голосе за перегородкой: «Ну, вот и показалась моя дорогая Милагрос. А то я думал, куда она запропастилась».
Цитата Yennifer ( ) – Понимаю, вы человек набожный и попросту не могли дать мне иного совета. Я глубоко преклоняюсь перед вашими убеждениями. Возможно, благодаря вам я стану такой же стойкой. Хотя…нет, вряд ли. Поэтому, скорее всего, я направлюсь в «Кроличью Нору», - она лукаво улыбнулась. – Там больше шансов встретить того, для кого я буду единственной.
Вопросительно изогнув бровь, Аид открыл было рот, желая колкостью обезвредить колкость, но в последний момент он упрямо сжал губы, и решение отбарабанило по его напряженным нервам: «Ну нет. Я тебе не мальчишка, что будет при первом взмахе юбки бежать со слюной у рта. Хочешь задеть меня? У тебя получилось это вчера. Второй раз подряд такого удовольствия я тебе не предоставлю». И он остался сидеть на своем жестком стуле, окаменев и гордо вскинув голову, не смотря на то, что мать-настоятельница ушла и их разговор прекратился.
- Да чего же ты хотела? – тихо спросил сам себя священник, ведь он искренне не понимал, зачем та, что оттолкнула его вчера, решила сегодня искать с ним встречи. Фарс, что был исполнен в исповедальни, не давал Аиду ни крупицы конкретики: он его запутал еще больше. Утром, когда он шагал в обитель грешников, он давил клокочущую злость, а сейчас… Сейчас он с разочарованием понял, что зерно надежды на то, что Милагрос пришла к нему из-за лучших побуждений, упало в его душу и начало пускать корни. А что если ей стыдно? Сомнительно. За что ей стыдиться? Это было ее право: принимать или не принимать предложение Аида нарушать пару-тройку обетов, но… А что если ей так же, как и ему жалко их дружбы, что накренилась и дала течь?
- Да нет же, - хмуро пробубнил мужчина и резко встал, - Е-р-у-н-д-а, - протянул падре и, оправив одеяние, покинул коморку.
Быстрый шаг перенес стройный стан священнослужителя в другую часть монастыря: в учебные классы, где пичужки сирот сидели за обшарпанными партами и щебетали о своих детских проблемах. Стремительно влетев кабинет, Аид оборвал гомон голосов на только что набравшей цвет ноте – класс мгновенно погрузился в тишину. С удовольствием отметив это, падре промаршировал к своему столу, скинул пиджак на стул и, обведя взором выстроенный ряд детей, сухо проговорил:
- Доброе утро.
Ребячьи голоса эхом повторили «доброе утро», и толпа осела, приготовившись слушать. Аид, закатав рукава своей белоснежной рубашки, взял мел в тонкие пальцы и, повернувшись спиной к внимающим лицам, начал каллиграфически выводить буквы, что сложись в тему урока «Немецкий романтизм конца 19 века». Гробовое безмолвие нарушалось только скрипом мела по доске и тиканьем часов, что висели над головой священника. А Аид, написав фразу, повернулся к сидящим, отряхнул пальцы и проговорил:
- Сегодня вы познакомитесь с идеальной ритмикой текстов, поэтому фиксируем тему и…, - он опустился на край учительского стола и, вальяжно закинув ногу на колено, начал изливать знания в детские уши, благо он умел и даже любил это дело.
И урок потек по заранее распределенному маршруту, уводя падре от образа монашки с гордо вздернутой головой и холодным гримом на лице.
Сообщение отредактировал Hades - Пятница, 11.05.2018, 20:10 |
| |
| |
| Yennifer | Дата: Суббота, 12.05.2018, 12:18 | Сообщение # 50 |
|
The Pirate Queen
Сообщений: 2143
Репутация: 5384
Статус: |
Милагрос с мрачным удовлетворением отмечала, как монахини, видя, что мать-настоятельница не в духе, избегают попадаться ей на глаза. Все-таки совместное проживание оказывает свое влияние, не только она их хорошо знает. Даже когда монахиням не дано догадываться о причинах её злости, инстинкт самосохранения их не подводит. Прекрасно, Милагрос меньше всего хотелось сейчас выдавливать приторную улыбку и с кем-либо объясняться. Впрочем, у неё осталось одно незавершенное дело. Она резко остановилась, черная юбка полоснула по ногам.
- Сестра Кристина, - обратилась мать-настоятельница к одной из спешащих по своим делам монахинь. – Пожалуйста, пригласите в мой кабинет сестер Жанну и Терезу.
- Конечно, матушка, - кивнула та. – Вы знаете, где их искать?
Милагрос недовольно дернула плечом. Ей было наплевать, где находятся юные заговорщицы, но узнать, где они, было необходимо.
- Знаете, сестра, не беспокойтесь, - улыбнулась она сестре Кристине. – Я сама найду их.
- Благословите, матушка, - в соответствии с правилами произнесла монахиня.
Мать-настоятельница небрежно исполнила её просьбу и направилась в сторону кельи сестры Жанны. Ей повезло – хозяйка была там, и не одна. Второй голос принадлежал сестре Терезе. Милагрос набрала в грудь побольше воздуха, сейчас как никогда ощущая собственное одиночество. Она больше не имеет права на ошибку, она больше не имеет права ни на что. Гордо вздернув голову, она постучала в дверь кельи. Дверь со скрипом открылась, Милагрос увидела сестру Жанну. Она не без удовольствия отметила, что монахиня выглядит чем-то испуганной.
- Сестра, - она кивком поприветствовала обеих девушек. – Я могу войти?
Вопрос был откровенно риторическим и задала его Милагрос исключительно для соблюдения хотя бы видимости приличий. Она хотела бы посмотреть, как монахини попытаются выдворить мать-настоятельницу.
- Да, разумеется, матушка, - не слишком радушно отозвалась сестра Жанна. – Тереза, ты...
- Сестра Тереза может остаться, - властно оборвала Милагрос.
- Хорошо. Присаживайтесь, матушка, - предложила сестра Жанна.
Войдя, Милагрос брезгливо поморщилась – в келье было не убрано. В углу было сложено грязное постельное белье и лежало оно там явно давно. Милагрос передернуло, и она решила, что садиться здесь, пожалуй, чревато.
- Я, пожалуй, постою, - вынесла она свой вердикт, обводя выразительным взором царящий здесь беспорядок. Немытые полы, тумбочки были залиты не то растительным маслом, не то выпивкой... Милагрос принюхалась – да, это определенно не растительное масло. – Можно поинтересоваться, откуда у вас вино? – строго спросила она.
Монахини растерянно переглянулись. Они явно не ждали гостью и теперь не знали, как быть.
- У падре Аида, - наконец, хмуро ответила сестра Жанна.
