Хвала дороге, что сюда вас привела. Как всегда, гостей желанных дарит мне ночная мгла!
Хозяина слово даю в этот час: Счастлив страж кошмаров у себя видеть вас!
Замок мой от любопытных глаз укрыт кромешной тьмой. Мрак ночной - моя обитель и приют священный мой. Всей душой я призываю вас последовать за мной!
Но знайте, достоин тайну узнать лишь тот, Кто сам добровольно в покои мои войдет И мир мой откроет и друга во мне найдет...
С легкой подачи хозяина бала - Кромешника - все герои (и ЗЛ, и СБ) без исключения засыпают. Не важно, чем вы занимались - стояли/сидели/шли/наливали кофе - закрываете глаза и засыпаете. Все герои, поочередно, попадают в некий "массовый" сон. Когда темнота перед глазами рассеется, вы обнаружите себя стоящим у прозрачного стекла, по размеру схожим с дверью, с другой стороны которого вас будет ожидать лакей. Ступайте прямо через стекло, ничего не бойтесь. Пока.
Все лакеи и официанты одинаковые: в глухих черных костюмах, с зализанными волосами и в белых масках. Их глаза полностью черные, зрачок сливается с радужкой. Они будут обращаться к вам "господин/госпожа" добавляя имя/фамилию, любезно предложат напитки и закуски, но ни о чем больше говорить с вами не будут. Можете попробовать вытрясти из них душу с помощью кулаков или применить магию, но, помните, что вам тут же ответят в двойном размере. Убить их невозможно. Они рассыпятся черным песком, а затем восстановятся.
Ах да, что до вас. Господа и дамы в черном. Вам не придется выбирать в игре, ваш вечерний наряд уже будет на вас. По желанию, можете приложить к вашему посту картинку понравившегося наряда или просто описать его - для удобства описания вас позже другими игроками.
Зал. Просторный, мрачноватый, с низко висящими люстрами. Будто из ниоткуда звучит легкая ненавязчивая музыка. Вдоль стены - лаконичные темные столы с закусками и напитками, у каждого - официанты. Что необычного? Никаких окон и дверей, никаких путей и вариантов, чтобы выбраться. Все стены - зеркальные. Некоторые зеркала выглядят вполне обычными, в них вы увидите свое отражение, однако большинство - белые, будто слегка светящиеся, пустые.
Вы можете общаться друг с другом, обмениваться любыми сведениями, говорить что угодно. Можете касаться друг друга и применять магию, однако, никаких массовых разборок. Хозяин не терпит суматохи и лишнего шума. Неосторожное движение - вас быстро нейтрализуют (удар/ударная доза страхов/вариант на ваш вкус). С каждой минутой вы будете чувствовать страх все сильнее и сильнее. Беспричинный, скользкий, вязкий, плавно перетекающий в панику и животный ужас. Света будет становится все меньше, музыка - все визгливее и громче. По истечению двух часов вы сможете уйти: необходимо лишь пройти через белое зеркало. Если будете достаточно расторопны - сможете пройти несколько человек сразу, помедлите - пойдете один. Пройдя через зеркало - вы проснетесь, сохранив все воспоминания о произошедшем. Постепенно зеркала начнут затягиваться черным песком, и если это произошло - через зеркало нет дороги. Замешкаетесь и останетесь - рискуете больше не проснуться. Зеркала - не порталы. Путь ЗЛ-СБ-ЗЛ невозможен. В плен Кромешник брать вас не будет; все необходимое он узнает от вас здесь.
Касаемо влияния на разум. Страх никого не должен обойти стороной. На кого-то он начнет влиять в большей степени, кто-то еще сможет найти силы сопротивляться, но факт в том, что бояться будут все. Что вам пригрезится, что покажется, представится и прочее - на ваш откуп.
Вас может пригласить на танец лакей/вы можете позвать его/её (это допускается, поэтому, в случае чего, смело прописывайте это). Не волнуйтесь, там есть в равной степени и юноши, и девушки. Так же по желанию вы можете прописать голос Кромешника, раздающийся в вашей голове. Ничего особо информативного и полезного он вам не скажет, но может надавить на больное, чтобы усилить страх.
В целом - все решает ваша зловещая фантазия и мрачное воображение, потому что именно они создадут нужную атмосферу. Чем кошмарнее - тем интереснее и тем больше вы порадуете хозяина бала. Ах, да, сам хозяин, чей голос вы будете слышать... Он не явит вам себя лично. А, может, и явит. Он решит это сам. Но, если это произойдет, поверьте, вы об этом узнаете.
По любым вопросам смело пишите модераторам игры - поможем и сориентируем. Приятных ночных кошмаров!
Кромешник не прекращал улыбаться. Лениво блуждая по потолку, он то и дело выхватывал взглядом средь прочих метавшегося из стороны в сторону Дэниела. Дэниел Блэквелл... юный, пылкий и упорный мальчик, таивший в себе зерно его, Кромешника, силы. О, нет, он слишком горделив и тщеславен для того, чтобы стать его учеником, да и сам король страхов не хотел тащить за собой лишний груз. Однако, нельзя было не признать, он был талантлив, хоть и сам не подозревал об этом; в нем таилось то, что Кромешник увидел когда-то в Вэйланде: отчаянное желание найти спасение в окружающей тьме. Он нуждался во власти, нуждался в поощрении, понимании, поддержке и кто, как ни Кромешник, мог дать ему это? Дэниел играючи использовал свои силы, и так же играючи манипулировал другими. Пусть он был еще неопытен, у него был огромный потенциал. Кромешник, с минуту подумав, все-таки признался сам себе, что такой занятный экземпляр как этот юноша уж точно не будет лишним в его легионе. Предоставив юному магу свободу действий, Кромешник взмахнул полами плаща и рассыпался черным песком.
- Ты ругал меня каждый раз, стоило мне проявить эмоции, однако, сам оказался не лучше. - Люди! - всплеснул руками Кромешник, встречаясь глазами с глазами Вэйланда, отразившемся в зеркале в качестве его собственного отражения, - Мой маленький любимый принц, тебе ли не знать, что их должно звать через сердце! - Как ты позвал меня? - черноволосый мужчина нахмурился и сделал шаг вперед. - Нет нужды ломать трагедию! - усмехнулся Кромешник, скрещивая руки за спиной, - Я поступил так, как было лучше для тебя. И ты теперь смеешь упрекать меня?! - Ничуть, - смягчился Вэйланд, растягивая губы в ласковой улыбке, - Полно тебе, друг мой, на меня ли тебе злиться? - Наше сердце - в твоей груди, юный принц, сам знаешь, каково оно: переживать им каждый страх. - Позволь мне помочь. Кромешник? Со мной ты не будешь одинок. Мы - семья, помнишь? - король осторожно протянул руку вперед и призывно вскинул брови, - Ты не должен переживать это в одиночку. - Упрямый мальчишка, - презрительно скривилась тень, вкладывая в руки Вейланда одну за одной черные сферы, - Трудно поверить, что с годами твоя привязанность лишь окрепла. - К слову о привязанности, - как бы между делом произнес Вэйланд, растворяя черные сферы в воздухе, - Ты был так занят своим подмастерьем - Дэниелом Блэквеллом, что совсем упустил из вида златоокого колдуна с беловолосой чародейкой. Они прошли через наше зеркало. - Велика беда, - с ленивой улыбкой протянул Кромешник и победоносно улыбнулся, - Я всегда могу... - Не можешь, - отрезал Вэйланд, с укором взглянув на свое отражение, - Ты спровоцировал слияние, подействовал на два разума сразу, и теперь не сможешь ничего сделать. Твой промах, мой дорогой. Перестарался. - Это мое торжество и только я устанавливаю здесь правила! - огрызнулась тень, перейдя в наступление.
Вэйланд смерил Кромешника равнодушно-снисходительным взглядом и, повернув голову, спрятал в высоком воротнике сюртука беззаботную улыбку. Его мрачный друг наивно полагал, что страхи сделают его сильнее, однако, он не учел, сколько сил придется затратить ради этого. Самонадеянность - дорога к позорному поражению. - Увы, - спокойно произнес Вэйланд, пожав плечами, - Мы ничего не сможем сделать, они в подсознании. Наши и их страхи теперь - едины. Остается надеется, что они с этим не справятся. - О-о-о-о, мой принц! - Кромешник вдруг засиял как новенький медяк и принялся резво ходить из стороны в сторону, - Колдун единственный ведь знает, как отсюда выбраться, а что до ведьмочки, - тень скрипнула зубами и тут же растянула серые губы в лукавой улыбке, - Иди ко мне, мой мальчик, пришло время показаться гостям!
Вэйланд кивнул и, закрыв глаза, уверенно сделал шаг вперед. Крепко обняв мужчину, Кромешник шумно выдохнул, а затем, царапая его плечи острыми когтями, слился с ним в единое целое. Хрустнув шейными суставами, Кромешник весело, будто ребенок, подпрыгнул на месте, всплеснул кистями рук и секунду спустя растворился в темноте.
- Как это понимать? - сняв с лакея, того, у которого была свернута шея, белую маску, Кромешник надел ее на себя и сердитым взглядом обвел своих слуг, - Я дал недостаточно четкие указания? - Ваше величество, - лакеи синхронно склонили головы, подрагивая всем телом. - Крестьянский сброд, - выплюнул король, попутно поднимая за воротник ближайшего мертвого мужчину, - Вам хоть что-нибудь можно доверить?! - скривившись, Кромешник поочередно вложил руку в грудь каждого мертвого мужчины, возвращая их к жизни, - Я жду объяснений. - Они сами пожелали пройти, мой господин, - произнесла щуплая низенькая девушка в белой маске, вытягиваясь перед своим королем в тонкую струнку, - Мы допустили ошибку, мессир, нет нам оправдания, как и нет прощения. - Дитя мое, - приподняв девушку за подбородок, Кромешник хитро улыбнулся, - Ты - славная девчушка, но такая бестолковая. Я, разве, приказывал вам вмешиваться? Приказывал созывать остальных? - Никак нет, мессир, - отозвалась девица, поднимая на своего короля черные как смоль глаза. - Тогда какого черта вы столпились тут как звери у водопоя? Впрочем... не трясись, дорогая, ты сделала то, что должна была сделать. Я не сержусь. Но молись, чтобы колдун и ведьма перегрызли друг другу глотки, в противном случае - именно ты понесешь передо мной ответ. - Да, господин. - Хорошая девочка, - похлопав девочку по щекам, укрытые маской, Кромешник завел руки за спину и, обернувшись, пробежался взглядом по гостям, - Что с Гизборном? - Мы не говорили с ним, господин. - Мы не говорили с ним, господин, - передразнил Кромешник, состроил страдальческое лицо, - Как же вы жалки!
- Кромешник, друг мой, позволь мне, - несмотря на ласковое обращение и миролюбивый посыл своих слов, голос Вэйланда, зазвучавший в голове Кромешника, был схож с острой и холодной сталью. Это был не вопрос, но приказ, который не требовал возражений. - Соскучился по славной эпохе своего темного правления, мой принц? Недолог же был твой век без меня! - Разве не то было одной из твоих целей - показать, с кем они имеют дело? - мягким как бархат тоном прошептал правитель, - Я для них не более, чем свергнутый тиран, тогда как ты - не более, чем ночной кошмар, тень без лица и человеческого имени, горстка песка, эфемерный фантом, которого не стоит принимать всерьез. Но вместе... - Как пожелает мой маленький принц! - с ехидцей промурлыкал Кромешник, перебив Вэйланда на полуслове.
Мужской силуэт на мгновение дернулся и вдруг согнулся в три погибели, будто от резкого удара. Маска упала ему под ноги, а острые когти до боли впились в кожу. Потребовалось несколько секунд, прежде чем Вэйланд смог глубоко вздохнуть и медленно выпрямиться во весь рост. Его отражение криво усмехнулось, сложило длинные серые руки на груди и стало ждать, неотрывно следя за ним горящими от предвкушения глазами. Выправка, королевская стать, ледяное спокойствие на лице и чуть сведенные к переносице брови - Вэйланд - со своим происхождением, манерами, выражениями и движениями угадывался даже будучи заключенным в сухопарое, жуткое и гротескное обличье Кромешника. Этому существу с его желтыми глазищами, всклоченными волосами, серой кожей и бесформенным черным балахоном, в которое оно было укутано будто в ночную мглу, не пристало носить корону, однако именно оно и было королем - жестким, хватким, бесчувственным тираном мрачных северных земель. Кромешник редко когда позволял Вэйланду, жившему внутри него, брать бразды правления в свои руки, однако, сейчас он, Вэйланд, был единственным, кто смог бы заменить его и сделать то, из чего Кромешник бы сделал очередной балаган.
- Господин? - неуверенно протянул слуга, делая шаг вперед, но, встретившись глазами с глазами Вэйланда, он тут же в ужасе попятился и низко склонил голову, - Ваше величество, - промямлил он и мигом смолк, когда король вскинул руку в воздух, веля замолчать. - За неисполнение приказов - смерть, - без единой эмоции проговорил Вэйланд, с трудом удерживая себя от того, чтобы не размозжить голову мужчины о стену, - Я более не потерплю такого. Готовьте все, живо, - слуги послушно закивали, - Пошли вон, - холодно бросил король, оборачиваясь к гостям. Народ, придворные, армия - Вэйланду, которым талант правления был впитан с молоком матери, потребовалось не более минуты, чтобы оценить как гостей, так и бальный зал в целом. Размяв руки и шею, он передернул плечами, невольно отмечая, что бесформенный балахон сменился привычной черной мантией. Все было готово, и Вэйланд, вместе с хохочущим внутри него Кромешником, сделал шаг вперед.
Скрипучая и заунывная музыка, а за ней и разговоры гостей, резко стихли. В звенящей и гулкой тишине раздались мерные хлопки ладоней друг об друга: раз - проворные и юркие тени, созданные черным песком, обхватив пламя свечей, задули их всех до единой, погрузив зал во тьму, два - тонкие черные нити, потянувшиеся с потолка, обвили запястья гостей и приподняли их руки над головой, не давая возможности пошевелиться самостоятельно.
- Маски сорваны, дамы и господа! - торжественным голосом объявил Вэйланд, привычным Кромешнику жестом скрещивая руки за спиной, - Вы так долго ждали меня, так отчаянно, так горячо и страстно желали взглянуть в мое лицо, - раздался низкий грудной смех, отразившийся от зеркал, - Знайте же - желание моих гостей для меня - закон.
В руках лакеев, стоявших на манер молчаливых непоколебимых статуй и державших позолоченные подсвечники, зажглись свечи. Зеркальные лабиринты наполнились светом, поддержав круговерть игры теней, пляшущих вокруг. Выхваченные пламенем из темноты лица присутствующих отражали самые разные эмоции, но превалировало то, что Вэйланд привык видеть каждый день: страх и злость. Кромешника, оказывается, ненавидели так же сильно, как когда-то и его самого.
- С вашего позволения, - учтиво, четко проговаривая слова, произнес король, - Я отпущу моих слуг. Смею надеяться, они составили вам хорошую компанию. Леди, джентльмены, - кивнув на гостей, которых не коснулись черные нити, Вэйланд жестом указал им на зеркала позади себя, - Свободны.
- Повелитель, - как по команде единым хором отозвались гости и их глаза тот час застило черной пеленой. Мужчины галантно поклонились, женщины присели в реверансе и сплошной темной массой двинулись вперед, обходя Вэйланда справа и слева и затем скрываясь во мраке холодных зеркал. Стоило последней фигуре скрыться с глаз, Вэйланд сделал шаг вперед и медленной поступью двинулся в зал.
- Каждый из вас пережил сегодня ни один кошмар. Признаюсь вам: страх и темнота - единственное, что я помню из своей жизни: до того, как я обрел свое имя и после него. Вы страдали ночь, боясь сойти с ума, тогда как я жил в этом, этим ни одно столетие, - прохаживаясь меж гостей, Вэйланд внимательно осматривал каждого. Кого-то касался, на кого-то просто смотрел, иным перебирал волосы или заботливо поправлял лацканы пиджака, - Страдали вы, страдал и я. Любимые, семья, друзья, верные подданные, люди - знакомые и нет - нас всех предавали, нас всех мучили и заставляли горечь и страх укорениться в наших сердцах, - Вэйланд говорил спокойно, размеренно, четко, даже слегка поучительно, будто мудрый наставник, - Вы жаждете убить меня, тогда как вашу жизнь ломали те, кому вы верили, а вовсе не я. Люди, и снова - люди, обстоятельства, ошибки и неправильный выбор - полагаете, я не разделяю вашей доли? О, поверьте, из чаши боли я хлебнул сполна. Зачем - спросите вы, - медленно обойдя Робина, Вэйланд вернулся туда, откуда начал свой путь и встал меж двух лакеев, давая пламени свечей четко обрисовать контуры собственного, изуродованного кошмарами, лица.
- Я пригласил вас сюда, потому что вы - те, с кем у нас вместе хватит сил на то, с чем я не справился один: исправить ошибки, предотвратить несправедливость, сделать так, чтобы те, кто причинил нам боль, понесли наказание. Разве не хотите вы побороть свой страх? Не хотите навсегда избавиться от кошмаров? Погибшие по вашей вине оживут, дорогие сердцу вновь окажутся подле вас, а вы сами восстанете из пепла своих разрушенных чаяний и надежд. Больше не будет боли, не будет тягот, не будет бедности и унижений. В моей власти подарить вам жизнь, в которой вы все будете счастливы. Мир, где вы будете рядом со мной, вместе со мной, с тем, кто так похож на вас самих, кто чувствовал и переживал те же кошмары. Рука об руку, плечом к плечу. Следуйте за мной, будьте верны и покорны мне - и я дам вам все, о чем вы когда-либо мечтали. Счастье, о котором вы грезили, так близко, нужно лишь протянуть руку и поверить мне.
Тишину прорезал решительный звонкий голос. Один, второй, третий. Глупо, как невозможно глупо. Стоило ли отпираться, стоило ли отказываться? Стало быть, они хотят страдать и дальше? Да, Вэйланд думал исключительно о себе, но разве так уж плохо жилось бы им, покорись они ему? Стал бы он мучить их? Разве не одарил бы благами и спокойствием? Разве не смогли бы они - вместе - построить лучший мир, где заслужившим кары воздалось бы по заслугам? И разве он, за все эти бесчисленные годы мук и страданий, не заслужил получить понимания от тех, кто действительно мог бы понять его, если бы у них нашлась хоть крупица желания? Но они не хотели. Они не пойдут с ним добровольно, значит, придется их заставить. Гул голосов нарастал, но Вэйланд уже перестал их слушать. Со скучающим видом он обернулся и поманил слугу, державшего в руках круглый сверкающий поднос с выставленными на нем напитками.
- Вы вольны уйти, мои дражайшие друзья, - проворковал король, как только гул стих, - Перед вами зеркало, оно выведет вас в ваш подлунный мир. Все, что вам нужно сделать прежде - осушить бокал, - он кивком головы указал на лакея, - А после - ступайте с миром, - Вэйланд махнул рукой, разрывая сдерживающие гостей черные нити. Предупреждая возможную агрессию, он развернулся вокруг своей оси и, не торопясь, горделивой походкой направился к стене, а затем - и вовсе пошел прямо по ней, двигаясь к потолку и попутно наблюдая за реакцией на свои слова.
Вопреки его ожиданиям, все застыли в нерешительности. Минута или две - и зал вновь наполнился сбивчивой речью, проклятиями и злостью. В его сторону устремились потоки магии, но Вэйланд совершенно не придавал им значения, лениво, как бы нехотя, уворачиваясь, перемещаясь вихрем черного песка по темному потолку. Странно, что он вообще мог подумать, что кто-либо согласиться. - Хорошая попытка, мой юный принц, но человеческий род за все эти года ничуть не изменился, - ворковал Кромешник, - Не ищи понимания в тех, кто ненавидит нас. Тебе и самому известно: единственный язык, который они понимают - сила и страх.
- Мой славный воинственный мальчик, - ласково прошипел Вэйланд на манер Кромешника, спустившись по стене и положив ладони на плечи Гая, - Никто не должен уйти, не испив напитка. Ты должен следить за всеми, должен заставить их. Ты ведь скучал по этому чувству? Поле боя, азарт, адреналин, страх, смешанный с предвкушением скорой победы! Мой самый преданный, самый искусный рыцарь, помни, что для тебя на кону стоит всё. Не подведи меня, Гай Гизборн, - рассыпавшись песком и растворившись в пространстве, Вэйланд глухо рассмеялся, и, казалось, его смех зазвучал отовсюду сразу, - Что же вы, гости дорогие? Хотите остаться? - губы Вэйланда под влиянием воодушевленного Кромешника изогнулись в кривой ухмылке, - В таком случае я окажу вам теплый прием! Вы поймете, рано или поздно: быть со мной лучше, чем против меня. Гизборн! - громогласно объявил Вэйланд, тот час материализовавшись рядом с юношей, - Убей его, - указав на Робина, он ласково улыбнулся и приобнял Гая за плечи, - Помнишь, Гай, что я говорил тебе? Не сделаешь ты - сделают с тобой.
Махнув рукой, Вэйланд растворился во мраке. Зеркала в зале слабо засветились, а затем на каждом из них проступили картины - тех, кто присутствовал в зале, а если быть точнее - их проекции, находившиеся в реальном мире во сне. Задержав свой взгляд на Робине, лежащем на полу темного склепа, Вэйланд опустил глаза и покачал головой.
- Покажи им, Гай, - раздался из ниоткуда бархатный обволакивающий голос, - Покажи, какую цену они заплатят, если пойдут против своего короля.
- Любитель сплетен, - пренебрежительно усмехнулся мужчина в ответ. - Вот уж поистине талант, которому ты научился в лесу и среди своих дрожайщих бедняков. Интересно, манеры брать чужое все так же с тобой?
- Мои манеры всегда при мне. И это вовсе не сплетни, а информация. Тебе не понять, - отмахнулся Робин. Ему было совершенно не важно, что о нем думает кто бы то ни было кроме Регины, а уж тем более Гисборн. Закончится этот дурацкий бал и больше они вряд ли увидятся.
Зелена нервно озиралась вокруг и продолжала изливать яд с каждым своим словом. Закончив свою тираду, она тяжело выдохнула, и Робин мог биться об заклад, ведьма чувствовала себя не в своей тарелке. Что было странно. Как он уже успел понять, Зелена не страдала от неуверенности в себе, но сейчас с ней явно было что-то не так. То ли она действительно была расстроена отсутствием Грэма, то ли Кромешник постарался и как следует надавил на нее. Скорее все же второе. Робину было сложно поверить, что такая как Зелена может искренне переживать за такого как Грэм. Он хороший парень, а она... пока что темная лошадка. Во всех смыслах.
Цитатаrusy ()
- Робин, - ведьма нервно перебирала пальцами по бисеру на платье. – Помнишь, о чем мы говорили около границы города? Так вот, я готова отказаться от этого, если ты поможешь мне вернуться домой.
- Да, я помню, - серьезно ответил разбойник, замечая как чуть дрожат ее пальцы. Ведьма нервничала, и с каким бы недоверием и подозрением он к ней не относился, но сейчас она кажется с трудом держала себя в руках и выглядела как обычная женщина на грани срыва. "Этого еще не хватало", подумал Робин, бросая быстрые взгляды на Гая и Рена.
Цитатаrusy ()
- Не знаю, как это сделать, и есть ли отсюда выход. Но мне кажется, что это может знать Румпель или Регина. Если ты найдешь их, узнай, пожалуйста, как мне вернуться...туда, домой.
Не стоило даме терять лицо при всей компании. Хотя какое ему дело? Она ведь едва не придушила его при первой встрече, а потом еще заморозила, а потом...
- Отойдем? Я бы даже пригласил тебя на танец, если не возражаешь, - с едва заметной улыбкой проговорил Робин, решив что этот маневр по крайней мере отвлечет ее. Он взял Зелену за руку и, не сказав ни слова Гаю и Рену, потащил в сторону. Буквально пары шагов было достаточно чтобы скрыться из виду в толпе гостей. Скрежещущая и завывающая музыка не слишком располагала к танцам, но Робин все же подхватил Зелену за талию и поднял ее ладонь вверх, сделав несколько движений, как ему казалось в такт музыке.
- Я понял о чем ты говоришь, Зелена. И если ты не притворяешься, то я помогу тебе. Конечно, тут есть одна проблема... хм, а может и не одна. Но они все решаемые, по крайней мере должны быть. В общем, если ты согласишься помочь мне с моим делом, то вместе мы справимся и с тем чтобы ты могла отправиться куда захочешь.
Но как оказалось, танцу их не суждено было осуществиться. Музыка внезапно стихла, уступив место звенящей тишине, и едва Робин смог повернуть голову в поисках причины, как зал погрузился в полную темноту. - Твою мать! Снова начинается, - выругался разбойник. Он уже приготовился сопротивляться кошмарам все тем же способом, злостью и жаждой убивать. Но словно читая его мысли, невидимые путы схватили мужчину за руки и крепко обвили, не давали возможности пошевелиться.
Цитатаtender_poison ()
- Маски сорваны, дамы и господа! -
Вспыхнули свечи, и все взгляды, в том числе и Робина, обратились к высокой фигуре в темном. Сам хозяин торжества явился в зал, распуская свою призрачную свиту. И тут стало понятно такое количество гостей, добрая половина из них оказались наваждениями, еще одной иллюзией Кромешника, который неспешно бродил среди оставшихся гостей, на этот раз уже настоящих людей. Высокий, худой и со шрамами на лице, своей искаженной логикой и выводами он не вызывал к себе ни сострадания ни понимания. Все его разглагольствования не были близки Робину, который недоумевал, откуда в этом щуплом колдуне взялась такая огромная сила, что способна подчинять сознание людей, магов и ведьм из самых разных миров. Хотел ли разбойник в этот момент разделаться с ним? Естественно. Любое принуждение вызывало в нем бурный протест, что уж говорить о такой масштабной акции, да еще с изощренными ментальными пытками. Но гораздо важнее было вначале выбраться из этого кошмарного плена, а уж потом думать как свести счеты с обидчиком.
Цитатаtender_poison ()
Разве не хотите вы побороть свой страх? Не хотите навсегда избавиться от кошмаров? Следуйте за мной, будьте верны и покорны мне - и я дам вам все, о чем вы когда-либо мечтали. Счастье, о котором вы грезили, так близко, нужно лишь протянуть руку и поверить мне
- Да иди ты в $#%^! - не выдержав, громко крикнул Робин, - Ты можешь есть свои миражи хоть пачками, но не надо пытаться скормить их нам. Голос его был не один, перспективы рисуемые Кромешником, мало кому пришлись по душе. И судя по всему, король кошмаров решил сменить тактику, предлагая испить нечто из бокалов.
Цитатаtender_poison ()
- Вы вольны уйти, мои дражайшие друзья, - проворковал король, как только гул стих, - Перед вами зеркало, оно выведет вас в ваш подлунный мир. Все, что вам нужно сделать прежде - осушить бокал, - он кивком головы указал на лакея, - А после - ступайте с миром
"Да черта с два я буду это пить!" подумал Робин, когда путы наконец пали, и он смог опустить руки. Рядом потирала запястья Зелена, чуть неподалеку топтались Гай и Филипп. Позади них располагались те самые зеркала сквозь которые находился путь назад, прочь из этого кошмарного царства. Лакей протянул Робину бокал на подносе, но лучник лишь выплеснул его содержимое на пол. В то что им удастся уйти вот так просто, верилось с трудом, но попробовать стоило. - Уходим отсюда! - махнул рукой Робин, призывая всех последовать его примеру и оставить Кромешника ни с чем. Уверенной походкой он направился к зеркалу как позади раздался все тот же повелительный голос.
Цитатаtender_poison ()
- В таком случае я окажу вам теплый прием! Вы поймете, рано или поздно: быть со мной лучше, чем против меня. Гизборн! - громогласно объявил Вэйланд, тот час материализовавшись рядом с юношей, - Убей его
Кого именно приказывал убить Кромешник, Робин понял почти сразу. Сработало чутье, что не раз уже спасало лучнику жизнь. Он обернулся и одновременно отпрыгнул в сторону как раз в тот момент, когда сверху вниз по дуге на него летел меч. К счастью, сторону он выбрал правильно, иначе сейчас бы уже лежал разрубленный от плеча по самое нехочу. - Да чтоб тебя! - буркнул Робин, пытаясь зайти Гисборну за спину и выбить меч из его руки. В рукопашном бою или тем паче в стрельбе, он бы одолел его, но Гай был лучшим мечником из всех о ком только слышал Робин, а в свете того что сам он был безоружен, его шансы на выживание в этом поединке стремились к нулю. Благородство не дается по праву рождения, а определяется поступками
Оливия стояла, все еще пытаясь понять, что же ей сделать. Мужчина видимо решил поглумиться над ней. Встав с импровизированной скамейки, он по-джентельменски предложил девушке занять место, а сам отошел к ближайшей колонне. Лив, настороженно наблюдала за каждым его движением и действием, которое вызывало лишь ироничную усмешку. Надо же! Он говорит и ведет себя так интеллигентно, словно они собрались здесь за чашечкой чая, обсудить на сущие проблемы. Все это выглядело безумно фальшиво, что девушка даже почувствовала тошноту. Зачем строить из себя благородство, если в итоге, ты собираешься творить зло! "Потому что это красиво" - тут же ответило подсознание, вызывая еще большую усмешку. Действительно, мужчина напротив был красив. Фигура, скулы лица, глаза - все это могло свести с ума не одну женщину, если бы не губы, которые все чаще растягивались в злорадной ухмылке. Да, возможно внешне, он и был красив, вот только внутри уже давно был изуродован. Ее мысли прервал вкрадчивый голос незнакомца.
ЦитатаSkazochnik ()
- Могу сказать тоже самое – я также не знаю тебя, - выговорив это, мужчине не устоял и сделал еще несколько шагов навстречу пленнице. – Кто вы, очаровательная незнакомка? – сделав еще пару движений, поинтересовался Дэниел. – Давайте сорвем маски, хотя на нас их даже нет. Забавная ситуация, не правда ли?
Брюнет начал медленно приближаться, отчего по всему телу девушки прошли мелкие мурашки. Ей не хотелось снова ощутить на себе его влияние, его силу. Но и отступать Лив тоже не намеревалась. А какой в этом смысл? Если он захочет, то сможет убить ее одним щелчком пальцев, и никто даже не узнает. Так зачем тогда убегать? Нет, она останется. Останется до конца. Чего бы он ей не принес.
ЦитатаSkazochnik ()
– Я знаю очень и очень многих жителей этого странного городка – Сторибрук, но вас я не знаю! – тут же вырвавшись из своих мыслей, заключил Дэн. – Так кто же вы такая?
На этом вопросе мужчина подошел вплотную, задержал взгляд на ее лице и, пройдя дальше, остановился за спиной, словно тень, которая ходит за нами по пятам. Оливия вытянулась, как струна, готовая ощутить непонятную, но ожидаемую боль, однако ничего не произошло. Он из Сторибрука. Почему девушку это нисколько не удивляет. Все присутствующие здесь, как-то связанны с этим чертовым городом. Лив даже немного начала жалеть, что все-таки нашла его. Сколько проблем он еще ей принесет? Последний вопрос удивил и дал надежду. Неосведомленность - это то, что может спасти ей жизнь. Незнакомец ничего о ней не знает, а значит, у девушки есть козырь в рукаве. Поэтому ее так шокировала следующая речь брюнета.
ЦитатаSkazochnik ()
- А что касается меня… - ожидая ответ незнакомки, снова заговорил мужчина, - …я всего лишь мистер Блэквелл, Дэниел Блэквелл, если быть точнее, - говорящий сделал паузу, пытаясь уловить, как воспринимает его слова девушка. – В прошлом обычный конюх, сейчас же довольно-таки своенравный и прямолинейный маг
Оливия замерла, стараясь запомнить каждое слово, что слетело с губ мужчины. Маг. Девушка обреченно покачала головой. Снова это слово. Хотя, его поступки и действия в этот раз не позволили Прайс усомниться в словах незнакомца. Он действительно владел магией. Когда монолог Гамлета был закончен, Лив, не смогла сдержать усмешки.
- Высокий взлет обычно обозначает болезненное падение, - девушка остановилась, прислушиваясь к действиям брюнета. Она чувствовала жар, который исходить от его тела, настолько близко он стоял рядом. - Все рассказать о себе может лишь человек, который ничего не боится. Ну, или идиот. Думаю в моем положении, информация - это небольшое преимущество, которое я оставлю себе.
Лив ожидала какого-то ответа, но вместо этого, мужчина вытянул перед ее лицом свою ладонь, на которой лежала роза. Девушка с удивлением уставилась на цветок, на время, потеряв нить разговора. Она любила цветы, они напоминали ей лето и замечательный аромат, который окутывает все вокруг, но не здесь. Видеть алую розу здесь, в этом мрачном и темном месте, куда не пробивается ни один лучик солнца. Она была прекрасной в своей красоте. Прекрасной и такой неестественной. Черная пыль, обрамляющая концы лепестков, ясно говорила о том, что все здесь принадлежит ему. Все здесь творение его рук. Зал, беседка, скамейка и даже этот дивный цветок. Все, кроме нее. Она не кукла, которой можно играть. Не предмет, который можно использовать. Она живой человек и он это знает. Человек, со своими страхами.
ЦитатаSkazochnik ()
- Это вам… Скажем, в знак нашего странного разговора…
Бархатный голос совершенно сбивал с толку, никак не состыковываясь с тем, что сейчас происходит. Да уж! Разговор был действительно странным. И не только он... Весь этот мир был одним сплошным недоразумением. Оливия смотрела на розу, чувствуя горячее дыхание у себя на шее.
ЦитатаSkazochnik ()
- Ну же, берите, - не отодвигая ладони, произнес мужчина, снова сделав несколько движений и представ перед незнакомкой уже в более спокойной виде. – Хоть я и безумен, но не до такой же степени, чтобы без конца глумиться над незнакомками, да еще к тому же и такими очаровательными, - подметил маг и улыбнулся девушке, продолжая держать в руках магический цветок…
Все его милые слова и комплименты вполне могли бы польстить девушке, если бы Лив не помнила, что пред ней стоит далеко не обычный человек. Дэниел был пугающе спокоен, от чего сердце начинало стучать сильнее. Слегка повернув голову, Прайс увидел боковым зрением очертания его лица и губы, растянутые в ленивой улыбке.
Они могли так простоять и вечность, но терпение мужчины явно было не бесконечным. Протянув руку, Оливия коснулась ладони брюнета и взяла предложенный цветок. Пальцы тут же пронзила острая боль, а на коже выступили несколько капель крови. Такой же алой, как и сама роза. Лив как завороженная наблюдала за красной жидкостью, а в голове возникали отрывочные моменты. Больничная палата, бледная мама, лежащая на постели и кровь, кровь, кровь... она была везде, повсюду... резко отшатнувшись, Оливия еще плотнее прижалась к Дэниелю, ощущая холод, который постепенно забирался внутрь. Реальность расплывалась и снова возвращалась на свое место. Злость, обида, ненависть - все смещалось в одно чувство. Чувство безысходности. Развернувшись на месте, девушка оказалась в нескольких сантиметрах от брюнета. Она чувствовала его дыхание, его размеренное биение сердца, его самоуверенность, которая безумно раздражала. Он с интересом взглянул ей в глаза, ожидая хоть каких-нибудь действий. Слегка нагнув голову, Оливия постаралась разглядеть в нем малейшие признаки нормальности, но все оказалось напрасно. Уголки губ нервно дернулись, и девушка заговорила, только теперь ее голос был наполнен жалостью.
- Наверняка, это невероятно сложно, повелевать страхи. Люди всегда пытаются от них сбежать, а ты... Изо дня в день тебе приходиться бороться со своими страхами, к которым примешиваются еще и чужие. Не жизнь, а вечный... нескончаемый... кошмар, в котором нет и проблеска надежды, на что-то лучшее, - девушка остановилась, сильнее сжимая розу, шипы которой впивались в кожу все глубже, разрывая ее, причиняя боль, но лучше уж так, чем ощущать боль в сердце. - Я бы не пожелала такого и врагу.
На минуту в темном зале воцарилась полная тишина. Подняв руку выше, Оливия, продолжая смотреть в глаза Дэниелю, сломала стебель розы у самого бутона и, подавшись вперед, вложила цветок в его нагрудный карман. Алый цвет прекрасно гармонировал с черным, который буквально окутывал мужчину. Опустив руку, девушка чувствовала, как с пальцев, капает горячая кровь, прерывая свой путь на ее шикарном платье, впитываясь в материал навсегда. Она всматривалась в его лицо и видела уже знакомые эмоции. Отступив, Лив, медленно побрела в сторону скамейки, не обращая внимания на брюнета. Проведя рукой по плитам, она ощутила легкий холод. Развернув голову, она через плечо посмотрела на Дэниеля, который по-прежнему стоял неподалеку.
- Мне доводилось работать с такими людьми как вы, мистер Блэквелл, - голос девушки зазвучало холодно и отстранено. Сейчас она вновь почувствовала, как к ней вернулась былая уверенность. Та самая мисс Прайс, которая смогла выиграть не одно дело, и всегда была невозмутима. Та самая Оливия, которая с легкостью читала людей. - Вы не умеете довольствоваться тем малым, что дарует вам жизнь, и всегда желаете большего, стараясь обрести это любой ценой. И чаще всего, страдаете не только вы, но и люди, которые находятся рядом с вами. Близкие люди, - с совершенно непроницаемым лицом, девушка полностью развернулась к Дэниелю и села на ранее предложенную им скамейку. - Мне всегда было безумно любопытно узнать все из первых уст... скажите, это стоило того? Неужели цель, действительно оправдывает средства?
Оливия понимала, что задавая такие вопросы, имеет все шансы вывести мужчину из себя, но ей было плевать! Что она теряет? Разве что жизнь...
Ого! Сколько полезной информации, - не скрывая легкого удивления, произнес маг. - Признаться, я и сам очень и очень давно не видел Эшли в нашем городе. Не знаю причину ее отсутствия, но, будем надеяться, всему есть свое объяснение. Желаю тебе как можно скорее отыскать ее, - добавил мужчина, произнося все это с нескрываемой искренностью.
Томас искрене раскрыл свою улыбку в "56" зубов. И столь же искрене сказал Дэниэлу слова благодарность за хорошоие слова: - Благодарю вас Мистер Дэниэл, я очень буду стараться найти мою любовь вновь! - Шон вновь улыбнулся и заходил головой будто уплывая то сюда то туда
ЦитатаSkazochnik ()
- Все так говорят, -
Легкая насмешка в ответ на ухмылку Бэквелла, да бы хоть как то сохранить разговор, который и без того не очень клеился. Но все же как обычно беседу спас алкоголь, а не улыбки и повторные жесты.
ЦитатаSkazochnik ()
Простите... Прости... - бросил он Томасу, остающемуся позади. - Мне нужно... - Блэквелл хотел как можно скорее отойти куда-то вдаль, спрятаться, скрыться, чтобы чужие страхи оставили его в покое, так как голова начинала просто ужасно раскалываться.
Не успел парень допить еще один стакан, как вдруг собеседник Томаса начал поспешно уходить, обрывисто крича, что ему нужно. Оставшийся в одиночестве принц решил наблюдать за всеми, находящимися в зале со стороны. Но особенно его привлекала компания из Лив, Эммы, его экспедиторов из Бостона и самодовольной и возможно находящейся под наркотой веселой дамочки вместе с ними. Конечно, о чем говорить этот бал сведет с ума кого угодно. Внезапно на Томаса напало очередное видение, что уже виделось ему где-то. Разбитая машина Эшли о дерево у черты города поздно ночью. "Хоть бы это было не так, хоть бы это очередной страх" - шептали мысли. Как адруг раскрыв глаза принц увидел, что та компания опустела, а там остались лишь Эмма и та странная женщина, которая теперь вынимала и выплевывала изо рта яблоко. Шон резко подбежал к ним и спросил Эмму: - Что с ней? Ей нужна помощь?