«Что? Мало того, что он пьет сам, теперь он собрался споить монахинь? И этот человек всерьез рассуждает об «одной из»?!» - зло подумала Милагрос.
- И падре, конечно же…сам вручил вам эти бутылки? – она мягкой поступью приблизилась к сестре Жанне и взглянула в полные страха глаза. Нет сомнений, эта дурища поняла, что нужно сказать. Милагрос еле сдержала довольную улыбку. Говори, девочка, говори. А с Аидом мать-настоятельница разберется без тебя.
- Сам, - не моргнув глазом повторила сестра Жанна.
- Прекрасно, - откликнулась Милагрос, кивком дав понять, что разговор окончен. Вообще-то она собиралась сообщить сестрам, что они больше здесь не живут, но сестра Жанна, сумев вовремя солгать, продлила срок их пребывания в монастыре. Мать-настоятельница обвела взглядом келью и поджала губы.
- Это больше не повторится, матушка, - подала голос сестра Тереза из-за спины подруги.
- Надеюсь, - ответила Милагрос. – Хорошего дня, сестры.
Машинально благословив обеих, мать-настоятельница закрыла за собой дверь. Разговор вышел наиглупейший. Она собиралась выдворить обеих мошенниц, но одна из них проявила смекалку. Милагрос не сомневалась в том, что вино они сами украли у Аида, но официально у неё имелась другая информация и теперь она имела полное право усомниться в его непогрешимости.
- Ты что, дура? Зачем ты ей сказала, что вино нам дал падре? – услышала она голос сестры Терезы.
- Это ты дура. Она что-то знает, иначе зачем бы она сюда пришла? – ответила сестра Жанна.
- Да уж явно не помолиться, - скисла сестра Тереза.
- Это единственное, что она умеет, - рассмеялась сестра Жанна. – Тараторить молитвы, стоя перед образами. Этим мужчину в постель не заманишь. Так что…у нас уже и вторая бутылка закончилась?
Милагрос вспыхнула, еле удержавшись, чтобы не выставить вон этих вертихвосток, но в последний момент взяла себя в руки. Нет, она не унизит себя. Она направилась к себе в кабинет – дела монастыря требовали её непосредственного участия.
Неотправленные счета, на которых не хватало её подписи, жалобы монахинь, которые нельзя было оставлять без внимания. Милагрос читала их вовсе не из хорошего расположения, просто она была человеком дела, ничего не упускавшим из виду. Заварив себе чай с имбирем, она погрузилась в изучение бумаг. Но мысли её обращены были вовсе не к делам.
«За то, что я сделал, извинений не будет», - резкий голос нарушал её умиротворение. Милагрос вздохнула и расписалась в левом нижнем углу очередного документа.
«Кто будет восхищаться очередной «из»?» - политика двойных стандартов в действии. Падре, как истинный священнослужитель, хотел задеть её, оскорбить, но при этом оставшись за решеткой исповедальни. Милагрос сильно сомневалась, что он посмел бы сказать нечто подобное, глядя ей в глаза. Особенно после вчерашнего инцидента.
«Тараторить молитвы, стоя перед образами», - женщина всегда знает, что сильнее возмутит другую женщину. Милагрос достала из ящичка зеркальце и придирчиво оглядела себя. Она выглядела моложе своих двадцати девяти лет. Общее впечатление портило только холодное выражение лица, но она всегда такой была.
«Этим мужчину в постель не заманишь», - Милагрос нахмурилась. Не то чтобы она имела такое намерение, тем более что накануне ей уже предоставлялась такая возможность, она сама её отвергла. Она цинично усмехнулась: из страха, а вовсе не по причине отсутствия желания. Может, будь она более опытна в любовных делах, она бы не придавала такого значения словам легкомысленной девицы. Милагрос хотелось сделать так, чтобы её не задевали замечания падре. А еще она в исповедальне пообещала, что добьется того, что принадлежать он будет только ей. Милагрос не знала, любит ли угрюмого священника. Да это не так уж и важно, не говоря уже о том, что Аид старше неё на двадцать четыре года. Она решила во что бы то ни стало восстановить свой пошатнувшийся авторитет в его глазах. Для этого ей нужна была броня, которой нельзя обзавестись в этих стенах.
Покончив с делами, Милагрос увидела, что уже вечер. Прекрасно, то, что нужно. Она направилась к себе. Оставшись одна, она оглядела свою фигуру в зеркале. Да, определено, потребуется время на приведение себя в порядок. И щадить себя Милагрос не собиралась, она была настроена решительно. Включив ноутбук, она открыла Гугл и потратила какое-то время на то, чтобы узнать, как женщины делают себя красавицами. На бритье ног она дрогнула, но мужественно полезла искать бритвенный станок. Никто никогда не слышал от строгой матери-настоятельницы таких слов, которые она четко произносила, шипя от боли в душе. Покончив с этой утомительной процедурой, Милагрос не сдержала кривой усмешки: как там говорила сестра Жанна? «Тараторить молитвы, стоя перед образами»? Что бы сейчас сказала наглая монашка? Косметика… уходовой у Милагрос было полно, декоративную магазины присылали в подарок, так что проблем тоже не возникло. Разложив все на туалетном столике, она обмоталась банным полотенцем и уставилась на это обилие.
- Как женщины с этим справляются? – недовольно произнесла вслух Милагрос, понятия не имея о том, как это удастся ей. Сперва она пинцетом выщипала брови, отметив, что, оказывается, у неё изменился овал лица. Затем наступила очередь тонального крема. Румяна она наложила без вопросов. Открыв палетку теней, она почитала несколько статей на женских порталах и пришла к выводу, что ей подойдут яркие цвета. Её выбор пал на светло-синие тени, подчеркивающие глаза. Помада оказалась самым сложным. Милагрос смотрела на себя в зеркало и справа, и слева, пытаясь понять, какой оттенок нужен этой незнакомке. Она знала и не знала эту девушку, которая заносчиво улыбалась ей из Зазеркалья. Наконец, она выбрала вишневый оттенок и критически оглядела себя. Волосы она решила распустить, тем более, что в статьях пишут о том, как это привлекает противоположный пол.
- А…что, так и правда делают? – изумленно выдохнула она, когда наткнулась на очередную рекламу «18+». Любопытство сгубило кошку – она полезла смотреть, как «делают». Не то чтобы Милагрос не знала, но видеть ей не доводилось. – Ничего себе, - присвистнула она, восполнив этот пробел.
Надо одеваться, если она действительно собирается в «Нору» вечером. Черные колготки отлично подчеркивали стройность длинных ног. Милагрос полезла в шкаф и с трудом нашла мини-юбку, в которой сбегала когда-то из монастыря. Откровенно говоря, она опасалась, что не влезет в неё, но юбка сидела как влитая. Синий свитер и черная куртка довершали её образ, столь непохожий на тот, к которому она привыкла.