- Высокий взлет обычно обозначает болезненное падение,
Дэниел иронично усмехнулся, понимая, на каких нотах пытается сыграть эта девушка и, не давая ей спуску, решил на подобные фразы отвечать лишь улыбкой. Это был действенный способ. По крайней мере, он заставлял незнакомку о чем-то задуматься, а то и вовсе вынуждал еще сильнее запутаться во всем происходящем...
Блэквелл был не из простых людей. Даже не из простых магов. Он всегда отличался чем-то от остальных. Его неуравновешенность могла стать его козырем, могла стать его черной меткой, но в любом случае - это было то, чем он жил, чем он дышал и тем, каким он всецело представлял себя долгое время назад. Бывший конюх слегка поежился от собственных мыслей, однако тут же взял себя в руки. Ему еще предстояло отыграть эту партию до конца и не дать спуска этой юной особе, поражающей его буквально каждую минуту.
ЦитатаЛивПрайс ()
- Все рассказать о себе может лишь человек, который ничего не боится. Ну, или идиот. Думаю в моем положении, информация - это небольшое преимущество, которое я оставлю себе.
- Решили не раскрывать собственного имени, - хитро произнес маг. - Что ж... понимаю... Однако это не совсем прилично с культурной стороны. Я-то вам представился... - мужчина сделал паузу, - и заметьте, не слукавил о себе! - подчеркнул Дэниел, всматриваясь в лицо девушки, все еще держа в руках розу, за которой, к этому моменту, пленница как раз начала тянуться.
ЦитатаЛивПрайс ()
Протянув руку, Оливия коснулась ладони брюнета и взяла предложенный цветок. Пальцы тут же пронзила острая боль, а на коже выступили несколько капель крови. Такой же алой, как и сама роза.
"Кровь", - прошептал про себя Блэквелл, увидев капельки алой жидкости на кончиках пальцев незнакомки. Он чувствовал ее страхи, но теперь, видя и ее физическое страдание, мужчина испытал еще более сильное удовольствие. Удовлетворение... - "Она пытается проверить, смогу ли я остановить ее. Что ж... пусть продолжает причинять себе боль. Я посмотрю на это", - довольно подумал Дэниел, наблюдая за девушкой, хотя в голове мелькнули несколько спонтанных фраз о том, к чему же все-таки может привести это все, если незнакомка не остановится.
Сможет ли он сам остановить ее? Или решится довести дело до конца?!
ЦитатаЛивПрайс ()
- Наверняка, это невероятно сложно, повелевать страхи. Люди всегда пытаются от них сбежать, а ты... Изо дня в день тебе приходиться бороться со своими страхами, к которым примешиваются еще и чужие. Не жизнь, а вечный... нескончаемый... кошмар, в котором нет и проблеска надежды, на что-то лучшее,
- Считаете, я должен быть откровенен с вами? - совершенно спокойно ответил мужчина. - Я бы и рад поделиться с вами своей историей, так как не скрываю ее, но... - Дэниел снова прибег к излюбленному методу и сделал театральную паузу, - ...вы же не хотите ничего говорить о себе. Какой смысл мне открывать перед вами все карты? Нет, увольте...
Блэквелл отвернулся и посмотрел куда-то вдаль. Затем он снова взглянул на девушку, которая к этому времени еще сильнее сжала розу в ладони, отчего шипы цветка еще крепче впились в ее нежную кожу, оставляя глубокие раны.
"И снова проверяет..." - подумал маг, так и не решившись отступать от своих позиций и проверить, на что готова пойти девушка в их странном и таком таинственном поединке.
ЦитатаЛивПрайс ()
- Я бы не пожелала такого и врагу.
- Какая философская фраза... - снова улыбнувшись, выговорил маг, почувствовав холод данного помещения. По телу пробежал еще один холодок, но мужчина снова взял себя в руки. Все-таки мрачность этого места говорила сама за себя. Долгое нахождение здесь могло привести к еще более странным последствиям. Маг еще не задумывался о них, а, казалось, уже стоило бы начать. - Да, какая философская фраза, - снова вернувшись к диалогу, произнес Дэниел, - и какая наивная. Интересно, а мы с вами враги? - лукаво поинтересовался бывший конюх. - Или можно считать эту странную встречу знаком судьбы и символом дальнейшей дружбы? - заглянув пленницы прямо в глаза, выговорил маг, обжигая ее теплым дыханием, которое сопровождалось теперь небольшим облаком пара, образующимся из-за перепада температуры.
ЦитатаЛивПрайс ()
Подняв руку выше, Оливия, продолжая смотреть в глаза Дэниелю, сломала стебель розы у самого бутона и, подавшись вперед, вложила цветок в его нагрудный карман.
- Ооо, это что-то новенькое... - удивившись поступку незнакомки, выговорил маг. - Кажется, вы оставляете на мне следы вашей крови. Это ответ на мой вопрос о зарождающейся дружбе, - иронизировал маг, хотя от его взгляда не ускользнули довольно глубокие раны на руке от колких шипов цветка. Маг и сам ощутил острые пики цветка даже сквозь пиджак и рубашку. На мгновение он представил, каково сейчас его собеседнице. Ему захотелось спросить и ее саму об этом, однако, отойдя от мужчины к метафоричной скамейке, пленница сама начала говорить...
ЦитатаЛивПрайс ()
- Мне доводилось работать с такими людьми как вы, мистер Блэквелл, - голос девушки зазвучало холодно и отстранено.
"Интересно же какими... такими?" - про себя спросил маг, не произнося этого вслух. Он ждал, что девушка сама станет разъяснять смысл своих слова...
ЦитатаЛивПрайс ()
- Вы не умеете довольствоваться тем малым, что дарует вам жизнь, и всегда желаете большего, стараясь обрести это любой ценой. И чаще всего, страдаете не только вы, но и люди, которые находятся рядом с вами. Близкие люди
- Решили вывести меня из себя? - вдруг резко, странно даже для самого себя и всего разыгранного спокойствия, крикнул маг, тут же снова совладав с собой и беря себя в руки. - Не думайте, что знаете меня! - уже более деликатно, но довольно угрожающе добавил маг, сделав несколько отрывистых шагов по направлению к девушке.
ЦитатаЛивПрайс ()
- Мне всегда было безумно любопытно узнать все из первых уст... скажите, это стоило того? Неужели цель, действительно оправдывает средства?
- Ответьте сами, если вы так хорошо разбираетесь во всем, - не собираясь отвечать ей, отрезал мужчина, снова сделав несколько движений в ее сторону.
Заметив, как девушка дрогнула, Дэниел решился снова влезть в ее страхи и разузнать все о ее прошлом, об ее опасениях... Узнать скрытые уголки ее жизни до их встречи здесь, в этом месте, а также и вовсе узнать, откуда ее занесло сюда, ведь, как маг начинал понимать, эта особа явно была не из их мира. Слишком уж велико было ее удивление от всего происходящего, хоть она и пыталась это очень и очень тщательно скрывать.
Волнение и внутренние страхи все равно выдавали ее. Она не говорила этого вслух, но здесь - в его собственной темнице - мужчина мог видеть гораздо больше, чем где бы то ни было. Ему были подвластны внутренние тайны своих жертв и, при желании, он мог с головой окунуться в океан неизведанных глубин, отыскивая нужные рычаги для воздействия.
Дэниел раздумывал над тем, как ему поступить сейчас. Что стоило сделать с ней? Отпустить... Это значило бы то, что девушка снова вернутся на бал и расскажет всем о нем, чего Блэквеллу сейчас хотелось меньше всего... Держать здесь... Но условия нахождения здесь стали менять и вот-вот холод мог охватить и девушку. Кто знает, как она воспримет игры климата и все эти перемены, если даже он, хозяин данной темницы, начинал ощущать дискомфорт.
Мужчина тяжело вздохнул и затем сразу же выдохнул, снова подмечая тот факт, что его выдох сопровождается клубами пара, который уже начинал становиться все гуще и гуще. Бросив беглый взгляд на незнакомку, маг увидел, что она начинает дрожать. Кажется, она всячески пытается подавить это в себе и не подать виду. Но дрожь становилась все сильнее, и незнакомка уже не могла ее унять.
- Я, конечно же, мог бы сказать, что не помогу вам, пока вы не назовете себя, - бросившись к девушке, произнес маг, тут же принимаясь осматривать и ее руки. Пленница чуть дернулась, однако ему удалось удержать ее ладонь и осмотреть ее. - Вы же ранены... и к тому же уже совсем начинаете замерзать. А все вашу упорство и желание что-то мне доказать, - несколько отрывисто и спонтанно выговаривал маг, обжигая девушку теплым дыханием. - Хорошо, что это все поправимо... Я думаю... - маг сосредоточился на том, чтобы последствия от магической розы таким же магическим образом исчезли, однако у него ничего не вышло. Несколько ран чуть уменьшились, но в целом ситуация не изменилась. - Кажется, здесь замешано что-то большее, - выговорил Блэквелл, снимая с себя пиджак. - А пока держите. Накиньте на себя... Попробуем наколдовать более объемный очаг, который поможет нам согреться...
"Отпустить тебя я все равно не могу", - подумал мужчина, смотря на беспомощную девушку. На несколько мгновений в сердце поселилась жалость, однако она тут же сменилась совершенно разумными мыслями о том, что нужно справиться с трудностями, перешагнуть через проявившиеся препятствия, а затем и думать дальше. К тому же, всегда был шанс наладить хоть какие-то отношения. Эта особа продолжала интриговать мага, поэтому он все еще надеялся узнать о ней хоть что-нибудь... И почему-то не из ее страхов, а так, чтобы девушка сама начала говорить о себе...
Неожиданно осознав, что только что задумался, продолжая держать пиджак в руках, Дэниел очнулся и накидывая его на плечи девушки, опустился чуть ниже, смотря ей прямо в глаза.
- Вы как? Держитесь? - спросил маг, коснувшись холодных рук незнакомки. - Не знаю, влияет ли на это место мое настроение, но поверьте мне, это не я. Я лишь хочу... - мужчина осекся, решив, что будет слишком опрометчиво выдать все свои тайны той, кто даже не называет своего имени. Маг, не решившись продолжать, молча поднялся и отошел в сторону, к одной из мало освещенных сторон. Туда, где тьма все еще являлась практически полноправно правительницей. Блэквелл хотел хоть как-то изменить данную ситуацию, но он не знал, как из темных клубов дыма, похожих на зыбкий магический песок, сотворить огонь, а не то подобие свеч, что больше служили декором нежил источником тепла.
- Курсы ведьм окончила с дипломом. И твоя мертвая тушка позволила мне сдать последний экзамен, - Зелена сделала глубокий реверанс в сторону мужчины. – Так что, милый, именно тебе я должна сказать спасибо за мою прекрасную карьеру Злой Ведьмы Запада.
Сложив руки на груди, мужчина прищурился, слушая довольно ядовитый ответ ведьмы. Впрочем, что можно было ожидать,учитывая сущность Зелены. Она явно добилась чего хотела, несмотря на всю сложность, она стала той, кем хотела быть. Заслуга это была знаменитого Темного Мага или кого-то другого, было неважно. Гизборн сам придерживался плана, что на войне все средства хороши. За рыжую можно было даже порадоваться, если бы не горькие воспоминания, кем она была, когда они встретились. Чистый, неиспорченный цветок, вроде той зеленый орхидеи, что он дарил ей при каждой их встрече.
Цитатаrusy ()
- Кстати, как только мы с тобой окажемся на нейтральной территории, я покажу тебе пару занимательных заклинаний из моего арсенала. Я не уверена, что ты успеешь оценить всю их мощь, но результат почувствуешь на сто процентов. Не люблю, когда какие-то мои дела остаются незавершенными.
- Тут я с тобой соглашусь, - глухо выдохнул Гай, пряча накатившие воспоминания и злость в потемневшем взгляде. - Всё должно иметь свой конец. Затронутые темы о прошлом, не могли остаться просто в их диалогах. Душевные метания лишь оттягивали срок исполнения давно задуманных планов. И теперь, отказываться от столь сказочных подарков в виде убившей его ведьмы, пусть которую он полюбил на свою беду, и давнего жителя леса - Гуда. Это было непростительно, хотя и чертовски тяжело. Гай снова перевел свой взгляд на Зелену, которая почему-то заметно нервничала все больше и больше с каждой минутой. Былая бравада потихоньку испарялась, сменяясь отчетливой тревогой и бегающим взглядом по толпе. Она искала. Черт возьми, она искала того парня. Гизборн сжал зубы от злости. Неужели она могла испытывать к кому-то привязанность? Она явно нуждалась в поддержке и заботе, которую когда-то предложил Гай. Он был готов тогда бросить все к её ногам, убежать на край света, выполнить любое желание. За исключением стать тем, что подвинет её на пьедестал высококвалифицированной колдуньи. Отчасти, этому Грэму может и повезло. Его исчезновение спасло его от этой алчной и только лишь кажущейся милой женщины.
Цитатаrusy ()
Если ты найдешь их, узнай, пожалуйста, как мне вернуться...туда, домой.
Недавняя едкая тирада с шуточками, сменилась на панические нотки. В самом деле, старая добрая Злая Ведьма Запада умела удивлять. Приняв руку от Гуда, Зелена ушла в толпу, присоединившись к танцующим. Еле ощутимая ревность проявилась буквально на языке едкой ядовитостью, которую тем не менее Гай сдержал в себе, никак не проявив наружу. Сквозь толпу изредка были видны эти две движущиеся фигурки, склонившиеся друг к другу в каком-то разговоре. Недовольно фыркнув, Гизборн отвернулся и встретился взглядом с Филиппом, который явно был в небольшом шоке от той информации, что появилась за какие-то десять минут их разговоров. Судя по их легкому общению с Гудом, эти парни были дружны. Гай почувствовал легкое раздражение от их связи, ведь он был первым другом, тем самым плечом, что было в тяжелую минуту, тем, кто понял и принял таким каким есть. - Не самое хорошее место для встречи, - обронил Гай, стараясь не терять голову от нахлынувшего чувства вины перед старым другом. Все ли было забыто или может уже не имело веса? Хотя, какой в этом прок - ворошить прошлое? Сейчас стояли проблемы по серьезнее, потому как Гизборна всего за несколько секунд посетило неприятное предчувствие, которое впрочем его не обмануло. Очередной спектакль или лучше сказать проявление самого хозяина этого бала. Помещение погрузилось в кромешную тьму, наполняя все окружающее пространство лишь скрипучим голосом мага. Всюду вокруг послышались вскрики и возмущения. Гизборн оглянулся по сторонам, пытаясь разглядеть в чем причина возмущения. Неужто Кромешник решил разом всех закошмарить?
Цитатаtender_poison ()
- Маски сорваны, дамы и господа! - торжественным голосом объявил Вэйланд, привычным Кромешнику жестом скрещивая руки за спиной, - Вы так долго ждали меня, так отчаянно, так горячо и страстно желали взглянуть в мое лицо, - раздался низкий грудной смех, отразившийся от зеркал, - Знайте же - желание моих гостей для меня - закон.
Гизборн медленно сглотнул, пропуская сквозь себя голос, эхом разносившийся по залу. Рассеянно потерев свободные запястья, в отличие от гостей, что выглядели сравне кукольным марионеткам, Гай тем не менее почувствовал некое оцепенение и ограничение личного пространства, но и не удержался от самодовольной усмешки встретившись взглядом с лишенной движения Зелены и стоявшего рядом с ней Робина. Он знал уже не малое время мага, но каждый новый его выход был всегда отличным от предыдущего, и что могло прийти в этот сумасшедший мозг оставалось догадываться. Потому предложение всем собравшимся немало удивило рыцаря. Нет, не в силах колдуна были сомнения, скорее в вопросе зачем предлагать такое? Разве мог быть прок от тех, кто в принципе не знал истинную ценность верности, понимания, любви? Впрочем, вопрос отпал через несколько мгновений, да и у самого Гая были свои интересы ко всему этому, потому дела мага его не касались, в отличие от самого Кромешника. Не получив понимания и помощи от насильно собранных посетителей, колдун решил использовать его самого.
Цитатаtender_poison ()
- Мой славный воинственный мальчик, - ласково прошипел Вэйланд на манер Кромешника, спустившись по стене и положив ладони на плечи Гая, - Никто не должен уйти, не испив напитка. Ты должен следить за всеми, должен заставить их. Ты ведь скучал по этому чувству? Поле боя, азарт, адреналин, страх, смешанный с предвкушением скорой победы! Мой самый преданный, самый искусный рыцарь, помни, что для тебя на кону стоит всё. Не подведи меня, Гай Гизборн
Гизборн чуть дернулся, от внезапной близости мага позади себя. Он так и не привык к таким появлениям Кромешника. Ласковый шепот коснулся сознания, заставляя принимать условия темной игры и понимать, какова будет цена этой победы, в которой Гай не сомневался. Выбранная сторона была сильна и многообещающе приятна.
Цитатаtender_poison ()
Что же вы, гости дорогие? Хотите остаться? - губы Вэйланда под влиянием воодушевленного Кромешника изогнулись в кривой ухмылке, - В таком случае я окажу вам теплый прием! Вы поймете, рано или поздно: быть со мной лучше, чем против меня.
- Милорд... - прошептав одними губами, нахмурился на мгновение рыцарь, понимая к чему может прийти вся эта борьба всех присутствующих с магом. Правда, после всех этих игр с их сознанием, были бы действительно стоящие экземпляры, что пригодились бы Кромешнику. Он не просто так устроил все это. Магия в чистом виде всегда была самым весомым золотом в их мире.
Цитатаtender_poison ()
Гизборн! - громогласно объявил Вэйланд, тот час материализовавшись рядом с юношей, - Убей его, - указав на Робина, он ласково улыбнулся и приобнял Гая за плечи, - Помнишь, Гай, что я говорил тебе? Не сделаешь ты - сделают с тобой.
Разбитый бокал не мог не привлечь внимание мага. И кто бы сомневался. Сам Гуд не мог не проявить свое "я". Вот уж поистине подарок в виде устранения этого лесного вора.
Цитатаtender_poison ()
- Покажи им, Гай, - раздался из ниоткуда бархатный обволакивающий голос, - Покажи, какую цену они заплатят, если пойдут против своего короля.
Вкрадчивый голос с требующими нотками был последней каплей, прежде чем длинное лезвие поймало отблеск свечей и разрезало воздух в нескольких миллиметрах от головы Робина.
ЦитатаFavi ()
- Да чтоб тебя! - буркнул Робин, пытаясь зайти Гисборну за спину и выбить меч из его руки. В рукопашном бою или тем паче в стрельбе, он бы одолел его, но Гай был лучшим мечником из всех о ком только слышал Робин, а в свете того что сам он был безоружен, его шансы на выживание в этом поединке стремились к нулю.
- Ну что ж ты, Гуд, - криво ухмыльнулся Гизборн, вытащив из ножен и перебросив меч то в одну, то в другую руку, - уйдешь даже не попрощавшись? - сделав резкий выпад, мужчина выбросил руку с клинком вперед, отчего его противнику снова пришлось отскочить в сторону, тем самым уйдя в противоположную сторону от зеркала. Холодное лезвие вновь просвистело в нескольких дюймах от тела, отступавшего к стене Гуда. - Почему ты до сих пор жив? - озлобленно обратился Гизборн, наступая все ближе к разбойнику. - Это ты должен гнить в земле, а не она, - гневно выкрикнул Гай, сделав еще шаг,а затем внезапно сделав обманный рывок в сторону, коснулся острием меча щеки разбойника, оставив кровавый след на коже.
Сообщение отредактировал Guy_of_Gisborne - Суббота, 08.10.2016, 23:21
Регина с удивлением обнаружила себя в парадной зале собственного дворца, в окружении таких знакомых, еще с давних пор, лиц. Ей показалось странным, что все они, как один, были в черных нарядах Взглянув на себя, Королева обнаружила, что тоже не является исключением из общего правила - вместо делового костюма, в котором она уходила из дома, на ней теперь было элегантное черное платье, один из любимейших ее вечерних нарядов. Рядом, аккуратно поддерживая ее под руку, чинно шествовал слуга, чье лицо было полностью скрыто за безжизненной белой маской. В таких же белых масках были и остальные слуги, сновавшие по залу, разнося еду и напитки.
На паркете кружили в танце несколько пар. Точнее это можно было бы назвать лишь попыткой изобразить танец, настолько скрипучая, заунывная музыка, сопровождавшая их движения, мало подходила для танцев. В общем, царившую здесь обстановку даже с большой натяжкой нельзя было назвать весельем.
"Что это? Мне все-таки удалось сбежать или это еще одно колдовство от Дэниела?" - недоумевала женщина. И едва она только подумала о своем мучителе, как взгляд сразу выхватил его лицо из толпы. Вздрогнув, Королева побледнела и резко остановилась, выдернув свою руку из руки слуги. Лакей воспринял ее жест, как отказ от его услуг и, молча поклонившись, тихо растворился в толпе. Регина с тревогой наблюдала за Дэниелом, готовая в любой момент сорваться с места и бежать, но тот как будто и не замечал ее присутствия, либо искусно делал вид, что не замечает.
"Надеюсь, он на самом деле не видит меня", - подумала она, но на всякий случай решила поскорее покинуть замок, благо никто лучше нее не знал его планировку вместе со всеми его тайными ходами. "Если это действительно мой замок, то один из потайных выходов должен находиться как раз за тем зеркалом..." - женщина развернулась чуть правее и... увидела беседовавшего с одной из дам Робина! "Как?! Он здесь? Но он же должен был вернуться в Сторибрук, Фея же мне обещала! Неужели он не успел вернуться и теперь... теперь..." - она почувствовала, как холодеет ее сердце от ужаса, боясь даже представить себе все возможные последствия "бессердечия" Робина. "Но если он здесь, с кем же тогда дети?" - захлестнула ее новая волна страха, - "Или они тоже где-то в замке?"
Память услужливо подсунула воспоминания об угрозах Дэниела "поиграть" с ее детьми, тем более, что ни рядом с Робином, ни вообще в зале малышей видно не было. Неизвестность была слишком тягостна и невыносима. Королева решительно стала пробираться ближе к любимому, чтобы рвзвеять или прдтвердить свои опасения, как вдруг музыка внезапно стихла, свет погас, и она почувствовала, как невидимые в темноте путы обвили ее тело, не давая пошевелиться. Сердце бешено заколотилось в груди, предвкушая повторение ужасной пытки песком... но вместо этого зал наполнился дрожащим мерцанием десятков свечей, многократно отразившихся в дворцовых зеркалах и своей испуганной пляской вызвавших к жизни длинные извивающиеся тени на стенах и потолке зала.
Среди участников бала, так же внезапно обездвиженных, как и Регина, появился незнакомец, в манерах и речи которого легко угадывался человек, привыкший властвовать. И вел он себя так, словно был здесь полноправным хозяином.
"Еще один колдун-узурпатор!" - равнодушно отметила про себя женщина, наблюдая хождение незнакомца по стенам, - "Сколько их уже было! И все всегда говорят одно и то же..." Она усмехнулась, вспомнив, как накануне создания Сторибрука сама обращалась к жителям Зачарованного Леса с подобной речью: - "Помогите мне и я осчастливлю вас... потом... когда-нибудь... если у меня все получится... и если вы согласитесь быть моими рабами". Нужно быть полным дураком, чтобы купиться на подобные посулы!
Разумеется, Регина и не собиралась принимать это щедрое предложение. Она предпочитала самостоятельно распоряжаться своей судьбой, да и покорность - совсем не про нее. Она не покорилась даже собственной матери, и уж тем более не собиралась служить какому-то колдуну, которого видела первый раз в своей жизни!
Впрочем, воевать с ним тоже не входило в ее планы, хотя ее самолюбие и было задето мыслью о захвате неизвестно кем ее собственного замка. В любом случае, прежде чем принять какое-то окончательное решение, Королева хотела получше узнать своего потенциального врага и понять суть его притязаний. Да и сам он вряд ли так легко отпустит бывшую хозяйку местного королевства, если только колдун не дурак. А на дурака он не был похож, о чем говорил и его трюк с вином "на прощание от радушного хозяина". Регина была на сто процентов уверена, что вино, предлагаемое "отступникам" - отравлено, она и сама поступила бы так же. Лучший противник - мертвый противник, так было и так будет всегда.
Поэтому, увидев, как открыто Робин бросил вызов колдуну, Редж заволновалась не на шутку. В глубине души она понимала, что ее отважный возлюбленный, всегда привыкший встречать опасность лицом к лицу и больше всего на свете ненавидевший, когда его лишали свободы выбора, просто не мог поступить иначе. Но как же это было неразумно в нынешней ситуации!
Робина нужно было срочно остановить, пока он не наломал дров, и Королева поспешно стала пробираться к лучнику через бурлящую эмоциями толпу гостей. Однако, было уже слишком поздно! Она услышала короткий, такой знакомый и привычный для нее приказ, несущий неизбежную смерть; увидела, как к Робину с мечом в руке бросился мужчина... Она знала его! Гай Гизборн! Когда-то он был начальником ее стражи, и лучшего мечника не было во всем королевстве! Пара ловких выпадов - и по щеке Гуда заструилась кровь.
Испуг своими липкими холодными пальцами сжал сердце Королевы. Неужели она снова потеряет того, кого любит? И снова это случится в ее же собственном замке?! Она задохнулась от охватившего ее ужаса... Нет! Она не допустит такого! Руки сами собой сжались в кулаки и... Редж почувствовала знакомое жжение в кончиках пальцев! Она могла колдовать!
- В сторону! - грозно рявкнула она, отталкивая загораживавшую ей проход девицу. И тут же, один за другим создав пару фаерболов, метнула их в Гая, с удовольствием отметив, что один из них достиг намеченной цели. Еще один взмах руки - и меч одного из гостей бала юркой рыбкой выскочил из ножен и отправился в полет, мягким движением затормозив в воздухе возле безоружного Гуда: - Робин, лови!
Теперь идею переговоров с колдуном и договора о нейтралитете можно было похоронить навечно. Но Королеве было не привыкать к вечным войнам и ненависти...Гордо выпрямившись, она резко развернулась к захватчику: - Кто бы Вы ни были, но это мой замок! И здесь я решаю, кому жить, а кому умереть! Она замерла, готовая отразить любую его магическую атаку, и одновременно следя за разворачивающимся поединком Гая и Робина, чтобы успеть прийти к любимому на помощь.
Сообщение отредактировал Regina7280 - Воскресенье, 16.10.2016, 11:39
Неясные лучи света огней трепетно дрожа освещали лицо девушки, делая испуг помимо шокирующим, но и устрашающем в некой степени. Она не понимала было ли то воспоминание про Флинна реальным или ещё одна безумная фантазия этого безумца Кромешника, который имел вход к каждому в разум.
Сумасшествие вот пожалуй здесь главное слово. Оно приходит к каждому рано или поздно, а иногда чувства о которых не хотят говорить прячут под ним. Интересно, что же под своей маской кроит Кромешник, неужели у него есть не взаимная любовь, хотя нет может он просто обижен мальчишка, а хотя... Хотя... И тут король страха перебил юную красавицу: "Зачем гадать дитя моё, тебе надо думать сейчас не об этом. Оглянись вокруг, неужели ты не заметила, что все бегут от тебя, как от огня. И лишь Спасительница осталась с тобой. Вот твоё призвание одиночество, невинная красота" - Кромешник усмехнулся и исчез вновь растворяясь в неясных звуках резкого и не приятного оркестра, что играла резко и не складно. Печаль и тревоги уже хотели бы набросить и поглотить и ещё одну жертву "правосудия" короля, но звонкий голос Эммы выдернул её из всего этого и заставил отвлечься от мыслей о нём.
ЦитатаKolombina ()
- Недоучка, - задумчиво произнесла блондинка не сводя глаз с Зелены. - Будь осторожнее со словами, мы у него, как на ладони, - Эмма перевела взгляд на девушку. - Зачем ему нужны наши страхи? Возможно он ими питается, мы боимся, тратим энергию, а он между тем всасывает наши силы в себя, - медленно почти шепотом говорила Спасительница прищурив глаза.
Лёгкие кудри и красная помада Эммы придавали ей больше мудрости и жизненного опыта, в то время как многим это придало бы какой-то вульгарный и развалистый характер. Вообще, по словам всех кого она знала за время проклятья, Бека поняла, лишь одно Эмма сильнее почти всех находящихся в этом зале. И сейчас её слова звучали очень толково, ведь и правда назвать Кромешника недоучкой может лишь сильный маг или тот кто создавал его характер. А потом Эмма права никто не знает зачем ему их слабости. Конечно, может он и не отнимает их сил, а настраивает длля чего-то для какой-то битвы например. Хотя какая тут битва, если бы она была нужна, то её давно уже развязали герои и злодеи перемешанные в толпе между собой и людей в тёмных костюмах.
Окрикнув ещё раз, пропавшую в этой толкучке Оливию, девушка схватил с одной из подносов красное яблоко. Одна мысль о его сладости радует и успокаивает её. Но один, лишь укус и изо рта девушки выплёскивается кровь на руку, в которой чудесным образом оказывается уже не слащавый фрукт, а электрическая круглая лампочка. Вот, как король отомстил за ужасные слова девушки в адрес него. Рапунцель пытается, хоть как-то вытащить стеклышки изо рта. Она плюёт и отхаркивает их какое-то время, но отчётливо понимая, что большой кусок она так не вытащит, девушка за лазит себе в рот двумя пальцами и вытаскивает большой осколок, мучая нёбо ужасными болями от пореза. Бека достала окровавленный кусок из обильно измазанного кровью рта. Она, кидает на ужасный кусочек ещё один испуганный и боязливый взгляд собаки, которую загнали в уголок и теперь избивают. Уже начинается рвотный рефлекс от крови, что не переставая течёт в глотку принцессы, как вдруг из стороны слышаться громкие голоса Эммы и неизвестного блондина, что следил за ними уже очень давно.
Крики молодых людей возвращают Беку обратно к миру сему. Теперь её удивлению нет предела, теперь она выглядит, как не нормальная. Лампочка вновь стала яблоком, а острый и окровавленный кусок стекла перевоплотился в мягкий, от кусанный ломтик наливного яблочка. Рапунцель пошатывает и принцесса уже народит упасть, но внезапно её подхватывают под локти тот парень и блондинка. Шатенка Оглядывается по сторонам внимательно, смотря на лица спасителей. Лицо Эммы казалось измученным и уставшим, в то время, как парень был её противоположностью он сразу было видно был готов помочь всегда, всем и везде, но всё же какие-то нотки переживаний блескали в его лице.
Столь же внезапно раздался и громкий новый возглас короля в голове девушки: "Ну, что же понравился мой ласковый ответ тебе дитя" - Кромешник слегка усмехнулся, как будто то был не он, а Готель и тут же сделал серьёзность, что опять появилась в его голосе - "А теперь, если ты наконец хочешь узнать всё о чём спрашивала, моё юное дарование, обернись!" - обрывисто сказал Кромешник и тут же из-за спины Беки послышалось будто открытие тяжёлых ворот, что с глухим стуком стукнулись о стены, мешающие обороту на все 360 градусов. Быстрый взмах головой и волосы уже летят. Преграды им нипочём, они спокойно врезаются в лицо Эммы и, быстро скользя по нему, падают на остановившееся секундами ранее тело Рапунцель. Конечно, принцесса была бы рада извиниться, но она, как будто преданный фанат и маленький ребёнок не может свести глупого и нелепого взгляда с Кромешник. Она не знает, что и сказать ему, а поэтому продумывает, как привлечь внимание короля бала, пока он говорит о планах. Как вдруг громкий голос Кромешника раздаётся по всему зала, не говоря о намерениях, а уже подписывая приговор Робин. На миг в её мыслях проскальзывает тот человек, которому она нагрубила или нет, хотя да, а может всё таки и нет, в общем говоря сложно определиться, Бека не знает, что лучше сделать простоять в стороне или идти и кричать в защиту Робина. Сама не понимая, что она делает она начинает кричать Кромешник всё что только можно, лишь бы его разозлить:
- А теперь, Кромешник, выслушай меня. Не тронь этого мужчину, а раз так хочешь драки, то я к твоим услугам и даже не смей назвать меня слабой девчонкой, что возомнила из себя кого не попади? – гневно и яростно сквозь зубы кричит Бека, всё внутри неё бурлит, и никто не в силах остановить её, сейчас она и правда предалась тому сумасшествию, которое у каждого наступает рано или поздно.
Сомнение - одно из самых непонятных и странных чувств. Оно заставляет видеть то, чего нет на самом деле, заставляет делать то, чего ты вроде и не должен делать. Последние слова Оливии, сказанные с легкой иронией, несомненно, вывели мистера Блэквелла из себя, однако он быстро вновь обрел уверенность. Недавно сказанные фразы мужчины, совершенно выбивались из общей картины и казались полностью абсурдными. Дружба? Между ними? Серьезно?! О какой дружбе может идти речь, когда она видела, как он мучил Рена. Он специально держит ее в своем темном мирке, наслаждаясь страданиями и страхами девушки. Он... Лив остановилась, понимая, что заходит слишком глубоко в своих суждениях. Она не знала Дэниеля. Не знала, какой он человек, что у него в душе и на сердце. Как она могла назвать его монстром, если даже не знала, что привело его к такому финалу. Оливия вспомнила все наставления матери, память о которой, не на миг не покидала ее. Никогда не суди о человеке преждевременно. Постарайся дать ему шанс. Шанс показать себя с лучшей стороны. Девушка из под ресниц взглянула на мага. Интересно, у него вообще есть эта сторона? Мужчина сделал несколько резких шагов по направлению к ней и застыл, словно обдумывал дальнейшие действия. Этикет и вежливость? Ха! Сейчас Лив волновало это меньше всего. Она думала лишь о том, как бы поскорее выбраться из этой ловушки, чтобы попасть в очередную повелителя кошмаров. В височной части застучало, вызывая слабую, но неприятную боль. Слегка поморщившись, Оливия оперлась руками о холодный мрамор, который каким-то странным образом успокаивал. Правую руку тут же защипало. Подняв ее вверх, девушка увидела кровавый след, оставленный на скамейке. Чувствуя, как к горлу подкатывает комок, она немного отсела, стараясь не смотреть на злополучную отметину. Все было чересчур ужасающим и устрашающим. Долго держать свою браваду она просто не сможет. Лив, никогда не подготавливали к такому на курсах юрфака. Магия... это было слишком. Неожиданно, все тело девушки затряслось от сильного холода, который как будто ворвался в помещение из приоткрытого окна, за которым была лютая зима. Стуча зубами, Оливия крепче сжала руками подол платья, чтобы хоть как-то совладать со стихией. И почему в том кошмаре, что был послан Кромешником совсем недавно, она совсем не испытывала холода? Она ничего не испытывала. Чувства словно замерли на время. Сейчас же все было совершенно по-другому. Бросив злой взгляд на Дэниела, девушка поерзала на каменных плитах, стараясь хоть как-то согреться. Он что, специально делает это? Решил таким нелепым способом избавиться от ненужного свидетеля?
ЦитатаSkazochnik ()
- Я, конечно же, мог бы сказать, что не помогу вам, пока вы не назовете себя
Бархатный голос мужчины, заставил Лив еще больше съежиться. Он никак не совпадал с тем темным образом, который примерял на себя маг. Не обращая внимания на ее явное негативное отношение к нему, Дэниел пресек оставшееся расстояние и чуть присев взял ее ладонь в свои удивительно теплые руки. Вздрогнув, девушка попыталась отстраниться, но Блэквелл проявил странную настойчивость.
ЦитатаSkazochnik ()
- Вы же ранены... и к тому же уже совсем начинаете замерзать. А все вашу упорство и желание что-то мне доказать
В его голосе звучал легкий упрек и непреклонность. Оливия удивленно приподняла одну бровь. Сейчас, мужчина был похож скорее на заботливого брата, чем на мрачного и темного мага. Заботливый... странно, но на его лице действительно можно было увидеть беспокойство. Легкое, но все же...
- Я не просила вас о помощи, - тихо произнесла девушка, слегка склонив голову и задумчиво вглядываясь в глаза Блэквелла, который по-прежнему сжимал ее руку в своих. - И разве это не вы пожелали такой дивной смены температуры?
Такое близкое присутствие мужчины, заставляло Лив ощущать волнение, которое постепенно переходило в непонимание. Она думала, что уже смогла раскусить личность этого человека, но он неожиданно показал себя совершенно с другой стороны, что немало ее удивляло. Кто же такой на самом деле мистер Блэквелл. Естественно вначале она подумала, что маг просто пытается ее запутать и пустить пыль в глаза, чтобы с легкостью избавиться от еще одной проблемы, но сейчас... Он ведь верно подметил, Оливия хочет доказать, но не ему, а себе. Доказать, что ей под силу справиться со всеми невзгодами, что преподнесет жизнь. Доказать, что она сможет побороть собственные страхи. И Дэниел был одной из тех ступенек, которые ей нужно было преодолеть. Он был очередным кошмаром и наваждением. По крайней мере, в начале. А теперь девушка совсем запуталась, видя перед собой клубок противоречий, который так осторожно осматривает ее руку.
ЦитатаSkazochnik ()
- Хорошо, что это все поправимо... Я думаю... - маг сосредоточился на том, чтобы последствия от магической розы таким же магическим образом исчезли, однако у него ничего не вышло.
Оливия почувствовала, как в руку, впивается невидимая материя, разделяясь на несколько нитей, слегка пощипывая кожу. Она замерла, ошарашенно уставившись на мужчину и не в силах пошевелиться. Впервые, девушка ощутила, что на самом деле представляет собой магия. Ощутила на себе всю ее силу и мощь. Она ни на минуту не сомневалась, что это действительно была магия, а значит, ее раны должны были хотя бы зажить, оставляя после себя какие-то шрамы, но ничего не произошло. На руке по-прежнему виднелись несколько глубоких ран. Видимо Блэквелл был удивлен не меньше чем Лив.
ЦитатаSkazochnik ()
- Кажется, здесь замешано что-то большее, - выговорил Блэквелл, снимая с себя пиджак. - А пока держите. Накиньте на себя... Попробуем наколдовать более объемный очаг, который поможет нам согреться...
- Это ведь не хорошо... верно? - тихий едва уловимый шепот, пронесся по залу, в котором они по-прежнему были одни.
Маг, кажется, сам не ожидал подобного. Дэниел выглядел растерянным и... что это? Неужели она видит в его взгляде сожаление? Не может быть! Да и с чего? Оливия неуверенно поглядывала на предложенный пиджак. С чего вдруг такая забота? Он словно совершенно поменялся, став другим. В мужчине словно жило два абсолютно разных человека, которые никак не могли примериться друг с другом. С одной стороны темный маг, который пойдет на все для достижения своей цели, а с другой запутавшийся и скорее всего, безумно одинокий человек. Сжав губы, девушка не смогла побороть в себе чувство сострадания, которое тут же попыталась засунуть глубоко внутрь. Жалеть того, кто пытается выяснить все твои потаенные страхи, по меньшей мере, глупо. Слегка покачав головой, Оливия промолчала, не зная, что сказать на такое странное поведение. Она уже смирилась с тем, что перед ней довольно жестокий и властный человек и видеть его в другом качестве было неожиданно. Конечно, она и раньше сталкивалась с подобными личностями, но никогда не видела более противоречивого. На плечи девушки легла легкая ткань, закрывая открытие участки рук и принося хоть немного тепла. Дэниел опустился, оказавшись почти на одном уровне с ней, и беспокойно заглянул в глаза.
ЦитатаSkazochnik ()
- Вы как? Держитесь? - спросил маг, коснувшись холодных рук незнакомки. - Не знаю, влияет ли на это место мое настроение, но поверьте мне, это не я. Я лишь хочу...
Оливия кивнула головой, ощутив прикосновение к своим рукам. Мужчина попытался оправдаться, но тут же замолчал и, выпрямившись, направился в другую сторону. Лив трясло, но уже не от холода. Она снова посмотрела на ладонь, где все еще красовались глубокие раны. Он не смог. Что это такое, если даже магия не помогла? Внезапно, девушка почувствовала уже знакомое покалывание в области груди. Это была роза. Та самая злополучная роза, чтоб ее. Осторожно, чтобы снова не пораниться, Лив, достала цветок и положила рядом, на скамейку. Он был опасен, как и тот, кто его создал. Бросив задумчивый взгляд на мужчину, Оливия ощутила легкий, едва уловимый аромат, исходящий от мило одолженного пиджака. Поднявшись, девушка на свой страх и риск двинулась по залу.