Чего-то не хватало…Ну конечно же! Милагрос достала из ящичка кристалл с кровавым узором внутри. Других украшений у неё не было, и теперь он вызывающе сиял на груди.
- Ну, все, Мили, теперь назад пути нет, - сказала она себе.
Положив в сумочку немного денег и мобильный телефон, она уже направилась к окну, но вздрогнула, услышав решительный стук в дверь.
«Кого еще принесло?», - сердито подумала Милагрос. «Кто бы это ни был, пусть целует замок. Имею я право на уединение и...тараторенье молитв перед образами?».
Довольно улыбнувшись своим мыслям, она мягко спрыгнула, очутившись на твердой земле. Хорошо, что сапожки у неё не на каблуках, иначе бы она как минимум сломала ногу. Бегло оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив, Милагрос направилась в сторону кладбища - там в стене была небольшая дыра.
>>> Городская церковь и кладбище
Сообщение отредактировал Yennifer - Суббота, 12.05.2018, 13:26 |
| |
| |
| Hades | Дата: Суббота, 12.05.2018, 23:00 | Сообщение # 51 |
|
Evil isn't born, it's made
Сообщений: 174
Репутация: 1189
Статус: |
-… еще долго критики той эпохи обсуждали символьку патриотизма, затронутую в книге, но лишь единицы из них увидели между строк отсылку к революционным мотивам, но это тема уже следующего занятия, - закончил свой долгий монолог Аид.
Он незаметно выдохнул: несколько уроков подряд значительно утомили и измотали священника, да и бессонная ночь предательски давала о себе знать, сжимая виски горячими пальцами. И все что оставалось Аиду – это морщится и терпеть, ведь его обязанности никто не отменял, а дети не виноваты, что за их воспитание несет ответственность не самый прилежный человек. Мужчина обвел взглядом хмурые лица также уставших ребят, которым было глубоко наплевать на литературные течения, математические формулы или что еще вливал в их головы учитель: Аид разочарованно поджал губы, не найдя в сиротах интереса к обсуждаемой теме, и направился к своему столу.
Плюхаясь на стул, он сухо бросил:
- Можете быть свободны, и храни вас Господь, - и принялся заполнять формуляры посещаемости, не поднимая головы, ибо прекрасно помнил «историю» каждого ребенка в своем пастве.
«Мери – есть, Катрина – была, Лиз – нет, Магдалена – здесь…» - чеканило сознание мужчины, пока он тщательно выводил символы на бумаге. И хотя он не смотрел на владельцев этих имен, перед его глазами вспышками всплывали их осунувшиеся лица. И Аид на автомате вспоминал, что стоит за спиной каждого из них: погибшие родители, сгоревший дом, авария, отказ… «Будь я на месте любого из них, меня бы тоже тошнило от книжных страниц», - кисло подумал падре. Да, он прекрасно понимал, что дети хотят звонко смеяться и прижиматься к маминой юбке, но потаскуха судьба швырнула их хрупкие тельца на камень монастыря, облачила в застиранные лохмотья, заставила сидеть на холодных скамьях и слушать строгого падре. Мужчине было до боли жалко этот брошенный всеми люд, расплачивающийся за грехи взрослых, и он делал все что мог: учил, кормил, оберегал, но не мог дать главное – родительскую любовь. И осознавая это, Аид злился еще больше, становясь суровее и жестче по отношению к сиротам, хотя они – это единственное, что заставляет мужчину открывать по утрам глаза.
«Так, всех пичужек пересчитал», - почти ласково подумал священник. И он хотел было встать, но замер в изумлении: дети остались в классе, не сдвинувшись с места. Аид, вскинув брови, вновь осел на стул и медленно спросил:
- Что такое?
Но тишина не ответила ему, оставив вопрос в обнаженном состоянии. Падре хмыкнул и решил еще раз попытаться добиться от молчаливого братства хоть какой-нибудь реакции:
- Может быть, у вас ко мне вопрос?
- Да… - тихим шепотком выдохнула хрупкая девочка с первой парты.
- Ого. Вопросы это здорово. Я внимательно слушаю вас, - обрадованно улыбнулся священник, но дети вновь погрузились в немой омут, не решаясь сказать что-то.
- Смелее, Кристина, смелее, - осторожно начал Аид, - не нужно бояться.
- Падре… - также глухо шепнула воспитанница.
- Да?
- А почему вы сегодня такой?
- Какой такой? – непонимающе прищурившись, спросил мужчина.
- Ну такой… Другой, - смущенно пролепетала девочка.
- И в чем же это заключается?
- Вы не в рясе! – громко бросила Джинни Грин с задней парты.
- И ведете себя не как священник! – продолжила другая барышня с противоположного конца кабинета.
- И говорите другими словами! – подхватила девчонка справа от Аида.
- И на стол сели! – приняла эстафету дама слева.
- Да, вы так никогда не делали… - тупя глаза, закончила Кристина, боясь смотреть на падре.
Аид хотел было возразить, но задумавшись, вспыхнул: ведь он действительно забыл не только о том, что с ночи не переоделся, но и о том, что как сильно нужно зашнуровывать кокон обязанностей священника каждое утро, иначе его «мирское» нутро, как тесто, полезет ото всюду. И вот результат: стоило расслабиться – сломался отлаженный механизм, который он настраивал ни один год. Чувствуя досаду, Аид сжал пальцы в кулак, стараясь быстро найти достойное оправдание своей «вольности», но ничего толкового не приходило в голову, поэтому он, качая головой, просто улыбнулся:
- А я думал, что вы и не заметили! Молодцы, - и, вперив взор в недоуменные лица, продолжил, - как думаете, зачем я так сделал?
- Зачем? – эхом отозвался класс.
«Да, зачем, господин Аид?» - спросил себя мужчина, а вслух выдал:
- Много ли отличий между мирским и духовным?
- Куча!
- Да, и почему же?
- Там и там все по-разному.
- Казалось бы – это две границы одной пропасти, но! Смотрите, сегодня я предстал перед вами как мирянин, но делал я все тоже, что и всегда. Суть моей деятельности неизменна, не зависимо от того, как я выгляжу и что делаю. Подумайте толь…
«Боже, что за бред я несу», - тоскливо думал Аид, предаваясь рассуждениям, или попросту выкручиваясь. Но делать было нечего – надо залепить уши детей шелухой, чтобы они не напридумывали себе лишнего. Хотя секрет метаморфоз падре прост – он просто-напросто устал морально и физически, что и сыграло с ним злую шутку. Ох и ах.
-… и миссия каждого человека определяется не его положением в обществе, а целью деятельности. А теперь ступайте в свои комнаты, - властно завершил свою речь священник, утомившись от бессмысленного выступления.