- Рано или поздно, вам придется меня отпустить... - Лив замолчала, ожидая хоть какой-то реакции, но ее не последовало. - Когда-нибудь и эта игра вам наскучит.
В помещении неожиданно стало темнее. Свечи, которые до этого слегка горели, придавая залу небольшой полумрак, теперь угасли еще больше. Темнота ужасно давила, в купе с пониженной температурой. Непонятно почему, но Оливия поближе подошла к Дэниелю. Все-таки он был здесь единственным живым человеком. Лучше уж быть хоть с кем-то, чем совершенно одной. Пиджак Блэквелла доходил ей до самой талии, создавая ощущение невидимой защиты.
- Я не понимаю. Неужели здесь твоя хваленая магия не работает? Ты ведь создал это место. Оно должно подчиняться твоим желаниям, - девушка, конечно, была новичком во всех этих правилах, но следуя логике, смогла сделать такие выводы.
Внезапно, все вокруг поплыло пред глазами. Схватившись за ближайшую колонну, Оливия наклонилась вперед, глубоко дыша... Только этого сейчас не хватало. "Все в порядке, все в порядке" - мысленно шептала девушка, закрыв глаза и сосредоточившись на ощущениях. Все ее рецидивы всегда происходили по одной просто причине. Большой всплеск эмоций. Лив научилась контролировать себя и свое тело, стараясь не поддаваться страхам, но здесь... Здесь страх становиться постоянным, лишь на несколько минут отпуская жертву, чтобы потом вновь стиснуть своими холодными пальцами ее горло. Рано или поздно это должно было случиться, но только не сейчас. Часто и прерывисто дыша, Оливия облизала вмиг потрескавшиеся губы. Руки тряслись, а сердце колотилось, как заведенное. Если она не возьмет себя в руки, то брякнется на этот мраморный пол прямо сейчас. Постепенно, ее состояние начало приходить в норму. В какой-то момент, девушка почувствовала на плече тяжелую мужскую руку. Придав лицу наиболее бесстрастное выражение, на какое была способна, Лив медленно обернулась, делая вид, что ничего не произошло.
- Надеюсь, вы найдете хоть какой-нибудь способ выбраться отсюда. А иначе, ваше творение, станет вашей же гробницей, - девушка настороженно оглядела помещение, которое с каждой минутой все больше меркло. - Кажется, зал начал жить своей жизнью.
Сообщение отредактировал ЛивПрайс - Понедельник, 10.10.2016, 21:17
- Отойдем? Я бы даже пригласил тебя на танец, если не возражаешь, - с едва заметной улыбкой проговорил Робин, решив что этот маневр по крайней мере отвлечет ее
Робин слегка обнял ее за талию и отвел дальше – в гущу танцующих пар. Ведьма выдохнула, чувствуя как напряжение немного, но отпускает ее. Она благодарно уткнулась ему в рубашку, глубоко вдыхая терпкий, хвойный запах, которым пропахла рубашка Робина. Запах леса, сказала бы ее сестра, и Зелена, против воли, улыбнулась.
ЦитатаFavi ()
- Я понял о чем ты говоришь, Зелена. И если ты не притворяешься, то я помогу тебе. Конечно, тут есть одна проблема... хм, а может и не одна. Но они все решаемые, по крайней мере должны быть. В общем, если ты согласишься помочь мне с моим делом, то вместе мы справимся и с тем чтобы ты могла отправиться куда захочешь
- Глупо притворяться, прося помощи. – Зелена подняла глаза на мужчину, полностью отдавая ему контроль в танце. – Я устала, я потеряла дорогого мне человека, мои надежды не оправдались, Регине я не нужна. Даже Грэм и тот – куда-то делся. Я хочу обратно, Робин, в свою страну. Я устала.
Робин хотел что-то ответить, но музыка вдруг смолкла, и внезапную тишину прорезал мужской голос.
Цитатаtender_poison ()
- Маски сорваны, дамы и господа! - торжественным голосом объявил Вэйланд
Ведьма почувствовала оцепенение, словно кто-то кинул в нее останавливающим заклятьем. Она видела, как Робин отдалился от нее, и, против воли, начала искать в толпе Гая. Мужчина стоял совершенно спокойно, словно происходящее его ни в коей мере не касалось.
Цитатаtender_poison ()
Следуйте за мной, будьте верны и покорны мне - и я дам вам все, о чем вы когда-либо мечтали. Счастье, о котором вы грезили, так близко, нужно лишь протянуть руку и поверить мне
Ведьма почувствовала способность двигаться, и тут же нервно провела кончиками пальцев по лицу. Перед ней возник официант с бокалом. Слова мужчины проникали сквозь нее, затрагивая потайные струны, про которые ведьма, как ей казалось, давно забыла. Медленно она подняла руку к подносу и взяла бокал за тонкую ножку.
Словно магия вела ее, но вдруг громкий оклик привел ее в чувство. Зелена убрала бокал от губ, но так и осталась стоять с ним в руках.
Зелена буквально не отводила взгляда от Гая. Почему ей так хотелось думать, что Гай остался прежним? Ведьма смотрела на мужчину и не верила глазам. Он нашел себе нового хозяина, и она стала этому причиной. Если бы она тогда не совершила ошибку, то сейчас ни ее, ни Гая не было бы на этом балу. Он бы не стал вновь рабом, действующим по зову хозяина.
Ведьма дёрнулась, сделав шаг к Гаю, но, заметив его взгляд, остановилась.
ЦитатаGuy_of_Gisborne ()
- Это ты должен гнить в земле, а не она, - гневно выкрикнул Гай, сделав еще шаг,а затем внезапно сделав обманный рывок в сторону, коснулся острием меча щеки разбойника, оставив кровавый след на коже
Ведьма понимала, что между Робином и Гаем давние счеты. Счеты из-за женщины, и осознание этого ранило ее еще больнее. Зелена прикусила губу, наблюдая за поединком. Оба мужчины были сильны. Нельзя было предугадать, кто победит. Вот Гай нанес Робину первый удар, и ведьма слабо ахнула, заметив кровавый след на щеке мужчины.
Зелена нервно сжимала в руках бокал, не зная, чем может помочь. Вернее, она не знала, кому помогать. Разум твердил ей, что если Робин победит, они вырвутся из замка. И она исполнит свою мечту. Но едва ей стоило представить мертвого Гая, такого, каким она оставила его, то сердце буквально переставало стучать. Перед глазами вновь встала картинка из далекого прошлого: доверчивый, полный любви взгляд мужчины, и тяжесть, что она ощущала от полной чаши с ядом, которую протягивала ему.
На секунду ведьме показалось, что Робин побеждает. Она видела, как Гай согнулся, словно был сильно ранен, и снова вскрикнула.
- Не убивай его, - ведьма дернулась, но официант подхватил ее, сжимая ее руку в своей стальной хватке, и Зелена больше не сопротивлялась.
ЦитатаAnnaKendrick ()
- А теперь, Кромешник, выслушай меня. Не тронь этого мужчину, а раз так хочешь драки, то я к твоим услугам и даже не смей назвать меня слабой девчонкой, что возомнила из себя кого не попади?
Несмотря на царивший вокруг хаос вперемешку с трагедией, Зелена рассмеялась. Так несуразно звучали эти слова здесь, в этом замке.
- Боги, Кромешник, убей ее, и я выпью что угодно. – Ведьма потрясла в воздухе все еще полным бокалом, и, не надеясь на ответ мага, вновь стала следить за ходом борьбы.
Что бы ни происходило между этими тремя людьми, Рен был лишь сторонним наблюдателем, и ему лишь оставалось слушать их разговор, пытаясь связать все воедино. За всеми их колкостями скрывалась плохо замаскированная боль, которая так и рвалась наружу, только вот было неизвестно какой вид она может принять, конечно тут все зависело от определенного человека, ведь каждый переживает свою боль по-своему: кто-то выливает её в гнев, кто-то в равнодушие, кто-то уходит в себя и теряется в закоулках своей души... Кингстон мог лишь гадать во что выльются все эти игры его знакомых и зеленоглазой ведьмочки, но был уверен, что ничего хорошего это не сулит. К счастью, Робин увел Зелену на танец, и принц смог более или менее успокоиться и воспользоваться шансом, чтобы пообщаться с давним другом. Он посмотрел на Гая в надежде увидеть отголоски прежнего друга-баламута, искателя приключений... И, когда они встретились взглядом, что-то знакомое отразилось в глазах Гизборна, что воодушевило Рена.
ЦитатаGuy_of_Gisborne ()
- Не самое хорошее место для встречи, -
Конечно же Кингстон и не ожидал теплых речей и объятий, но что-то подсказывало пожарному, что за всеми этими слоями непробиваемой брони скрывается прежний Гай, хоть и потрепанный временем и обстоятельствами. -Место не важно, главное, что мы встретились... - начал было Филипп, но не тут то было. Создавая суматоху среди гостей, по залу, словно раскаты грома, раздался громкий голос.
Цитатаtender_poison ()
- Маски сорваны, дамы и господа! - торжественным голосом объявил Вэйланд, привычным Кромешнику жестом скрещивая руки за спиной, - Вы так долго ждали меня, так отчаянно, так горячо и страстно желали взглянуть в мое лицо, - раздался низкий грудной смех, отразившийся от зеркал, - Знайте же - желание моих гостей для меня - закон.
Повернув голову в сторону источника звука, Рен увидел виновника его, да и не только, кошмаров. Мужчина сжал кулаки так сильно, что ногти впились в кожу ладоней, боль, однако, не чувствовалась. К своему величайшему сожалению, Рен не мог пошевелиться и стоял, как статуя, иначе бы давно бросился на Кромешника, так сильна была в нем ненависть к этому мучителю душ. Да, это бы было безрассудно с его стороны, но Рен привык сначала действовать, а потом уже думать.
Цитатаtender_poison ()
- С вашего позволения, - учтиво, четко проговаривая слова, произнес король, - Я отпущу моих слуг. Смею надеяться, они составили вам хорошую компанию. Леди, джентльмены, - кивнув на гостей, которых не коснулись черные нити, Вэйланд жестом указал им на зеркала позади себя, - Свободны.
Людей в зале оказалось намного меньше, чем полагал Кингстон. Оказалось, что даже часть людей на этом балу была лишь иллюзией, созданной Кромешником. Живет кошмарами других, да еще и гости у него ненастоящие, что тут скажешь... Сплошной фарс. Интересно, хоть замок его или же Хозяин бала и его у кого-то позаимствовал?..
Цитатаtender_poison ()
Следуйте за мной, будьте верны и покорны мне - и я дам вам все, о чем вы когда-либо мечтали. Счастье, о котором вы грезили, так близко, нужно лишь протянуть руку и поверить мне.
Да что за чушь он несет? Следовать за таким психом? Да лучше умереть, чем хоть как-то быть связанным с ним. Нет уж, спасибо. Кингстон почувствовал способность двигаться, но уже не торопился нападать на Кромешника, так как минуты в замершем состоянии образумили его. Нападение на Бугимена не принесет никаких результатов, а будет лишь глупой попыткой поймать ветер. Здесь все подвластно лишь ему, в данный момент все здесь находятся в его владениях.
Цитатаtender_poison ()
- Вы вольны уйти, мои дражайшие друзья, - проворковал король, как только гул стих, - Перед вами зеркало, оно выведет вас в ваш подлунный мир. Все, что вам нужно сделать прежде - осушить бокал,
Перед Филиппом тут же появилась девушка - лакей с подносом в руках, на котором гордо стоял бокал с красным содержимым. Не успел принц осмыслить свои действия, как напиток был уже в его руках. И лишь на секунду в его голове пролетела мысль, что возможно это и есть выход, что Рен вскоре сможет встретиться с Элли. Эта разлука и неопределенность затуманили его разум.. Но... Лишь на секунду.. А потом, его разбудили звуки драки, доносившиеся совсем близко. И желание иссушить бокал было забыто, Кингстон дернулся в сторону дерущихся, а напиток уже разлился по полу. Но на его пути внезапно возник лакей и перегородил ему дорогу. Рен схватил его и повалил на пол. Тот, к удивлению, оказался хорошим бойцом. Не дав, Кингстону встать, повалил его на спину и ударил в челюсть, на этот раз боль уже чувствовалась, да еще и в двойном размере. Все тем же монотонным голосом слуга проговорил: -Вмешиваться запрещено. Филипп освободил свою руку и ответно ударил черноглазого по лицу, а затем с помощью ног повалил его. И контрольным ударом врезал ему по челюсти, отчего тот рассыпался черным песком. Вскочив, пожарный ринулся в сторону Робина и Гая, но его снова кто-то схватил сзади. Пытаясь выбраться, пожарный лягнул его ногой, но тут на него налетело еще несколько лакеев и скрутили принца, не давая даже шанса выбраться.
Сообщение отредактировал NotEvil - Понедельник, 10.10.2016, 23:19
- Почему ты до сих пор жив? - озлобленно обратился Гизборн....сделав обманный рывок в сторону, коснулся острием меча щеки разбойника, оставив кровавый след на коже.
Гисборн теснил Робина в противоположную от зеркального выхода сторону. Все происходило очень быстро, разум лучника лихорадочно искал варианты, но все они пресекались острым клинком умелого противника. Однако несмотря на все мастерство, Гай был сейчас зол, а значит неуравновешен, следовательно мог легко ошибиться, что давало лучнику крошечный шанс на удачу. - Гай, послушай, ты не обязан делать это, - крикнул он, отступая все дальше в глубь зала. Гисборн лишь оскалился в ответ и, сделав обманный маневр, снова атаковал, оставляя на щеке Робина глубокий порез. Переговоры зашли в тупик.
Разбойник стащил с ближайшего стола скатерть и, используя ее на манер мулеты, взмахнул прямо перед лицом Гая, заставляя его на секунду потерять ориентацию в пространстве. Этого было достаточно чтобы попытаться запутать противника в складках ткани, и повалить. Но это был Гай, мать его, Гисборн, которого такими дешевыми трюками не проймешь. Безошибочно действуя на слух, он взмахнул мечом и полоснул Робина вдоль ребер, когда тот снова попытался зайти ему за спину. Охнув от боли и неожиданности, лучник споткнулся, но успел в падении схватить Гая за куртку и удержать равновесие, нанося удар локтем по затылку мечника. Над ухом снова просвистел клинок, и Робину в который раз пришлось отступить.
Краем глаза он уловил неясное движение в противоположном конце зала и огненные всполохи, будто кто-то метал файерболы. Рассматривать не было времени, разбойник обернулся по сторонам в поисках ножей или вилок на столах, но как назло ничего не было, даже стулья исчезли, а в руке у Гая наоборот появился небольшой кинжал. Мерзко ухмыльнувшись, он швырнул его в лучника. И в этот раз удача изменила Робину, оставив его за бортом своей сверкающей колесницы. Острие впилось ему в плечо чуть ниже ключицы, заставляя отшатнуться еще на несколько шагов в сторону. Разбойник выругался и едва не рухнул на пол, на секунду задохнувшись от боли, вынимая кинжал из плеча. Кровь хлынула из свежей раны, и куртка его моментально намокла, но это было не важно, Гисборн опрометчиво дал ему метательное оружие. И в это время Робин увидел ЕЕ. Регина, расталкивая и расшвыривая в разные стороны стоящих на ее пути людей, пробиралась к месту битвы.
Боль, кошмарная и острая, пронзила лучника, парализовав его, заставляя замереть на месте и выронить окровавленный кинжал из моментально ослабевшей руки. Не может быть. Все звуки куда-то исчезли, остался лишь бешеный шум крови в ушах. Робин опустил взгляд и кашлянул, выплевывая кровь. Не может быть. Из груди разбойника торчал меч, а на другом его конце довольно ухмылялся Гай Гисборн. Встретившись взглядом с Робином, он провернул клинок в ране, заставляя лучника хрипеть от боли и только после этого медленно вытащил свое оружие. Не может быть. Робин осел на пол, завалился на спину, по-дурацки раскинув руки, пытался вздохнуть, но не мог, легкие были перебиты, лезвие задело сердце.
Смерть на редкость поганая штука. Если кто не знал, это бесконечно больно, а еще больше противно. Но Робин знал, потому что умирал прямо сейчас, отдавая себе отчет в том, что находится в зале кошмаров, но никак не мог очнуться от этого ужасного видения, умирал, так нелепо и несправедливо, с дырой в груди, бросая последний взгляд на темный пол, залитый своей кровью, на чьи-то ноги, сапоги и туфли. "Это все не настоящему" промелькнула светлая мысль, но понимание того что Кромешник его не выпустит, убивало и эту последнюю надежду. Умрет сознание, умрет и тело, где бы оно ни было. Наконец тьма окутала Робина целиком, заставляя жгучую боль отступить. Благородство не дается по праву рождения, а определяется поступками
Они медленно продолжали кружить друг напротив друга. Бой шел. Равные по силе противники, которые ничуть не уступали друг другу. Гости тенями стояли позади их спин, лишь изредка раздавались чьи-то голоса. В какое-то мгновение Гаю показалось, что он слышал голоса Филиппа и Зелены. Конечно, они не могли не вмешаться. Но если от старого друга было вполне логично слышать нечто подобное, то от ведьмы, укравшей когда-то давно его сердце... черт.. хватит врать самому себе, оно до сих пор принадлежало ей. Прошло столько времени, а ощущения все те же, все то же желание подарить свою любовь, видеть улыбку, держать за руку, прижаться к губам. Гизборн чертыхнулся и тряхнул головой, пытаясь избавиться от так внезапно накатившей романтической дряни. Это было сейчас совсем не к месту, потому как Гуд воспользовался этой секундной отвлеченностью рыцаря и использовал подручные средства в виде черной, как уголь скатерти. Ткань взлетела в воздух, скрыв мгновенно весь обзор. Чертов разбойник. Стоит отдать должное, ориентируется он в стрессовой ситуации весьма неплохо. Прикинув расстояние вытянутых рук с зажатой в них тканью, Гизборн крутанулся вокруг себя и, сделав шаг, вслепую взмахнул клинком. Ответом было шипение Гуда, которого настигло лезвие. Не успел Гизборн порадоваться своей удаче, как почувствовал, что его тянут куда-то в сторону - ворот куртки был в руках Гуда, а затем на мгновение потемнело в глазах - сокрушительный удар по затылку. Гуд не поскупился на отдачу. Раздраженно глухо зарычав, одновременно от болезненного удара и злости, мужчина снова пошел в атаку, все резче и быстрее взмахивая мечом. Старый враг отступал все дальше и дальше, и одновременно оглядывался по сторонам. Гай заметил выискивающий взгляд разбойника: - Не жди помощи, Гуд, - отблески свечей горели в глазах Гая адским пламенем. И это было не просто предупреждение. Это была угроза всем, кто хотя бы допустил мысль о помощи. В этот момент каждому за благо было бы молчать и не вмешиваться. По крайней мере, так было последние годы и в Зачарованном Лесу - его теперь знали и боялись. Он давно перестал быть тем мальчишкой, что искреннее верил в правильный выбор и душевное отпускание грехов. Вытащив из маленьких ножен с бедра небольшой кинжал, Гизборн, подкинул его перед своим лицом, проверяя на вес, а затем вскинув руку, метнул холодное оружие вперед. Сталь достигла цели - мужчина растянул губы в довольной ухмылке. Лезвие почти на половину четко вошло в плечо Робина, чей взгляд был на какое-то мгновение удивлен, но уже спустя какие-то несколько секунд, мужчина взял себя в руки и уже тянул небольшой кинжал обратно, что было не самой лучшей идеей в данной ситуации. Кровь ручьем хлынула из раны. Даже несмотря на темную одежду, было видно, как быстро пропитывается не самая тонкая ткань. - Теряешь хватку, Робин, - иронично поинтересовался сквозь зубы, Гизборн и покрепче перехватив меч приблизился к Гуду, который уже чуть пошатывался. Мужчина застыл в нескольких дюймах от разбойника, чувствуя как все пространство просто пропитано его ненавистью к Локсли. Миг когда он увидел Робина и свою невесту вместе, когда узнал, что его предали. Это было больно, сравни пониманию, что твоим родителям важнее кружка эля, нежели сын, который не видел ничего кроме пьяных лиц отца и матери. Гай снова разозлился. Все хорошее из его жизни просто исчезло в этот момент, и не медля ни секунды Гизборн нанес очередной колющий удар. Ровно в грудь лучника. На отреченный взгляд Гуда, Гизборн оскалился, а затем покрепче перехватив рукоять меча, провернул клинок, а затем также медленно вытащил, заставляя Робина испустить стон боли. Он вложил всю боль, всю злость на Мэрион, так бессердечно бросившую его, на Гуда, что забрав её не смог уберечь, дав умереть, за почти убившую Зелену, что поставила свои интересы выше его жизни и самой искренней любви к ней. - Все кончено... - выдохнул Гай, видя как тело противника оседает на пол, а затем вокруг него появляется воронка из песка и Гуд в ней исчезает. Зеркало с отражением Гуда в этом неком Сторибруке в нескольких шагах показывает те же раны на теле разбойника, которое испускает последний вздох, а затем затягивает темнотой. - И так будет с каждым, - медленно, выговаривая каждое слово по отдельности, проговорил Гизборн. Сделав шаг к ближайшему столу, он резко выдернул скатерть, от чего все блюда и бокалы рухнули на пол, оставляя вместо себя горсть стеклянных осколков, похожих на осколки его такой черной жизни. Небрежно сложив скатерть, он с какой-то странной педантичностью тщательно вытер стальной клинок, оставляя кроваво красные разводы на ткани. Голос звучал тихо, но отчетливо во внезапной тишине. - Думаю, не нужно объяснять, какая участь ждет вас, господа, при вашем отказе, - продолжил Гай, сделав шаг и указывая острием меча на толпу, которая сразу отпрянула. - Вам был предложен выбор, прошу заметить, это было весьма великодушно, - наставительно взмахнул пальцем Гай перед лицом какого-то гостя, и прошел по коридорчику из столпившихся насильно приглашенных гостей Кромешника. Щелкнув пальцами, ближайшему стоявшему человеку с подносом в маске, чтобы тот приблизился, Гизборн окинул взглядом людей. - Это последний ваш шанс и предупреждение. Вам нужно сделать несколько глотков из бокала, - едва мужчина произнес эти слова, как тут и там, окружив всех гостей со всех сторон, появились маски с подносами в руках, на которых были бокалы с темной жидкостью. - И вы вольны идти обратно. В случае отказа, - замолк Гизборн, давая понять всю серьезность ситуации, - вы окажетесь в своих мирах мертвыми, - зло сверкнув глазами, закончил Гай. Во всех зеркалах, в каждом из которых отражался бсолютно каждый гость, появилась охрана - белая маска, поза которой отражала лишь угрозу и предостережение о невозможности прохода. Условия должны были быть соблюдены. Он чувствовал на себе их взгляды. Первого друга и любви, что толкнула на темную дорожку. Спину буквально жгло, но он все не поворачивался, понимая, что обратного пути нет. Его жизнь зависела от этих действий и не было действительно весомого довода, чтобы отказаться от давних планов. Но, несмотря на эти мысли, которыми он хотел себя успокоить, Гай стянул свои кожаные перчатки, омытые в очередной чужой крови. Они были что то вроде оправдания, которое будто брало на себя чью-ту смерть. Это не он, не его руки. Это просто очередная работа, только и всего. Но отчего ему не стало легче? Отчего осуждающие и испуганные взгляды так режут по сердцу?