Загруженные информацией ребята не заставили повторять приказ дважды: они тут же вспорхнули и разбежались, оставив Аида в кабинете одного. Выдохнув, мужчина посмотрел на открытую дверь, куда выбежали все ребята, и скрипуче рассмеялся:
- Старею я, однако. Так опростоволоситься…
Он схватил пресловутый пиджак, и быстрым шагом ретировался, направляясь в свою келью. Оказавшись в укрытии, он промаршировал к раковине, открутил скрипящий вентиль и опустил голову в ледяной поток. Морозные иглы укусили мужчину за нежную кожу, но он этого и хотел: взбодриться и освежиться. Закончив этот малоприятный ритуал, он вытер мокрые пряди, облачился в «униформу священника» и, упав на колени перед образами, смиренно опустил голову. Что-что, а молитва защищала его всегда от всего, что происходило и произошло. А происходило в его жизни многое. Очень многое.
Спустя некоторое время губы священника прекратили шевелиться в танце слов, надиктованных библией. Он тяжело встал, ощущая послевкусие усталости, но он и не подумал о том, чтобы придаться отдыху: солнце только коснулось горизонта. Поэтому Аид, заблаговременно взяв теплое пальто, вышел из кельи и отправился в крыло приюта. Тяжелая поступь несла Аида по коридорам монастыря, где все встречающие сторонились его и избегали смотреть в глаза, и этого возвращало в его тело тонус: страх других так сладок и приятен, что способен вдохнуть жизнь в измотанную плоть.
Оказавшись в сиротской части монастыря, падре остановил первую попавшуюся монашку и спросил:
- Сестра Эмбрил, расскажите мне, как поживает наша новенькая?
- Новенькая? – непонимающе заморгала женщина.
- Да, девочка, которую подкинули к нам на прошлой недели, - терпеливо разжевал Аид.
- А! Вы про Мари! – она глупо закивала головой, - с ней все хорошо: ест исправно. Правда немного подмерзла – долго лежала на камнях около входа, но с божью помощью, оклемается.
- Хорошо, покажите мне детя.
- Да-да! – закудахтала монахиня и побежала в одну из комнатушек.
Падре не спеша последовал за ней и очутился в душной коморке, где в рядок стояли обшарпанные детские кроватки, в которых спали еще не умеющие ходить дети. Аид с тоской провел взглядом по скудному убранству помещения, но не стал останавливаться и пошел прямо к сестре Эмбрил, которая держала на руках малютку.
- А вот и мы, - пролепетала монашка, протягивая священнику девочку.
Мужчина подхватил легкий, как перышко, комочек, которому еще предстоит вырасти в монстра под именем человек. Он уложил ребенка на своей руке, и, прижав его к себе, качнул пару раз, дабы малышка снова продолжила путь в стране Морфея. Мари распахнув свои большие глаза, пару раз моргнула и остановила свой еще младенческий взор на сухом лице Аида. Падре вгляделся в личико в своих ладонях и с тревогой отметил, что ее пухлые щеки покрыли бордовые пятна, губы обметало, а на складках кожи скопились капельки пота. Священник приложил палец ко лбу ребенка и раздраженно прошипел:
- Почему она горит?
- Я.. у нее не было температуры… Клянусь, падре..
- Сестра Эмбрил, – жестко процедил Аид, раздражаясь и готовясь отчитать нерадивую монашку, но гневную тираду нарушила девочка на его руках, которая услышав голос Аида, сморщилась и решила заплакать. Падре вздрогнул и, увидев ее искаженное рыдаем лицо, рассмеялся:
- И что же это такое, юная леди. Негоже так встречать гостей!
И он начал укачивать младенца, успокаивая и убаюкивая её. Закончив, он аккуратно уложил Мари в ее кроватку, наклонился и, перекрестив ее тельце, прошептал:
- Храни тебя Господь, малышка.
Выпрямившись, он выразительно посмотрел на сестру Эмбрил, которая вжавшись в стену, не дала Аиду и слова сказать, тараторя:
- Я прослежу… Я позвала доктора…осмотрит…. Я все исправлю. Я… - и все в этом же духе.
Падре кротко кивнул, не удостоив женщину ответом. Он хотел покинуть комнатку, но не удержался и напоследок обернулся, проверив, спит ли маленький ангелок в своей колыбели. Убедившись, что Морфей таки увел ребенка свою обитель, Аид накинул на плечи пальто и вышел из монастыря.
>>> Городская церковь и кладбище
Сообщение отредактировал Hades - Воскресенье, 13.05.2018, 08:49 |
| |
| |
| Black_Beard | Дата: Воскресенье, 17.06.2018, 17:14 | Сообщение # 52 |
 Капитан
Сообщений: 112
Репутация: 302
Статус: |
13-14 марта, пятница.
Сообщение на автоответчик для матери-настоятельницы.
Сообщение отредактировал Black_Beard - Пятница, 29.06.2018, 14:28 |
| |
| |
| Hades | Дата: Пятница, 06.07.2018, 22:46 | Сообщение # 53 |
|
Evil isn't born, it's made
Сообщений: 174
Репутация: 1189
Статус: |
<<< Гродская церковь и кладбище
Зайдя в монастырь, Аид направился было в лазарет, но на полпути остановился, проведя цепким взглядом по бездвижной Милли:
- А как я покажу мать-настоятельницу в таком виде сестрам? – спроси сам себя падре.
Он совсем забыл, что Милагрос облачена отнюдь не в монашенский балахон, что вызовет шепотки по углам монастыря и хихиканье в спальнях. Удар по авторитету Милли будет нанесен: где это видано, чтобы мать-настоятельница одевалась, как самая что ни на есть ветреная мирянка?
Аид, скрежетнул зубами:
- Ну и зачем ты мне все усложняешь? А?
И, резко повернувшись на каблуках, быстро пошел к своей келье, стараясь миновать всех встречающихся послушниц. Достигнув цели, он осторожно положил девушку на твердь своей кровати, метнулся к аптечке и, выудив ношатырь, быстро сунул ароматную ватку ей под нос.
Сообщение отредактировал Hades - Пятница, 06.07.2018, 22:47 |
| |
| |
| Yennifer | Дата: Суббота, 07.07.2018, 15:57 | Сообщение # 54 |
|
The Pirate Queen
Сообщений: 2143
Репутация: 5384
Статус: |
<<< Городская церковь и кладбище
Милагрос вздрогнула, услышав знакомый, но противный запах. Звон в ушах постепенно стихал, в голову некстати закралась мысль, что она не ела со вчерашнего дня. Видимо, организм не слишком благодарен за столь жестокое обращение.
- Ой… - она попыталась приподнять голову, но носом уткнулась в злосчастный флакон. – Не…надо, - выдохнула Милагрос, отворачиваясь.