Сообщение отредактировал Guy_of_Gisborne - Четверг, 13.10.2016, 21:54
- Я не просила вас о помощи, - тихо произнесла девушка, слегка склонив голову и задумчиво вглядываясь в глаза Блэквелла, который по-прежнему сжимал ее руку в своих. - И разве это не вы пожелали такой дивной смены температуры?
Дэниел посмотрел на девушку, но ничего не сказал. Что он мог добавить? Что затащил ее сюда? Что случайно они оказались в этом месте? Что он не знает, что дальше делать? Вопросов могло быть и еще больше, правда, ответов на них не находилось совсем... Мужчина просто промолчал, позволяя девушке самой домыслить все его слова, пусть даже они и будут расходиться с реальностью.
А кому какая разница? Они и сами сейчас... далеки от реальности.
Дэниел снова поежился, ощущая усилившийся холод...
ЦитатаЛивПрайс ()
- Это ведь не хорошо... верно? - тихий едва уловимый шепот, пронесся по залу, в котором они по-прежнему были одни.
"Конечно, нехорошо", - хотелось пробурчать магу, но он снова сдержался и промолчал. Дэниел снова задумался о том, как дальше быть и какие действия ему стоит предпринять. Девушка продолжала испытывать дискомфорт от его присутствия здесь, от своего нахождения здесь, с ним, в этом месте. Маг ощущал это все... В конце концов, здесь его силы были гораздо сильнее, чем в настоящей реальности, и вольно-невольно, но он пользовался этим. - "Когда-то все было иначе", - подумалось вдруг мужчине, над которым неожиданно нависли странные ностальгические мысли, заполняющие его темную сторону. Правда, все это звучало уже больше как эхо, которое, проявившись, тут же затихло, позволяя магу снова сконцентрироваться на происходящем.
ЦитатаЛивПрайс ()
- Рано или поздно, вам придется меня отпустить... - Лив замолчала, ожидая хоть какой-то реакции, но ее не последовало. - Когда-нибудь и эта игра вам наскучит.
Дэниел бросил взгляд на девушку. Ее фраза, раздавшаяся рядом с ним. Этот нежный голосок, окутанный холодом и возникающей сыростью... Мужчина не успел закончить свои мысли. В иллюзорном зале стал гаснуть свет и, одна за другой, все свечи буквально за какие-то секунды погасли, погружая их двоих практически в темноту.
- Отпустить... - как-то странно произнес маг, пытаясь привыкнуть к темноте. Он мог попробовать снова взмахнуть руками, наколдовать новые свечи и все, что к этому прилагается, но внутренне что-то мешало ему. - Отпустить...- еще раз произнес Дэниел, сделав несколько шагов вперед, в темноту... и в пустоту...
ЦитатаЛивПрайс ()
- Я не понимаю. Неужели здесь твоя хваленая магия не работает? Ты ведь создал это место. Оно должно подчиняться твоим желаниям, - девушка, конечно, была новичком во всех этих правилах, но следуя логике, смогла сделать такие выводы.
- Много чего должно подчиняться моим желаниям... - бойко начал было маг, но тут же остановил свой резкий порыв, - ...да только не все и всегда удается, - заключил мужчина, позволяя девушке понять, что все не так просто. - Это место создал не я. Оно уже было... создано кем-то, - говорил и говорил Блэквелл. - Просто... А, ладно, забудь! - выговорил маг, путаясь снова убежать от собственных мыслей, которые начинали раскалывать его сознание пополам.
Эта борьба двух сущностей. Дэниел чувствовал, что это снова, уже в который раз, может развиться в нем. Неужели ему никогда не смириться с собой и своим прежним "Я"?! Маг не понимал... Он не понимал, как, только-только поверив в себя и свои силы, он допускает ошибки и даже здесь не может держать все под контролем. Все это начинало съедать мужчину изнутри, затягивая мага в непонятные пучины сознания, которое, помимо всех этих мыслей, продолжало кричать о том, что в этом месте становится крайне небезопасно.
ЦитатаЛивПрайс ()
Внезапно, все вокруг поплыло пред глазами. Схватившись за ближайшую колонну, Оливия наклонилась вперед, глубоко дыша...
"Что? Что?" - будто молотом по голове, раздалось в сознании мага. Он дернулся в сторону, услышав странные звуки. Это была девушка. - "Что? Ей плохо?" - бормотал про себя Блэквелл, не понимая, что он пропустил. Все эти размышления сводили его с ума и буквально выводили из реальности, даже здесь, даже в этом месте. - "Только не погибай", - отчего-то подумалось Дэниелу, когда он, ухватившись за колонну, придержал девушку от падения и помог ей совсем не впасть в бессознательное состояние. - "Только держись!" - подумал он, отчего-то так сильно забеспокоившись об этой девушке. Странно, но, кажется, он был готов так быстро стать тем, кто станет направо и налево уничтожать невинные души, которые и вовсе-то были случайно втянуты им же в нелепую игру. - "Держись!" - снова произнес про себя маг, заметив, что девушке, кажется, становится легче.
Она открыла глаза, кажется, пытаясь понять, что происходит. Чуть отстранившись от мага, незнакомка, кажется, еще приходя в себя, сделала несколько шагов и ухватилась за колонну. Глаза уже стали привыкать к темноте, и Дэниел различал ее силуэт. Девушка тяжело дышала, но дыхание начинало постепенно приходить в норму. Он потянулся вперед и коснулся ее плеча, отчего она снова вздрогнула, но тут же совладал с собой.
Пленница обернулась к нему...
ЦитатаЛивПрайс ()
- Надеюсь, вы найдете хоть какой-нибудь способ выбраться отсюда. А иначе, ваше творение, станет вашей же гробницей, - девушка настороженно оглядела помещение, которое с каждой минутой все больше меркло.
- Думаете, я сам хотел всего этого? Вы просто оказались не в то время не в том месте. Понимаете? - начал было объяснять Дэниел, все еще ощущая дрожь по телу. В помещении реально становилось все холоднее, а тот факт, что на нем была только рубашка и никакой другой верхней одежды, становилось реально очень и очень не по себе. - Я просто хотел вас... тебя... остановить... Я не знаю, как обращаться к тебе... тьфу... вам... - бросал странные слова маг. - Я вообще рассказал о себе уже много чего, а ты или вы, я правда не знаю, в ответ ничего. - Дэниел сделал паузу. - Я не тот, кто издевается просто так и получает от этого удовольствие. Да, меня питают страхи других людей. Я не скрываю, что мне это нравится! Да! Но я такой, какой есть! - Блэквелл чересчур разошелся и даже не заметил, как в какой-то момент, взмахнув руками, заставил несколько каменных плит за своей спиной сложиться в подобие камина, в котором тут же вспыхнул огонь. - Мне надоело постоянно что-то доказывать. Я просто хочу быть самим собой!
Дэниел заметил отсветы на лице девушки и, обернувшись, удивленно заметил за собой камин, который окружали тонкие темно-серые нити, вновь подтверждающие тот факт, что все здесь не настоящее и создано магией. Мужчина ощутил тепло и, надеясь, что и девушке станет легче, чуть сбавил обороты своей речи. Сделав паузу, Блэквелл подошел к незнакомке и, заметив сохранившееся изумление на ее лице от всего услышанного, накрыл руками ее раненую ладонь.
"Давай же!" - подумал маг, заметив, как легкий дымок проявляется вокруг его ладоней, начиная распространяться и по руке девушки. - "Давай!" - еще раз, словно заклинание, проговорил мужчина, заметив нарастающие клубы дыма.
Он заметил, как девушка, кажется, хотела вырваться и убрать руку, но что-то ее постоянно сдерживало от этого. Возможно, любопытство или же что-то еще - Дэниел не знал. Но пленница стояла на месте, что было только на пользу для данного дела.
Как только клубы дыма, окутавшие руку, стали рассеиваться, мужчина медленно убрал свои ладони, опасаясь не обнаружить никаких изменений. Но дурные мысли были напрасны. Осмотрев руку девушки, маг заметил, что прошлые раны исчезли. Сначала он не поверил, но факт оставался фактом! Магия, созданная им, казалось, снова решила его удивить. Дэниел радовался тому, что, воспользовавшись моментом, ему удалось помочь девушке. Ведь спустя время все снова могло ухудшиться. Кто знает...
- Я действительно не имел мыслей причинить вам серьезный вред. Не знаю, почему хотите быть так скрытны. Но воля ваша. Я не буду лезть в ваши мысли, - произнес маг, понимая, что его игры могут привести к непонятному исходу. Он и без того был косвенно виноват в том, что произошло с ее рукой.
"Роза" - подумал маг, бросив взгляд в пустоту, пытаясь отыскать ту скамейку из плит, но не смог сразу же наткнуться на нее. Отойдя на несколько шагов от незнакомки, Дэниел облокотился на одну из колонн.
- Вы говорите, что это место станет моей гробницей? - вдруг странно начал говорить маг. - Что ж... Может, так тому и быть... Если вы так отчаянно хотите выбраться отсюда и продолжать закрываться от всех остальных людей также ка кот меня, пожалуйста, - Дэниел взмахнул руками, надеясь, что фокус будет успешно исполнен. Предчувствие вкупе с надеждой его не подвели и в стороне от мага и девушки, все также опутанное знакомыми клубами дыма, появилось огромное зеркало, поверхность которого тут же заколыхалась, пока не исчезла совсем.
Свет от камина падал на пол, освещая дорожку, ведущую к зеркалу. Блэквелл встал прямо напротив зеркальной поверхности, отчего его тень, стремительно начиная ползти по каменным плитам, протянулась от него к тому самому магическому объекту, проваливаясь прямо в ту пустоту, сливаясь с ней...
- Моя тень - ключ к спасению! - произнес маг. - Хотите идти... Идите... - несколько отчужденно бросил мужчина, пытаясь не показывать своих возможных слабостей. - Думаю, это поможет вам... - мужчина сделал паузу, - ...поможет не остаться в этой... гробнице... - заключил Дэниел, продолжая стоять на месте, не в силах посмотреть на девушку.
Тепло начинало тонкими нитями опутывать помещение, а маг все еще испытывал дрожь. Кажется, знакомое состояние начинало возвращаться. Вместе с уже имеющимся волнением все это могло привести к странным результатам. Но сейчас маг находился в ожидании ответного хода девушки.
"На что же она решится?" - подумал Блэквелл, не удержавшись, и бросив беглый взгляд на незнакомку. Она все еще стояла у колонны. Правда, как показалось магу, она сделала шаг вперед. Он быстро отвернулся и уже стал было думать, что все это ему показалось, но позади него раздался тихий стук каблуков...
- Все кончено... - выдохнул Гай, видя как тело противника оседает на пол, а затем вокруг него появляется воронка из песка и Гуд в ней исчезает.
Короткий, но яростный бой, последний взмах меча, и Робин начинает оседать на землю. Зелена застыла, словно статуя, и только сердце начало биться в несколько раз быстрее. Видят боги, она не желала ему смерти. Никогда не хотела этого. Ведьма вообще не любила, когда кто-то погибал, считая, что после смерти наступает покой, а ее врагам он не нужен. А еще, Зелена никогда не думала, что так больно будет видеть, как дорогой ей человек отнимает чью-то жизнь. Убийство накладывает отпечаток на душу человека, раскалывая ее на мелкие осколки, заполняя сердце чернотой. Ведьма не могла увести взгляда от Гая – это из-за нее когда-то добрый и честный человек стал убийцей.
А еще Зелена думала о Регине. Второй раз пережить смерть человека, который значит для тебя больше, чем все люди этого мира, практически невозможно. Но у Регины есть друзья, есть дочь. И будет сестра, если она этого захочет. Но чем дальше Гай уходил от места убийства, тем яснее Зелена понимала: если она сейчас пойдет за ним, Регина никогда не простит ей этого.
ЦитатаGuy_of_Gisborne ()
- Это последний ваш шанс и предупреждение. Вам нужно сделать несколько глотков из бокала, - едва мужчина произнес эти слова, как тут и там, окружив всех гостей со всех сторон, появились маски с подносами в руках, на которых были бокалы с темной жидкостью. - И вы вольны идти обратно. В случае отказа, - замолк Гизборн, давая понять всю серьезность ситуации, - вы окажетесь в своих мирах мертвыми
Еще немного, и мужчина бы растворился в толпе. Он словно старался уйти все дальше от места, на котором только что лишил человека жизни. А еще – он ни разу не взглянул в ее сторону или в сторону Филиппа, концентрируясь только на незнакомых ему людях.
Ведьма посмотрела на официанта, который возник рядом с ней, и на бокал, который все еще держала в руках. Она была ведьмой, и прекрасно понимала, что в бокале яд. Или что-то на него похожее, но выпив его, человек бы вряд ли вернулся обратно. Зелена посмотрела на тело Робина, все еще одиноко лежавшее на полу. Она так хотела вернуться домой. И этот человек был ее последней надеждой. Ведь он сказал ей, что у него есть план, есть выход. А теперь ведьма снова осталась одна. Зелена осмотрела гостей, которых теперь стало в разы меньше, заметила Дэниела, заметила еще несколько знакомых лиц, но только не Грэма. Что случилось с мужчиной – загадка. Но, возможно, он нашел выход из этой западни и предпочел не делиться с этим ни с кем. Особенно с ведьмой, по вине которой когда-то пострадал.
А затем Зелена перевела взгляд на Гая, и почувствовала, как удушливая волна сжимает горло. Он уходил и теперь, скорее всего, навсегда. Она только что нашла его, увидела снова, и кем бы он ни стал, она была готова за него бороться. Зелена сделала шаг вперед и оглянулась вокруг – никто не схватил ее за руку, или не обездвижил. Кромешник знал ее мысли. Кромешник позволил ей идти.
- Гай, - Зелена осторожно дотронулась до плеча мужчины, и тот нехотя повернулся. – Мне жаль, мне искренне жаль, что ты стал таким. Я не хотела этого. Никогда не хотела.
Он не верил ей. Конечно, не верил. Только дурак будет верить словам.
- Когда я вернулась в Оз, я снова была никем. Меня нашли другие ведьмы, и предложили стать их сестрой. Они предложили мне семью, показали мне, что я им важна, что они готовы принять меня, и им не важно, кто мой отец, кто моя мать, они приняли меня в «высшую лигу», понимаешь. Они дали мне кулон, который должен был сделать меня самой могущественной ведьмой. Но у магии была цена. – Зелена отвела взгляд, снова переживая тот момент. – Она всегда есть. Мне нужно было принести в жертву самого дорогого мне человека. Ты, ты был единственным дорогим человеком. Но ты не мог дать мне могущества, не мог дать мне замков, не мог сделать меня королевой. Ты был простым охранником в замке королевы. Я не сразу поняла, что ошиблась. Я не буду врать. Но я не смогла оставаться рядом с твоим телом, я бежала оттуда, словно меня преследовал Цербер. У меня ушло много времени на то, чтобы осознать, в чем истинный смысл того, для чего мы живем.
Зелена замолчала, все также не смотря на Гая, но зная, что он слушает. Бокал в ее руке мелко трясся, и ведьма никак не могла заставить руки не дрожать.
- У нас мало времени, наверное, Регина уже взяла меч, и бежит тебя убивать. Надеюсь только на то, что Кромешник даст нам еще пару секунд. – Ведьма крепко зажмурилась, и сделала короткий вдох, решаясь. - Мы с тобой никогда не говорили о любви. Если тебе будет легче, то могу сказать, что я о ней ничего и не знаю. Сейчас я пошла к тебе, и я сама толком не могу сказать почему. Я устала, и я хочу домой. Но я не хочу потерять тебя снова. Твоему хозяину надо, чтобы мы все это выпили. Если выпив это, я докажу тебе, что искренне сожалею о том, что сделала, что мне не важно, кем ты стал сейчас, мне не важно, кому ты служишь, то…
Чтобы не передумать, ведьма впервые посмотрела прямо в глаза Гаю, и осушила бокал одним глотком.
Сообщение отредактировал rusy - Суббота, 15.10.2016, 18:46
Рен еще пытался вырваться, когда произошло нечто, что заставило его вмиг обмякнуть в руках безликих лакеев. Он почувствовал, что его уже никто не держит, но сил пошевелиться не было, Кингстон так и застыл. Его глаза были широко раскрыты, а разум еще пытался осознать увиденное. Одинокая обжигающая слеза скатилась по его щеке. Был ли сейчас тот самый момент, когда принц потерял старого друга окончательно, или это случилось уже давным- давно, еще в Зачарованном лесу, когда Гай исчез из его жизни? Что-то оборвалось внутри. Все эти мысли пересекли его разум, а в следующую секунду Филипп ринулся в сторону, где недавно была драка. Но от Робина осталось лишь кровавое пятно на полу, которое тоже не заставило себя долго ждать и испарилось. Будь убийцей лучника другой человек, Рен бы незамедлительно бросился вслед за ним в поисках отмщения за смерть приятеля, но Гизборн... Это ведь был Гизборн... Филипп опустил голову, сжал кулаки со всей силы уже второй раз за вечер, и в этот раз на черный пол начали капать капли крови, но физическая боль была ничем по сравнению с душевной, мысли сменялись друг за другом со скоростью молнии.
ЦитатаGuy_of_Gisborne ()
Думаю, не нужно объяснять, какая участь ждет вас, господа, при вашем отказе, - продолжил Гай, сделав шаг и указывая острием меча на толпу, которая сразу отпрянула. - Вам был предложен выбор, прошу заметить, это было весьма великодушно,
Решение пришло в тот же миг, когда Филипп услышал прозвучавшие из уст друга? слова... Сметая всех на своем пути, принц начал приближаться к Гаю. В тот момент, когда он подошел, Зелена, стоявшая рядом с Гизборном, уже осушила свой бокал. Не дожидаясь того, что с ней будет, Кингстон схватил бокал с ближайшего к нему подноса и, привлекая внимание Гая, со всей силы бросил его так, что стакан разбился прямо под ногами рыцаря и брызги запачкали его брюки. -Я отказываюсь пить эту дрянь. Скажи, меня ты тоже убьешь? Неужели тебе хочется подчиняться приказам того, кто насильно принуждает людей к чему-либо? Ты всегда был свободолюбив! Скажи мне! Или, возможно, у тебя просто нет выбора? - последняя фраза была брошена, как жест отчаяния со стороны принца, Рен посмотрел прямо в глаза Гая в ожидании ответа.
Сообщение отредактировал NotEvil - Суббота, 15.10.2016, 20:47
Румпель и Леонора находятся в черном Зазеркалье! Их никто не видит!
Их поглотила тьма. Темнота и мрак, оглушительный мрак. Словно угольки выжженной души, он рассыпался по ночной мгле, без эмоций, без мыслей, без биения сердца – лишь мрак и пустота. Старые воспоминания, слишком свежие, но уже такие далекие постепенно стали выбираться наружу, цепляя мага за стопы, пробираясь под сюртук, щекоча загривок. Он все еще помнил, все еще не забыл как потерянный, замерший и злой блуждал по закоулкам Подземного мира, как был раздавлен и убит своей же собственной любовью, как горько поплатился за все грехи. Легкий толчок в спину заставил задуматься: «А что если?..» Выставив руку вперед, он пытался крепко держаться за пальцы Леоноры, но что-то их разъединило и Румпель, спотыкаясь, налетел на какую-то стену.
- Стена? Что еще за черт? – пробурчал Темный, расставляя руки в стороны. Холодный липкий страх подкатил к горлу, все было точно так же как тогда. Тьма и смыкающиеся стены, сдавленное чувство подступающего холода, обреченность, покинутость, безысходность. Но сейчас, он не был сам, и он все еще был при разуме вспомнить, зачем они сюда пришли. - Леонора! Леонора! Отзовись! Румпель хотел было прокричать, но отчего-то, получилось как-то сдавленно и неестественно. Прислушиваясь к учащенному сердцебиению и подступающему страху, Румпель сделал пару глубоких вдохов и выдохов. Стоять на месте не имело смысла, особенно, когда забрался в самую гущу безумия, ему только что и требовалось раскрыть ему свои объятия и повиниться.
«В стране Ксанад благословенной Дворец построил Кубла Хан, Где Альф бежит, поток священный, Сквозь мглу пещер гигантских, пенный, Впадает в сонный океан»
И вспоминая давний стих, Темный пошел вперед. Его пальцы еле задевали листья лабиринта, который то поворачивал, то вновь шел по прямой. Страх и безумие не имел никакого смысла, ведь он снова был в темноте, и снова он был словно заплутавший мертвец в пути, где-то между раем и адом. Румпель знал, таких как он, не принимает Земля, таким как он, нечего делать на Небесах. И, по всей видимости, он, сейчас, в этом был не одинок.
Внезапно, словно из темной чащи его пальцев что-то коснулось. Маг замер, раздумывая и вслушиваясь. - Папа, папа, папочка, мне страшно. Мне холодно папа. Румпель нахмурился, это не был голос его сына, и он уходил куда-то вдаль. Он не звал более за собой, он не вызывал эмоций. - Масло или подливка? За детским голосом следовал скрипучий голос ведьмы. - Пожалуйста. - Пожалуйста. - Пожалуйста. - Не надо.
Кричали дети то тут, то там.
Румпель протянул руку, явственно ощущая, что за нее что-то ухватилось. Раскрывая ладонь, он спокойно, без дрожи, провел по земляной стене лабиринта и тот час, за его пальцы, запястье, предплечье стали ухватываться тысячи маленьких холодных детских пальчиков. Дрожь прошлась вдоль спины, заставляя мага передернуть плечами. Делая глубокий вдох, он стал постепенно принимать происходящее, словно оно было объективной реальностью, так как знал, ничто не освободит его из цепких рук страха, если он сам не познает его сполна, выпивая, словно горький яд до дна всю его горечь и безумие, особенно, если это безумие было не его единым. И чувствуя отчетливый запах земли смешанный с кровью и страданиями, Румпель закрыл глаза. Более, не стараясь углядеть, хоть что-нибудь, он просто шел вперед, все глубже погружаясь в себя, не сдерживая своих монстров и демонов.
«В кипенье беспрерывного волненья, Земля, как бы не в силах своего Сдержать неумолимого мученья, Роняла вниз обломки, точно звенья Тяжелой цепи: между этих скал, Где камень с камнем бешено плясал»
Шаг за шагом Румпель менялся, он сам ощущал это вздувающейся на спине кожей, словно тысячи ран снова ожили, больно жаля словно пчелы, он ощущал это поднимающейся температурой и легким ледяным покалывание в конечностях, сердце ускоряло свой ход. Теперь, Темный действительно начинал бояться, но нет, нет, не того, что мог увидеть, а самого себя. Того, кем был он когда-то, того, в кого так отчаянно боялся превратиться, пряча уродливую маску все эти долгие годы. Словно снова перед ним, открылись невидимые двери темного магического мира, и откуда ни возьмись, шальной ветер принес запах жженой травы, горьких опавших листьев, сладости, болота, вереска и холодных гор. Навязчивые видения заплясали хоровод, выстраиваясь в замысловатые фигуры из камня и огня, воды и ветра, костей и крови, дерева и льда. Все еще пребывая в неведении, с широко закрытыми глазами, он остановился, протягивая руки к ним, пытаясь дотянуться, прикоснуться к этим чудесным магическим созданиям, с загадочными сказочными лицами, с темными тайнами внутри, с ярким блеском в глазах. - Что это? Кто это? – спросил он, обращаясь в никуда. - Это братья наши и сестры. Это дети наши и предки. Древнейшие дети леса. Не бойся чародей. Они не тронут тебя. Ответом в голове зазвучал мелодичный голос Леоноры, удаляющийся в старинную забытую и мелодичную песнь. Румпель заслушался, ее голос всегда успокаивал его, завораживал и вместе с тем, уносил в далекие воспоминания об истинно древней природной магии. И на этот раз, он встал, словно падая вниз, но в то же время, оставаясь на ногах, отпустил свой разум…
Это был лес. Это был Зачарованный Лес. Румпельштильцхен стоял на склоне холма, наблюдая за призрачными, серыми потоками дождя. Горе заливает его душу, горячие слезы кататься по крокодильей коже, печаль от расставания с сыном заливает все кругом. Жажда мести, жажда власти и давно утраченной, но вновь обретенной силы заливает разум безумием. И сам он, словно растворяясь в этом потоке, опускаясь на колени, становиться серым, безликим призраком. Дождь льет на него, проступая, словно сквозь него, превращая все в серую, плохо различимую массу. Он смывает все мысли, он смывает прошлое и будущее, хорошее и плохое, и вот, он уже не Темный, не маг, он впредь никто. Невидимка. Серый камень, омытый дождем, кровь огня, спустившаяся с горных вершин, древесная щепка, застывшая во льду, шепот ветра под толщей воды.
Он уже и не помнит своего имени, эта серая призрачная картина наполняет его новыми мыслями, новой памятью. И он забывает, что когда-то был кем-то, что когда-то был человеком, теперь он чудовище, смешанное с земляной грязью, и дождевой водой, теперь он растворяется в земле и становиться ее частью, ее костями, ее камнями. Теперь он Зачарованный лес, он забытый дух, он камень и лед, он течение речи, он черная трава и опавший лист, покоряющийся потоку ветра.
Ему все труднее дышать, его горло, снова вспоротое кинжалом, и паутина сдавливает легкие, развороченная грудина пронизана зелеными прорастающими побегами, руки, словно молодые корни дерева, крепко вросли в почву, ноги сковывает лед, плоть и кровь его истлела, и насекомые ползают вокруг него, внутри него. Человек стал лесом, лес стал им, и больше нет мыслей, нет волнений и тревог. Тишина. Покой. Вечный лед и вечный снег.
Очнувшись и встрепенувшись, словно от затяжного сна, Румпель, содрогаясь, открыл глаза. Вокруг снова была темнота. - Леонора. Леонора где ты? – без надежды на ответ, спросил он в пустоту. Расставляя руки в стороны, он вновь убедился, что все еще находиться в лабиринте Кромешника и продолжил путь. Древние духи покинули его разум, отставляя лишь легкую фантомную боль в области грудины и чувство пустоты в голове. Но мысли и ощущения мага, снова сжались, собираясь воедино, становясь вполне себе настоящими, человеческими. «Безумие оказалось не полным, слишком много контроля, слишком высокая цена» - подумал Темный.
«Где женщина о демоне рыдала. Пленительное место!»
Сосредотачиваясь на ведьме, он решил, что во что бы то ни стало отыщет ее, где бы она не была. По правде говоря, за проведенное вместе время, маг уже порядком привязался к Леоноре. Как оказалось, на проверку, она была его невидимым спутником все эти долгие годы, и теперь, вспоминая все прожитые столетия, он не мог найти более подходящего человека для путешествия в этом кошмаре. Мысли о Слепой ведьме внезапно обнаружили в этой тьме легкие запахи только приготовленных пряников и лакрицы. Жар земли, словно от печи, так и норовил обжечь руку, а после, он и вовсе почувствовал, как горит его плоть, как чернеют пальцы, как пылает голова, впитываясь запахом обожженного тела и запекшейся крови на одежду. Румпель хотел отнять руки от стен лабиринта, опустить их, но почему-то уже не смог, что-то тягучее и сладкое обвивало его плечи, талию, сгущаясь, словно озерный плющ в области паха, проскальзывало под одежду, плавными горячими потоками подбираясь к горлу и рту. Первой мыслью, конечно, была магия, но сейчас, это было очень не кстати, так как эффект мог получиться непредсказуемым, и глубоко вдыхая жар и сладость, он принял эту сладкую пытку, расслабляясь и повинуясь ей.
«Стройно-звучные напевы Раз услышал я во сне, Абиссинской нежной девы, Певшей в ясной тишине»
Двигаться становилось все сложней и сложней, но Румпель не мог перестать идти, размышляя, о том, что же, ему предстоит увидеть дальше. «Разум и безумие. Безумие и страх. Страх и тьма. Тьма и покой. Покой и смерть. Смерть и свет. Свет и тень. Тень и слово. Слово и сила. Сила и магия. Магия и цена. Цена и мысли. Мысли и разум. Разум это безумие. Два безумия, два разума, две судьбы, два человека. Одна монета две стороны. Один человек два разума. Две судьбы одна история. Наши разумы слились! Мы это одно, я знаю, я помню, я найду»
Покоряясь внезапному открытию, он не сдерживал больше своих воспоминаний и мыслей. Они были едины, два человека вошли в зеркало, оба с больной, старой историей, они стали одним, она всегда шла рядом с ним. Озарение словно далекий луч света пронзило безумный рассудок, все исчезло, испарилось, как и не было. Улыбнувшись, он круто развернулся назад: - Леонора-а-а-а… Луч света блеснул во мраке, озарив белый локон и протянутую вперед руку, когда Темный упал, мгновенно погружаясь в мутную воду.
«О, когда б я вспомнил взоры Девы, певшей мне во сне О Горе святой Аборы, Дух мой вспыхнул бы в огне, Все возможно было б мне»
Былые воспоминания, магия и тьма одолевали мага. Калейдоскопом кружась, перед глазами всплывали воспоминания о самых различных мирах, странах, зельях, злодеяниях, и он явно почувствовал как пропитывается магией, выпуская длинные ее потоки, освещая мутные воды сознания Кромешника. И это выходит у него так просто, так быстро, так естественно. Румпель смеется, сквозь воду, сквозь магию, дико и гортанно, безудержно. Толи радуясь, то ли горюя. «Все имеет цену. Везде есть свой смысл. Магия всесильна. Сделка есть сделка. Три девы за прялкой, найти свою» Скрипучие слова собственного забытого голоса, проплывают в его затуманенном рассудке.
«Эти льдистые пещеры, Этот солнечный чертог…»
А тем временем, безмолвно, подкрадываясь и жужжа в голове ночным сверчком, его безумие все подступает и подступает. И вот, он почти не может разобрать знакомых до боли, кровью запечатанных на сердце, лиц: Бей, Белль, Мила, Кора, Генри, Регина – все смешалось во что-то одно, не ясное, невидимое, кроме одной. Кроме нее – белокурой ведьмы, плывущей, как ему казалось, где-то рядом, а может стоящей в дальнем углу. Она была со всеми и ни с кем, она всегда была так близко, и так далеко, а теперь и вовсе оказалась в его голове, так ярко, так остро и больно. И маг закрывает глаза, пытаясь, во что бы то ни стало утаить, хоть часть, оградить ее от того, что скрывал он так долго. От того, что забыл, что так мучило, от того, что коснулось его души, застывая каплей воска на скале.
Сжимая кулаки, он зажмурился и что есть мочи, и вернулся в тот день, в то утро, пытаясь переставить события, быстро переиграть их, изменить воспоминания, не позволить им выйти наружу. И вот, Румпель снова оказался на коленях, прижатый к черному стволу дерева, в разорванном сюртуке, с привкусом крови и алкоголя на губах. Беспомощно хватаясь за голову, он старается забыть, старается не вспоминать того, что было дальше. И тут, маг отчетливо видит как его ноги стали деревом, как по рукам проползает холод, как сквозь дерево прорастает лед, как каменеют руки, как рассудок ускользает вновь. «Безумие похоже на черную кошку, притаившуюся в темном переулке, ты не видишь ее, не слышишь, но знаешь, что она есть. А она, яркими, горящими глазами смотрит всякий раз на тебя, и ждет. Она ждет именно тебя, и она ждет, когда ты будешь готов» Кошка прыгнула на грудь Румпеля и расцарапала до костей и сердца его золотую непробиваемую кожу, и он упал назем, зарываясь в сухие, пожухлые листья, принимая эту боль, замирая вместе с ними, прорастая костями под ними, сливаясь с безумием, освобождая давно забытые годы.
«Их все бы ясно увидали Над зыбью, полной звонов, дали, И крик пронесся б, как гроза: Сюда, скорей сюда, глядите, О, как горят его глаза!»
Когда тело истлело, осталась лишь оболочка, и она отделилась от мага, встала и, оборачиваясь, подала ему руку. Румпель поднялся, ведомый ее странным зовом, и пошел вслед за ней. Впереди разливался, багровея рассвет, и они вышли на опушку леса. Там их ждала дева в знакомом длинном вылинявшем гобеленовом плаще. Она вновь напевала, и вновь варила зелье, колдуя над пузырьками. Теперь он знал, кто это был, теперь он был свободен и безумен, как никогда ранее. Ее длинный белый локон выпал из-под капюшона, заставив обернуться назад, когда как маг, развернувшись, посмотрел на самого себя, на те, останки, что когда-то были им, а теперь буйно расцвели, стелясь лиловой вересковой поляной. Он и его оболочка дружно и радостно рассмеялись, отражаясь эхом в гулком молчании леса.
«Пред песнопевцем взор склоните, И этой грезы слыша звон, Сомкнемся тесным хороводом, Затем что он воскормлен медом И млеком рая напоен!»
На горизонте алела заря, крепко закрывая глаза, Румпель улыбался, окончательно расслабившись и принимая обе своих стороны. Ему более не было нужды скрываться под маской, он не таился, не боялся, не гнушался собственной корявой души, скрытого внутреннего демона, скребущего когтями всякий раз, когда он задумывался о прошлом. Все образы в его голове склеились воедино, оставшись зарытыми в Темном лесу. Он повернулся к деве, желая открыть ее лик, но вдруг, что-то выбираясь из глубины подсознания, помешало ему, снова скрывая ее лицо, делая все вокруг размытым, не четким, слепым.
Его сознание было легким, его безумие стало единым целым, Румпель устал быть в постоянном напряжении, отделяя ее от себя глухой непроницаемой стеной. Солнечный луч, на миг осветил его золотую, грубую кожу, сплетенную с ее, белой, папиросной, почти прозрачной. Холодный запах листвы витал в морозном воздухе, и то, что так долго скрывалось под толщей воды, под камнями и огнем, о чем молчали ветра, и барабанил дождь, вышло наружу.
Румпель раскрыл их объятия, горько усмехнувшись, и начал вспоминать…
… Давным-давно…
Это случилось на заре, холодным осенним утром, после Самайна. С бешеной скоростью Румпельштильцхен несется по лесу, почти не разбирая дороги. Его скорбь и злоба достигли буквально максимальной, наивысшей точки кипения. Он снова ненавидит сам себя, он ненавидит ее. Он вообще презирает любовь, он сжимает кулаки, прокалывая до крови ладони ногтями, ему мешает, его шарф он давит как удавка, ему даже хочется разорвать свое горло, и самое страшное, что он понимает, что он все равно не убьет себя. Потому что, это все, вот все это, все равно нужно было для дела, но он в процессе просто увлекся, полюбил, открылся ей и проникся. И он готов был принять ее такую любовь, ее тьму, ее желание власти, ее порочность и прошлое. И он понимает, что его миссия не окончена, что впереди он сможет всем этим еще воспользоваться. Что у нее будет дочь, хотя это могла бы быть их дочь, их семья, их любовь.
Мысли не дают покоя, и тут, лишь по воле одной мысли, в руках мага оказывается бутылка спиртного. Скотч делали в другой стране, когда-то она была его Родиной, ему было это известно, но раньше он не пил его, а тут начал и сразу прямо с горла. И жажда была его неумной и никак, он не мог напиться. Алкоголь резко ударил в виски, жар и изнемогающая боль души, постепенно отходила на второй план, задворкам сознания стало открываться нечто иное. Перед глазами мага начинают крутиться смазанные картины знакомой блондинки. Ее детство, которое он видел лишь обрывками, ее магию и сочетание с природой, а потом отчуждение, как люди гнали ее и покинули, как все ее ломали еще больше, еще сильнее. И вот, он подбирается к воспоминанию о том дне, когда сам отобрал ее зрение, как почти что, лишил ее будущего, и как потом увидел в ней себя и спас. Как все эти годы подсматривал и присматривал за ней. Как вместе с ней, ощущал все те чувства, при убийствах. Убить было так просто, так легко, сломать шею, хруст костей, сдавленный вопль и капелька боли. Он словно заполнял пустоту, точно также как и она.