Она постепенно приходила в себя и теперь очень хотела выяснить, где находится и что произошло. Зажмурившись, она попыталась восстановить цепочку событий. Она помнила, как шла в «Кроличью Нору», как вырядилась как прости, Господи, как встретила священника с холодными глазами, как…
Стоп!
Милагрос сделала над собой усилие и приподнялась на локтях. Голова не закружилась, уже хорошо. Она не знала, что потрясло её сильнее: сам факт присутствие Аида или выражение его лица. Обычно бледное, сейчас лицо священника было почти прозрачным, а под глазами залегли темные круги. А взгляд больше не был злым, скорее, растерянным.
«Да что с ним?» - озадаченно моргнув несколько раз, подумала Милагрос.
Оглядев себя, она хотя бы отчасти смогла ответить на этот вопрос. Её вид…какой кошмар, наверняка монахини видели и… Но тогда где же они? Почему никого нет, чтобы позлословить? Милагрос отлично знала послушниц, такую возможность они бы не упустили. Если только…
Бегло оглядев себя, она не обнаружила синяков или ссадин. Вытянула руки перед собой, прислушиваясь к ощущениям. Вроде бы повреждений не было. Только щиколотка немного болела, скорее всего, она подвернула ногу. Но это ерунда, не подхвати её вовремя Аид, ногой бы дело не ограничилось.
Откинувшись на подушку, Милагрос прикусила губу. Теперь она сообразила, где находится. Теперь понятно, почему здесь нет квохчущих сестер. Плюнув на разногласия, Аид спас не только её тело, но и её репутацию. Ведь он мог захотеть отомстить за… Да было, в общем, за что. Но он не воспользовался козырем, волей случая попавшим к нему в руки, а совершил благородный поступок и заставил Милагрос взглянуть на него другими глазами.
Учитывая обстоятельства, тот факт, что теперь она должна поблагодарить его, добавляет пикантности. Не говоря уже о том, что она очутилась в его постели. Благодарности, видимо, не избежать. К тому же она действительно чувствовала себя в долгу перед мрачным священником. Если бы не он… Нет, даже думать не хочется!
Эта мысль прибавила ей смелости и заставила посмотреть на Аида.
- На вас лица нет, - кратко резюмировала она, удивившись, как хрипло прозвучал её голос. В следующий миг Милагрос прикрывала ладонью рот, откашливаясь. Все-таки хотелось разговаривать по-человечески, а не как живой труп.
А на Аида и впрямь смотреть было страшно. Превозмогая слабость, она села и тряхнула волосами. Последнее движение отозвалось болезненным гулом в голове. Но сейчас её больше беспокоил Аид. Она не могла понять причин такой странной апатии. Собравшись с силами, Милагрос взяла его за руку и слегка сжала, отринув смущение.
- Я даже не знаю, что сказать, - стараясь говорить как можно мягче и ласковее, произнесла она. – Вы спасли меня, я этого никогда не забуду.
Милагрос скорее почувствовала, чем догадалась: это не те слова, которые помогли бы им зарыть топор войны. Слишком много обид накопилось, слишком много лишних слов сказано… И что теперь делать? Она прислушалась к себе, вспомнила предыдущую ночь, когда она размышляла как раз над тем, что сказать Аиду. Тогда он не захотел её слушать и принялся юродствовать. Но Милагрос больше не сердилась на него за это. Теперь она поняла, что, возможно, ослепленная гневом, была к нему слишком жестока. К тому же…разве ей не хотелось другого?
«Господи, если Ты есть, помоги грешной дочери своей», - мелькнуло в её голове.
Безуспешно пытаясь унять сердцебиение, Милагрос подалась вперед и коснулась губами небритой щеки Аида.
- Спасибо, - прошептала она, не решаясь даже улыбнуться.
|
| |
| |
| Hades | Дата: Суббота, 07.07.2018, 20:14 | Сообщение # 55 |
|
Evil isn't born, it's made
Сообщений: 174
Репутация: 1189
Статус: |
Аид внимательно вгляделся в блеклые черты Милагрос, из которых мгновенно исчез весь румянец юности. Он крепко сжал четки в своем кармане, не переставая спрашивать себя: «Что же ты, пташка? Устала порхать? Рано, ой, рано…» Но вот бледная девушка скривилась и тихо пролепетала:
Цитата Yennifer ( ) – Не…надо, - выдохнула Милагрос, отворачиваясь.
Мужчина сдержал облегченный вздох: «Заговорила! Значит, не отдает душу всевышнему». Цепкий взор священнослужителя шарил по гримасам Милагрос, прикидывая: кризис миновал или нет. Удостоверившись, что монашка окончательно пришла в себя, Аид отвернулся и убрал зловонный флакон от обесцвеченного лица девушки.
«С другой стороны, не обязательно же это какая-то болезнь или что-то типа того. Голод, волнение, гормоны… мало ли. Юные девушки часто в рассинхроне со своим телом. Беспокоится глупо» - застопорил свое волнение Аид, чувствуя легкую растерянность и досаду за свое столь обнаженное участие.
Цитата Yennifer ( ) - На вас лица нет,
Он слегка повел скулой, и, скривившись, хотел было съязвить, но Милли закашлялась, растоптав удобный для колкости момент. Поэтому он просто отметил:
- Обмороки монашек – дурной знак для падре.
Цитата Yennifer ( ) - Я даже не знаю, что сказать, - стараясь говорить как можно мягче и ласковее, произнесла она. – Вы спасли меня, я этого никогда не забуду.
Аид посмотрел на распятие, висевшее прямо перед ним: «Спас… Как громко это звучит. Я лишь не позволил шакалам растянуть твое достоинство по углам. Разве падре так не должен делать? Должен. Я и так отвратительно тяну лямку священника. И еще бы подставил под удар такую глупышку, как ты.
Хотя, кого я обманываю. Мог бы. И оставить, и подставить, но не захотел. Видимо, господь не желает этого». Аид, набожно перекрестившись, проговорил:
- На то воля бога. Я лишь орудие в его руках.
Он продолжал смотреть на крест, на Иисуса, на свое место в этом мире, как вдруг до его щеки дотронулись горячие губы Милагрос. Он вздрогнул от неожиданности.
Цитата Yennifer ( ) - Спасибо, - прошептала она
- Пожалуйста, - просто ответил мужчина.
Встретившись ее загнанным взглядом, Аид ощутил, как все эмоции внутри него испарились, опустошив и обнажив его сердце. Она отчего-то испуганная, отчего-то нерешительная смотрела прямо на него, проникая через кожу в душу. «Пташка? Ты ли это?» Священник улыбнулся, провел пальцем по ее щеке, и, задержавшись на подбородке, прошелестел:
-Ну не надо так смотреть на меня, дорогая. Все хорошо. Лучше улыбнитесь: окрас живой радости вам жутко идет.
|
| |
| |
| Yennifer | Дата: Воскресенье, 08.07.2018, 02:43 | Сообщение # 56 |
|
The Pirate Queen
Сообщений: 2143
Репутация: 5384
Статус: |
Цитата Hades ( ) - Обмороки монашек – дурной знак для падре.
На сей раз Милагрос прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Она давно привыкла к тому, что Аид изо всех сил прячет любые эмоции, уж одному Господу известно, почему. Хотя у неё были подозрения на сей счет, просто сейчас было не время заострять на них внимание. Непривычным было то, что маскируемым чувством была тревога за неё.
В голову неожиданно пришла другая мысль. У них с Аидом больше общего, чем казалось изначально. Она тоже скрывает любые проявления собственной человечности, но – вот ведь парадокс! – лишь глядя, как это делает Аид, она поняла, что это дорога в никуда. Чувства – признаки жизни. Милагрос отвела взгляд – на словах это звучит прекрасно. На деле же… Она сомневалась, что когда-нибудь сможет иначе…
«Наверное, со стороны мы оба выглядим как эмоциональные калеки», - с грустью подумала она.
Цитата Hades ( ) - На то воля бога. Я лишь орудие в его руках.
Милагрос остро взглянула на обычно такого флегматичного священника. Что-то здесь было не то. Вселенская тоска, с которой он смотрел на крест, лишь укрепила её в этой мысли.
Цитата Hades ( ) -Ну не надо так смотреть на меня, дорогая. Все хорошо. Лучше улыбнитесь: окрас живой радости вам жутко идет.
Этот убаюкивающий голос заставил сердце Милагрос биться чаще. Её ресницы дрогнули, она ощутила пальцы Аида на своей щеке. Это было…не так, как в её кабинете. Милагрос чувствовала: большего он себе не позволит, хотя можно не сомневаться в том, что ему хочется. Она видела это в мерцавших глазах Аида.
Как он там сказал? «Одна из»? Милагрос решила: она не согласна с такой постановкой вопроса. До тех пор, пока она будет сомневаться, она будет «одной из». С неё хватит!
- Для радости мне нужен повод, - выдохнула она, скользнув в объятия Аида.
Этот поцелуй оказался совсем не таким, как в кабинете. Она не была ни в чем уверена и не могла скрыть свою робость. Решительности ей придавало желание завладеть душой Аида. Её пальцы растрепали жесткие волосы священника. Его тепло заставляло её дрожать. От собственной храбрости, от незнакомого ранее чувства, от усиливавшегося звона в ушах. В кабинете она бежала от себя, а сейчас… Сейчас Милагрос осознавала: за содеянное её ждет геенна огненная, но не испытывала ничего, кроме облегчения. От того, что, наконец, дала волю сжигавшему её пламени, от того, что приняла себя такой, какая она есть. Не только себя, но и мужчину, которого самозабвенно целовала.
Легко рассмеялась, поняв, что разгадка все это время была так близка. Не без труда отстранилась, ища на лице Аида привычную саркастичную усмешку.
Она что-то забыла.
Ах да… Геенна. Геенна ближе, чем кажется.
Порыв погас так же стремительно, как возник. Она ведь не собиралась, она ведь… Она часто моргала, пытаясь осознать произошедшее. Вот теперь она почувствовала за своей спиной голодного зверя. Это страх, намеревающийся растерзать её за своеволие.
Она подалась вперед, надеясь понять по глазам Аида, о чем он думает, что чувствует. Зверь довольно зарычал, готовясь к прыжку, требуя удовлетворения.
Сообщение отредактировал Yennifer - Воскресенье, 08.07.2018, 18:58 |
| |
| |
| Hades | Дата: Понедельник, 09.07.2018, 21:28 | Сообщение # 57 |
|
Evil isn't born, it's made
Сообщений: 174
Репутация: 1189
Статус: |
Цитата Yennifer ( ) - Для радости мне нужен повод, - выдохнула она, скользнув в объятия Аида.
Аид не успел даже моргнуть, как все вокруг него перестало существовать, расплылось, потеряв резкость и фокус. Милагрос стремительно нарушила границы его личного пространства и прильнула к его губам, а он от неожиданности замер, как подросток. Электрический импульс побежал по его телу, стирая барьеры, сотканные саном и воспитанием, уступая место сладостной истоме, растекшейся по каждому уголку его самого. Туман заволок взор падре, и он блаженно опустил веки, сконцентрировавшись лишь на движении губ, соединенных танцем вожделения. Он ощутил, как коготки Милли вонзились в черноту его волос, как участилось ее дыхание, как вздрагивает ее тело под его ладонью, скользившей по гибкому изгибу спины. Все это сводило его с ума: он ощутил собственное сердцебиение, отголоски которого раздавались в висках, а легкое покалывание в пальцах сменила мелкая дрожь. Дрожь желания и нетерпения.
«Что же ты творишь?» - подумал мужчина, но он прекрасно понимал, что она делает и что может за этим последовать. Поцелуй – это дверь в грех, но стоит ли ей воспользоваться? И хоть это не первых их поцелуй, но Аид ощущал, что нарисован он совершенно другими красками. Тогда дирижёром был инстинкт, а сегодня – нежность. Тогда в нем говорил зверь, а сегодня – человек. Тогда он видел в Милагросс способ удовлетворения, а сегодня – женщину.
Аид не хотел опошлять таинство поцелуя – настоящего, откровенного, взаимного – поэтому он не стал препятствовать Милли, которая с характерным звуком разъединяющихся губ легонько отстранилась от него. Да, он нехотя отпустил ее из своих объятий, но падре прекрасно понимал, что иного исхода ему и не надо, поэтому он, открыв глаза, слегка наклонил голову на бок и улыбнулся:
- А вы не перестаете меня удивлять, Милагрос Экспозито.
Здесь и сейчас, когда его разум на мгновение освободился от оков обязанностей и догм, он не посчитал нужным сеюсекундно прикрывать обнаженные чувства маской холодности. Он просто улыбался, не зная чему и зачем. Ему просто нравилось лицо напротив: взлохмаченная прическа, кривая стрелка на правом глазе, румянец на щеках. Сейчас, находясь так близко, Милагросс выглядела безумно красивой, и он любовался и с наслаждением впитывал ее образ, гравируя оное в своей памяти.
Постепенно очарование поцелуя улетучилось, что импульсом стерло с лица падре признаки недавнего наслаждения: взгляд потяжелел, уголки губ опустились, появилась складка на лбу. Аид, незаметно превратившись в самого себя, погрузился в свои мысли.
|
| |
| |
| Yennifer | Дата: Вторник, 10.07.2018, 01:10 | Сообщение # 58 |
|
The Pirate Queen
Сообщений: 2143
Репутация: 5384
Статус: |
Цитата Hades ( ) - А вы не перестаете меня удивлять, Милагрос Экспозито.
Милагрос взглянула на лукаво улыбающегося священника со здоровым недоумением. Что, вот так просто? Он не будет рассказывать ей о грехах, не попытается в очередной раз уколоть? Она озадаченно шмыгнула носом, понимая, что прежде было иначе и с Аидом ей приходилось все время бороться. И борьба эта проходила по негласным правилам, которые устанавливали и знали только они. А теперь… теперь правила изменились. И она не знала, как к этому относиться, но понимала, что ей остается их только принять. Собственно, не так уж и плох был новый вариант.
Будь Милагрос школьницей или первокурсницей, сам факт поцелуя оставил бы чувство неловкости. Вообще-то она думала, что так и будет. Хотя…нет, она ни о чем не думала, что ей несвойственно. Она просто поддалась порыву и поцеловала. Только ждала иной реакции. Более…не то чтобы враждебной, скорее ставшего привычным черного юмора или надменной ухмылки. Отсутствие и того, и другого заставило её насторожиться. Не удержавшись, она приложила ладонь ко лбу Аида.
- Ты здоров? – с подозрением осведомилась Милагрос. Улыбка на лице священника была чертовски заразительной. – Неееет, ты водишь меня за нос. Тут явно что-то не так…
Она осеклась, вдруг осознав, как легко стерлись между ними все границы. Сперва он обратился к ней по имени, затем она не стала ему «выкать» и называть «падре». Глупо титуловать мужчину, которого только что целовала, решила Милагрос. И все равно это все очень в новинку и…странно. Непривычно, но вместе с тем приятно.
- Ты…больше не сердишься? – на всякий случай уточнила она. Хмурое лицо Аида наводило на определенные мысли. Она шевельнула ногой под одеялом и недовольно скривилась от боли. Видимо, все-таки растяжение. – Лучше бы не, а то, видимо, придется мне тут остаться, - с притворной задумчивостью изрекла она, делая вид, что вовсе не следит за выражением лица Аида. А посмотреть было на что. Не удержавшись, она расхохоталась: – Успокойся, я не питаюсь мрачными священниками темными ночами. Просто потерпи меня до утра, вот и все.
Не то чтобы ей не нравился прежний Аид, суровый и всегда серьезный. Но новый…нового она не знала, и это сбивало её с толку и в то же время притягивало. Милагрос не знала этого мужчину со смешинкой в карих глазах, со следами губной помады на лице и легкой ироничной улыбкой. Образ довершали растрепанные ею же волосы. Она никогда не видела такого Аида. И теперь ей очень хотелось с ним познакомиться.
- Ты выглядишь так, будто всю ночь провел в «Норе», - фыркнула она.
Милагрос чувствовала себя спокойно, а этого с ней не было… никогда. Она всегда была напряжена как струна, и давно сроднилась с этим состоянием. А тут… Но думать не хотелось. Нисколько.
- Я посплю, - укрывшись одеялом, сообщила она. – Да не смотри ты на меня так, раздеваться я не буду!
Лучше бы она этого не говорила. Она и так подозревала, что Аид разглядел и обтянутые колготками ноги, и все остальное.
- Ой…Ладно… Спокойной ночи, - утыкаясь в подушку, пробормотала Милагрос. В конце концов, он не мальчишка, а зрелый мужчина. Нового уж точно ничего не увидел. Вряд ли её ноги принципиально отличаются от ног других женщин. За этими мыслями она не заметила, как вскоре уснула.
В подвале монастыря темно, единственный источник света – стоящая на пыльном столе лампа. Милагрос часто приходит сюда играть, здесь – её королевство, здесь она – принцесса. Увидев силуэт матери-настоятельницы, Милагрос предусмотрительно спряталась за шкафом. Вряд ли та будет рада, обнаружив девочку. Все же она была порой очень строга. Милагрос сощурилась, увидев, что мать-настоятельница была не одна. Её сопровождал какой-то мужчина. Звук бьющегося стекла…
Милагрос проснулась в холодном поту. Она рвано дышала, сердце бешено колотилось. Она резко села и уставилась в одну точку. В следующую минуту Милагрос сощурилась – проснувшийся Аид включил прикроватную лампу и с тревогой смотрел на неё. Милагрос поняла, что, видимо, вскрикнула во сне.
- Я не… - по её щекам заструились слезы. Сон оставил чувство опустошенности и страха, причин которому она не знала. Ну почему именно сейчас? Только они с Аидом стали сближаться, а теперь... теперь он решит, что она законченная истеричка! – Извини, - избегая его вопросительного взгляда, тихо пробормотала Милагрос. – Я не хотела тебя будить.
Сообщение отредактировал Yennifer - Вторник, 10.07.2018, 02:18 |
| |
| |
| Hades | Дата: Пятница, 13.07.2018, 20:48 | Сообщение # 59 |
|
Evil isn't born, it's made
Сообщений: 174
Репутация: 1189
Статус: |
Цитата Yennifer ( ) - Ты здоров? – с подозрением осведомилась Милагрос. Улыбка на лице священника была чертовски заразительной. – Неееет, ты водишь меня за нос. Тут явно что-то не так…
Аид, пару раз моргнув, отстранился от завесы собственных размышлений и снова улыбнулся: простецкое обращение Милагрос его позабавило: «Я уже и отвык от понебратских обращений». И ничто внутри него не запротестовало: привычка быть на расстоянии вытянутой руки со всем и каждым осталась глуха к словам девушки. Тут же умиление растеклось теплым молоком по обшарпанному нутру священника. Чувствуя что-то, давно забытое и спрятанное, перестав быть собой, Аид хитро прищурился.
Цитата Yennifer ( ) - Ты…больше не сердишься? – на всякий случай уточнила она.
- О, я негодую, по мне разве не видно?
Резко тишина повисла между ними: Аид не знал, что ему делать дальше. Продолжать плескаться в приторной, но безумно сладкой новой стороне отношений с Милли, или забраться в свой любимый панцирь? Но, к счастью, прежде чем тишина переросла в неловкость, Милагрос решила все сама:
Цитата Yennifer ( ) – … видимо, придется мне тут остаться.
Падре от неожиданности вспыхнул: он планировал как-нибудь на досуге затащить в постель одну из монашек, но даже такой старый лис, как он, не ожидал, что одна из них сама решит остаться. Удивление пронзило мужчину, а он губы растянулись в саркастичной усмешке.
Цитата Yennifer ( ) – Успокойся, я не питаюсь мрачными священниками темными ночами. Просто потерпи меня до утра, вот и все.
- Но, кто сказал, что я не питаюсь юными монашками, когда они забредают в мою келью темными ночами? – Аид оценивающе посмотрел на Милли и прикусил уголок губы, прикидывая что-то, - юные прелестницы, вроде тебя, чертовски бодрят! А?
Цитата Yennifer ( ) - Я посплю, - укрывшись одеялом, сообщила она. – Да не смотри ты на меня так, раздеваться я не буду!
- Ну воооот… - разочарованно протянул мужчина, - разве это честно? Воспользоваться моими апартаментами и даж…
Цитата Yennifer ( ) - Ой…Ладно… Спокойной ночи, - утыкаясь в подушку, пробормотала Милагрос.
Аид покачал голой, подивившись быстроте действий Милли: «Юность! Что тут еще скажешь». Мужчина вгляделся в смеженные веки девушки, стараясь понять, действительно ли та собралась спать или затеяла очередную игру. Но спокойное равномерное сопение, чуть уловимые вздрагивания подсказали падре, что его гостья в стране Морфея:
- Вот тебе и пташка… - задумчиво пробормотал Аид, убирая растрепанную прядь с лица Милли.
Укрыв барышню и, сев рядом, он вновь залюбовался в молодой, дышащей жизнью девушкой, лежавшей около него. «Что же ты забыла в логове старого паука, а?» - он осторожно провел ладонью по копне каштановых волос монашки, не в силах сопротивляться желанию прикоснуться к ним, но боясь нарушить зыбкий орнамент сна. Убедившись, что его движения не способны вырвать девушку из объятий грез, он начал легонько поглаживать голову Милли, отчего оная засопела громче.
Вскоре Аид погрузился в размышления, а через некоторое время и сам уснул. Но пронзительный крик резко вырвал его из тумана дремоты, всколыхнув все внутри. Он быстро вскочил и жестким хрипловатым голосом спросил:
- Что случилось?!
Цитата Yennifer ( ) – Извини, - избегая его вопросительного взгляда, тихо пробормотала Милагрос. – Я не хотела тебя будить.
Аид облегченно выдохнул:
- Дурные сны, Милли, всего лишь сны. Не стоит о них думать более секунды – вновь присаживаясь на кровать, успокаивающе прошелестел падре.
Он внимательно вгляделся в испуганное лицо девушки: яркие борозды страха и смущения отобразились на бледной коже. Аид сжал ладошку Милагрос и мягко, но требовательно спросил:
- Что снилось? Расскажи мне, пташка.
|
| |
| |
| Yennifer | Дата: Суббота, 14.07.2018, 14:01 | Сообщение # 60 |
|
The Pirate Queen
Сообщений: 2143
Репутация: 5384
Статус: |
Цитата Hades ( ) - Что случилось?!
Милагрос даже не сразу узнает его голос. Она продолжает находиться в безжалостных объятиях кошмара. Она пытается восстановить в памяти картину, которая в одночасье превращает её в безвольную слабачку. Её ногти с силой раздирают кожу на плечах. Милагрос безучастно смотрит на саднящие царапины. Боль немного отрезвляет её. Она озирается и вспоминает, что находится в келье Аида. А этот взволнованный голос принадлежит ему.
- Я… - она не знает, что сказать, сомневается в том, что стоит, не знает, как он отреагирует. Жмурится и кусает нижнюю губу. Снова боль. Металлический привкус крови во рту. Она тянется к стакану воды на прикроватной тумбочке.
Цитата Hades ( ) - Дурные сны, Милли, всего лишь сны. Не стоит о них думать более секунды – вновь присаживаясь на кровать, успокаивающе прошелестел падре.
В голосе Аида звучит столько тревоги, столько нежности, что она набирается смелости открыть глаза. Милагрос позволяет ему обнять её, чувствует, как его пальцы ласково перебирают её волосы. Словно в забытьи она прижимается крепче к Аиду. Она справится. Должна справиться. Ради себя, ради…
«Ради него».
Эта мысль ядовитой стрелой вонзается в сознание Милагрос. Она плохо понимает, кому и что должна и должна ли.
Нет.
Знает.
Вот она, геенна.
И она должна попытаться вырваться из огненного плена. Она слегка отстраняется и с грустной, полной горечи, улыбкой смотрит на Аида.
«Он ведь тоже обожжется», - думает Милагрос. Она понимает, что для Аида будет лучше, если она сейчас уйдет через окно. Она не имеет морального права толкать его в пламя. Хватит и того, что в нем сгорает она.
Но у Милагрос нет больше сил сопротивляться участию, которое она слышит в голосе священника. В конце концов, он хочет помочь, но…
Она все еще сомневается, она боится, что причинит боль Аиду. И за этими тревожными мыслями окутывающий Милагрос ужас постепенно отступает.
Цитата Hades ( ) - Что снилось? Расскажи мне, пташка.
«Пташка».
Ласковое обращение заставляет Милагрос несмело улыбнуться. Она все еще не знает, готов ли Аид выдержать это бремя. Назвав её «пташкой», он будто принял за неё решение в трудный момент. Сон или явь, горесть или радость, Аид ясно дал понять: он будет рядом. И она по-прежнему для него «пташка». Спокойная и твердая поддержка делает свое дело. Она перестает дрожать как осиновый лист, к ней возвращается способность связно мыслить.
- Понимаешь, я не помню, - наконец, признается Милагрос, убрав прядь волос со лба. – Вернее, помню, но только начало. Этот сон не уходит, он повторяется на протяжении многих лет. Почти каждую ночь, - почти беззвучно шепчет она, вновь поежившись. Она встречается взглядом с глазами Аида, но не видит в них ни насмешки, ни осуждения. Набрав в грудь побольше воздуха, Милагрос продолжает: – Это история из детства. Мне пять лет, я нахожусь в подвале монастыря. Я любила там играть в детстве. Помню, как туда спустилась мать-настоятельница. Я не знаю, зачем. Я не хотела, чтобы она меня увидела и спряталась за одним из шкафов. Она явно кого-то ждала. Потом туда спустился… - брови Милагрос сходятся на переносице. – Я не помню, кто. Но кто-то из них задел поднос. Посуда с грохотом разбилась вдребезги. С тех пор я просыпаюсь от этого звука. Но никогда не вижу сон до конца, - уже спокойнее договаривает Милагрос.
Рассказывать Аиду о том, что её мучает, оказалось намного легче, чем она думала. В конце концов, она никому никогда не говорила, что её терзает. Милагрос по-прежнему не уверена, правильно ли поступила, приоткрыв завесу этой грустной тайны. Ведь больше никому об этом неизвестно. Но Аид уже столько раз доказывал, что достоин доверия. А ей так хочется с кем-нибудь разделить этот груз…
Сообщение отредактировал Yennifer - Понедельник, 30.07.2018, 04:27 |
| |
| |
|