Румпель пошел дальше в лес, и теперь ему было не до страданий, он твердо решил закончить начатое и окончательно убить слепую ведьму. Близился рассвет. Осень. Сыро. Листопад. После дождя. Подойдя близ ее дома, он точно знал, где ее искать, она уже не раз закапывала здесь кости. Алкоголь все еще пьянил рассудок, но он точно решил, и теперь стоит за деревом, ждет своего часа, как расчетливый убийца. И тут выходит ОНА! Она! - Ооо – простонал маг, и сердце опустилось куда-то вниз. Но не потому, что он не сможет ее убить, и не потому, что он чувствует к ней что-то. Ее вид, явственно напоминает ему самого же себя. А она… Она… Она растрепана, волосы всклочены, на голове странный венок из веток и сухостоя, руки перепачканные кровью и грязью, босая, в оборванных юбках, несет завязанный платок, словно младенца, и что-то мурлычет себе под нос. Он наблюдает за ней издалека. И видит, что она делает и понимает, что она такая же сломанная как и он. И то, что это он ее сломал. Сам сломал ее, как сломали его, каким он был, сам. Но самое страшное это было то, что ему, это даже нравилось, и он отчетливо понимает, как из глубины торса плавно за ненавистью к ней, в нем поднимается волна похоти. Темный хочет обладать ею, овладеть ею сию секунду, хочет стать с ней, словно один агонизирующий пылающий организм. И чтобы их боль, слезы, отчаяние, и страсть смешались воедино. И это было пылающее чувство животной страсти. Молча, он подошел к ней, стоя в полной тишине. Она услышала его дыхание и запах, нараспев что-то заговорив. Она безумна снаружи, он же безумен внутри. И это не просто слова, потому как он явно ощущал, что в эту самую минуту, пока Леонора что-то говорила, как-то пыталась изловчиться и вновь сбежать, он лишь думал о том, что возьмет ее прямо здесь и прямо сейчас. Он хочет окунуться в сырую землю, с только что зарытыми костями, почувствовать вкус смерти на ее губах, раскрыть душу перед ее безумием, вернуться назад, и забыться в поглощающей боли, во тьме. Быть тем, кто он есть. Без страха, без упрека, без лишней мысли о неприятии, или же непонимании.
- Мы прокляты Элеонора. – говорит он ей ровным, жестким тоном. - Ты и я. Прокляты, на вечную душевную и насущную тьму. Мы два чудовища. Никто никогда не поймет нас как, мы только можем понять друг друга.
Он смотрит в ее поддернутые пеленой глаза, рассматривает бледное папирусное лицо, замечая мелкие детали, свежие порезы, незаживающие раны от магии и частых зелий. Она, не видит его, но в этом нет необходимости, и он протягивает руку, крепко сжимая ее горло, отвечая на ее быстрый прыгающий монолог.
- Никто не знает, какого нам быть в темноте, как злиться, как мстить самим себе. Как винить себя же, как оказаться в полном безумии. Темный впивается в губы ведьмы. Жадно, пылко, почти прокусывая губу, а после, отрываясь от ее губ, слизывает кровь девушки, продолжая говорить: - Ты не лощеная королева, ты не обычная крестьянка, ты не просто женщина, ты ведьма. Ты сломанная картинка такая же, как и я, изуродованная и покинутая.
Он хватает ее за плечи и притягивает к тебе, она вырывается, что-то говорит, но он уже не слышит ее, пульс бьет в виски, желание стягивает брюки тугим узлом и он только отвечает ей: - Ты это я. Она протестовала и вырывалась, но увы ее усилий на долго не хватило. В ту же секунду Румпель начал ее страстно и довольно уверенно целовать, а затем, развернув к себе спиной, пригвоздил к дереву. - Ты сделаешь, как я захочу…
«И тень чертогов наслажденья Плыла по глади влажных сфер, И стройный гул вставал от пенья, И странно-слитен был размер В напеве влаги и пещер. Какое странное виденье - Дворец любви и наслажденья Меж вечных льдов и влажных сфер»
Очнувшись словно от наваждения, они снова оказались во тьме. Вдалеке блестели золотом резные ворота, где как и раннее солнце купалось в заре, ее глаза и губы были так близки и так желанны. Румпель повернулся, смотря Леоноре прямо в глаза. Теперь ему нечего было скрывать от нее, она все знала или могла вспомнить. Его руки словно по воле интуиции или тлеющего пожара былого желания нашли ее талию, крепко прижимая к себе.
- Не надо – закачал он головой, когда он вздумала воспротивиться. Вдыхая терпкий аромат осенней листвы, он снова закрыл глаза.
Спустя миг, они очутились в том же лесу, что когда-то сгорел, возле того же павшего древнего дерева, в тот же прерванный момент поглощающей страсти и неуемной похоти.
Оливия все еще отстранено смотрела на мистера Блэквелла, пытаясь привести в норму свое как физическое, так и душевное состояние. Ей было трудно. Ей было очень трудно. Мало того, что она минуту назад задыхалась, от рецидива, так теперь можно было задохнуться от того, что происходит вокруг. Температура по-прежнему оставляла желать лучшего, впрочем, как и свет. А Дэниел... он был растерян и сбит с толку, точно так же, как и она. Его слова о том, что это место было создано кем-то другим, снова заставили задуматься о Кромешнике. Что если все это плод его больной фантазии? Что если он мучает не только ее, но и брюнета? Да, он владеет магией, но это не обязательно должно значить что-то плохое. Или должно? В детстве девушке всегда представлялось, что волшебство помогает людям верить в чудо, а что же случилось теперь? Почему она с таким страхом смотрит на Дэниела? Помотав головой, Лив глубоко вздохнула. Она запуталась. Ей трудно разобраться в том, чего она не понимает. Трудно поверить тому, кого она не знает. А Блэквелл начал, что-то бормотать, при этом уж сильно активно жестикулируя руками.
ЦитатаSkazochnik ()
- Думаете, я сам хотел всего этого? Вы просто оказались не в то время не в том месте. Понимаете? Я просто хотел вас... тебя... остановить... Я не знаю, как обращаться к тебе... тьфу... вам... Я вообще рассказал о себе уже много чего, а ты или вы, я правда не знаю, в ответ ничего. Я не тот, кто издевается просто так и получает от этого удовольствие. Да, меня питают страхи других людей. Я не скрываю, что мне это нравится! Да! Но я такой, какой есть! Мне надоело постоянно что-то доказывать. Я просто хочу быть самим собой!
При последних словах, в помещении резко потеплело, да и посветлело. Хотя этот так называемый свет придавал залу больше мрачноватости. Языки пламени, отблеском ложились на все, до чего могли дотянуться. Оливия не оказалась исключением. Она посмотрела на Дэниела, который, словно большая тень встал рядом. Девушка не смогла разглядеть ни его лица, ни его глаз, хотя очень сильно этого хотела. Она хотела понять, что он испытывает в данный момент, ведь камин появился благодаря его магии. Тем нехитрым манипуляциям, которые он провел, руководствуясь лишь своими нестабильными эмоциями. Кажется, все в его нынешнем состоянии было нестабильно. Он словно сам не знал, чего же хочет. А это было чревато большими последствиями.
- Самим собой... - тихо повторила Лив последние слова брюнета, делая шаг назад и сильнее прижимаясь к колонне. - А кто вы, мистер Блэквелл? Вы хоть сами это знаете? - она подняла голову выше, чтобы мужчина смог увидеть решимость, блеснувшую в глазах девушки в свете огня. - Все этого хотят, но не всем удается. Для начала, нужно разобраться в себе, а это не всегда так уж просто. А в вашем случае, думаю просто невозможно.
На минуту задумавшись от собственных слов, Оливия не заметила, как Дэниел оказался рядом. Внутренне сжавшись, она не сдвинулась с места, не собираясь уступать ни на йоту. А какой смысл? Кажется, если этому человеку, что-то взбредет в голову, он не отступиться, пока этого не получит. Губы дрогнули в небольшой усмешке. Тетя точно так же говорила и о ней. "Ты упертая, как баран" - тут же возник в голове ее поучительный голос. А как иначе? Профессия адвоката диктует свои правила, да и характер никогда не уходил на второй план. Да, она привыкла добиваться поставленной цели, вот только делала это без вреда для других, стараясь найти правильный путь, правильное решение. А все ли было настолько правильным? Мама... что если какое-то ее решение, привело именно к таким последствиям... Что если все, могло быть по-другому...
Все эти мысли, помешали ей вовремя среагировать и вот уже Блэквелл снова проводит какие-то манипуляции с ее рукой. Неужели он опять пытается заживить раны? Но зачем? Зачем он пытается ей помочь, даже несмотря на прошлый провал? Это настолько важно, или мужчина хочет, что-то доказать самому себе? Как бы там не было, но ладонь, окутало черным дымом, а по телу прошелся знакомый импульс. Не получиться! Все уже было. Девушка чувствовала, как параллельно вместе с магией, Дэниел нежно гладил ее руку, как бы стараясь успокоить. Оливия с замиранием сердца смотрела на все происходящее. Блэквелл не хотел сдаваться, даже сейчас. Он хотел все исправить. Внутри, что-то дрогнуло. Сомнение. Вновь. Еще минута и все прошло. Лив, настороженно посмотрела на ладонь и тут же удивленно округлила глаза, поняв, что у него получилось. Никаких следов, нанесенных розой, не осталось. Кожа была чистой. Оливия непроизвольно, с благодарностью посмотрела на мужчину. Она ничего не сказала, но была благодарна. Впервые за все время, девушка смогла увидеть другую грань магии, которая помогает. На лице Дэниела было написано не меньшее облегчение. Кажется, он тоже был рад такому исходу. Удивительно, но сейчас, брюнет совершенно изменился. Он был обычным, несмотря на всю магию, которую только что применил, он был обычным человеком, который волновался за ближнего.
ЦитатаSkazochnik ()
- Я действительно не имел мыслей причинить вам серьезный вред. Не знаю, почему хотите быть так скрытны. Но воля ваша. Я не буду лезть в ваши мысли, - произнес маг, понимая, что его игры могут привести к непонятному исходу. Он и без того был косвенно виноват в том, что произошло с ее рукой.
Она поверила. Непонятно почему, но Лив поверила его словам. Они будто исходили из самой души. Той ее части, которая еще не почернела от всего происходящего. Снова этот укол, прямо в сердце. Руки сами собой затряслись. Ей было трудно, очень трудно. Она запуталась, замерзла и совсем не знала, что делать. Она просто устала. Ей нужно было выговориться. Сказать хоть что-то из того, что засело в голове и не дает покоя. Сказать правду...
- Я не знаю... не верю, что все это, настоящее, - запинаясь, произнесла девушка, посмотрев вокруг, и нервно сжав подол платья. - Я даже не знаю настоящий ли ты... возможно, это просто сон. И ты... всего лишь сон. Мой сон. Очередной кошмар, который мучает меня постоянно, - она остановилась, нерешительно взглянув на мужчину. - Почему я должна в это верить? Почему должна что-то говорить, когда единственное мое желание - проснуться, - голос Лив уже стал переходить на крик, который тут же потерялся в пустынном зале. - Я хочу проснуться.
Дэниел выслушал всю эту речь со спокойным выражением лица, которое ничуть не изменилось. Может, лишь слегка. На нем виднелась тоска. Криво усмехнувшись, маг посмотрел на Оливию, все еще прижимающуюся к колонне. О чем он думает? Чего хочет?
ЦитатаSkazochnik ()
- Вы говорите, что это место станет моей гробницей? - вдруг странно начал говорить маг. - Что ж... Может, так тому и быть... Если вы так отчаянно хотите выбраться отсюда и продолжать закрываться от всех остальных людей также ка кот меня, пожалуйста.
Очередной взмах рукой и в клубах магического дыма появляется зеркало, так похожее на те, которыми был усыпан настоящий зал. Лив, внезапно почувствовала, как все тело налилось свинцом, не желая двигаться. Вот он - выход, о котором она мечтала, так в чем же дело? Почему она не может сделать и шагу? Что-то изменилось. Его последние слова. Дэниел словно заглянул в ее душу, причем в самые потаенные глубины. Закрываться ото всех... она всю жизнь так и поступает. Предательство отца не прошло бесследно, оставив в ее сердце, не заживающую рану. Рану, которая все еще кровоточит, если задеть. Оливия всегда боялась сближаться с людьми именно по этой причине. Она боялась снова испытать подобное. Сначала закрывалась от возможных отношений с молодыми людьми, а теперь закрывается от боли. Смерть матери, так же как и уход отца из семьи, не прошла бесследно. У нее появилась еще одна рана, которую не забыть. Сколько еще девушка сможет вынести, прежде чем сдастся? Сколько потеряет? Она с отчаянием посмотрела на мужчину, который даже не заметил ее перемен, явно погруженный в свои раздумья.
ЦитатаSkazochnik ()
- Моя тень - ключ к спасению! - произнес маг. - Хотите идти... Идите... - несколько отчужденно бросил мужчина, пытаясь не показывать своих возможных слабостей. - Думаю, это поможет вам... - мужчина сделал паузу, - ...поможет не остаться в этой... гробнице... - заключил Дэниел, продолжая стоять на месте, не в силах посмотреть на девушку.
Он отпускал ее. После всего, что здесь случилось, Дэниел все-таки отпускал ее, но куда... в тот зал, из которого девушка тоже мечтала сбежать. Туда, где происходили вещи похуже. К тому, кто был намного сильнее и страшнее. Страх вмиг вернулся, заставляя все мысли уходить на второй план. Да, Блэквелл был чем-то похож на Кромешника, но в тоже время - он совершенно другой. В нем все еще остался тот человек, которым мужчина был когда-то. И этот человек нравился Лив намного больше, чем темный маг, что мог одним мановением руки создать все что захочешь. Этому человеку она смогла бы поверить. Этому человеку она и поверила, несколько минут назад. С этим человеком ей было не так страшно. Этому человеку, можно и нужно помочь. Сжав руки, девушка сделала несколько решительных шагов вперед и оказалась за спиной Дэниела. Она не отступит... не сейчас. Осторожно коснувшись плеча мужчины, Оливия постаралась придать своему голосу ту твердость, которую не испытывала сама.
- Я не уйду одна. Пусть эта гробница, станет домом кому-нибудь другому, - в ответ ничего не прозвучало. Лишь молчание, поэтому девушка снова повторила, встав уже рядом с магом: - Я не уйду одна.
Осторожно, с легкой нерешительностью, Лив, взяла мужчину за руку, почувствовав исходящее от нее тепло, и чтобы он не успел опомниться, быстро шагнула в зеркало, утаскивая его за собой.
Темнота. Черная, въедливая, давящая, стягивающая грудь тяжелой ржавой цепью - ни вздохнуть, ни выдохнуть. Слишком пусто, слишком тихо. Слишком темно. Чей это разум, чей это сон? Леонора явственно ощутила на себе чей-то взгляд. Из мрака на нее смотрели сотни черных, как смоль, глаз: обозленные, испуганные, затравленные. Они ненавидели ее, презирали, желали ей смерти. Ведьма, ведьма, ведьма, дьявольское отродье, ты должна сгореть!
- Беги, колдунья, беги в лес! - раздался громом голос в ее голове, и колдунья дернулась с намерением ринуться в самую чащу тьмы, как вдруг ее пальцы сжала чья-то теплая рука.
- Румпель, - заместо крика из горла вырвался едва слышный шепот. Леонора обернулась и тут же закашлялась: рот начал заполняться рыхлой землей и пожухлыми листьями. Согнувшись, она принялась лихорадочно постукивать свободной рукой себе по грудной клетке, но земля уже забивала горло, начисто лишая воздуха. Отпустив руку мага, ведьма, задыхаясь, рухнула на спину и тот час покатилась вниз, задевая на ходу коряги и инстинктивно водя по влажной поверхности руками, безрезультатно цепляя ногтями лишь мягкий мох. Понадобилось с минуту другую поморгать и несколько раз заставить себя подумать о том, что все вокруг нее - лишь сон. На смену забитых легких пришла пульсирующая боль в затылке. Привстав, Леонора огляделась, но не увидела ничего, кроме земляных черных стен да глины под ногами. Отовсюду торчали оборванные ветки, в черной жиже под ногами плавали пестрые желтые листья, а там, где должно было быть небо - зияла все та же пустая темнота.
- Закопать, закопать, должна их закопать!
Подскочив на месте как ужаленная, ведьма прислушалась и осторожно подняла одну руку вверх, примиряясь, сможет ли отсюда вылезти. Яма оказалась неглубокой, но уцепиться за скользкий край так просто было невозможно.
- Я же любила, я любила-любила вас, почему никто из вас не выбрал меня?! Я была бы так нежна, так заботлива... Тихий, мелодичный, серебряный как перезвон колокольчиков голос рвал Леоноре барабанные перепонки и сводил с ума. Протолкнув носом туфли углубление в стене и уцепившись пальцами за толстую корягу, ведьма подтянулась повыше и невольно подняла голову, тут же встретившись с незрячими глазами, покрытыми уродливой белой пленкой. - Выбирай: масло или подливка!
Леонора рухнула в грязевую лужу, ударившись спиной и на миг потеряв возможность дышать. Заставив себя встать, ведьма вжалась в стену и вскинула руку, но стоило ей сделать это, как слепая ведьма повторила ее жест, с той лишь разницей, что в ее пальцах, перепачканных в глине, была зажата лучевая кость. - Леонора, это же я, как ты могла меня не узнать! - голос ведьмы, звенящий страхом и, отчего-то, досадой, по большей части - на саму же себя, прокатился вокруг эхом, заставив часть земли ссыпаться с края прямо ей на голову. - Леоноры больше нет! - с нескрываемой злобой огрызнулась колдунья в ответ, начав бросать в, как теперь уже поняла Леонора, могилу кости, одну за одной, - Леоноры нет, и тебя скоро не станет, я погребу тебя под их костями, ты будешь гнить в земле, на которой меня проклял, Темный маг! - Да ты спятила! - в сердцах воскликнула Леонора, утопая в мокрой земле и получая все новые и новые удары костями, - Ты же должна чувствовать, черт бы тебя, ведьма! - выплюнув землю и откашлявшись, колдунья ухватилась за ближайший сук и попробовала найти ногами опору, - Я - это ты! - Ложь! - истерично взвизгнула колдунья, пустив в Леонору такой мощный магический заряд, что перед глазами заплясали белые пятна, - Я убью тебя, - голос перешел на шепот, почти что ласковый и нежный, и ведьма поняла, что следующий удар станет последним. Прикрыв глаза, Леонора расслабилась, настолько, насколько могла, отпустила корягу, пошевелила в воздухе пальцами, а затем резко крутанула запястьем. Послышался глухой удар о землю, после чего ее слепой двойник приглушенно вскрикнул. С трудом передвигаясь в мокром вареве земли, ведьма, поочередно хватаясь за коряги, подтянула тело вверх, пока наконец не выползла на поверхность. Мокрое платье сковывало движения, волосы прилипли к лицу, закрывая обзор, рот почти склеился от глины и черной жижи, но, Леонора упорно продолжала управлять телом, заставляя, умоляя себя подняться.
Вздернув подбородок и выставив перед собой ладонь, Леонора взглянула на ведьму. Она сама, только моложе на пару сотен лет. Угловатая, жуткая, нервная, озлобленная, с перекошенным лицо и согнутыми пальцами. Перепачканные и спутанные в клок белые волосы, уродливые слепые глаза, губы, с которых на подбородок стекает растопленный жир вперемешку с мягким деревенским маслом. Под ногтями - земля и сажа, на руках - свежие порезы. Изорванное платье, босые ноги, запекшаяся на запястьях кровь. Глубоко втянув носом густой металлический запах, Леонора расслабила плечи, медленно опустила руку и сделала осторожный шаг вперед. Ведьма напротив резко склонила голову набок, так, что хрустнули шейные позвонки, прищурилась, но боевой позы не сменила. Хотя, о какой боевой позе могла шла речь. Леонора знала: пройдет ни один год, прежде чем она научится правильно управлять своим телом, ориентироваться, менять свое положение в пространстве так, чтобы легко можно было отбежать, отпрыгнуть или пригнуться, а затем так же быстро вернуться в исходное положение. Сейчас же она напоминала сама себе волчонка, загнанного охотничьими собаками в угол. Какое там убийство Румпеля, она бы и двух обычных людей не одолела. Еще такая юная, испуганная, утратившая всякий рассудок. Голодная до жизни, до ласки, до тепла, до призвания, но лишенная этого, получившая лишь боль и темноту.
- Корчась на полу перед остывшими углями камина, нанося себе все новые и новые раны, мечтая умереть, - ведьма даже удивилась, как ровно и спокойно вдруг зазвучал ее голос, - Ты спрашивала себя: зачем я выжила? И теперь, смотря на тебя... нет, смотря на себя, я знаю зачем, - Леонора шагнула вперед, ласково накрывая ладонью подрагивающую руку колдуньи, - Чтобы стать мной, - притянув к себе ведьму за плечи, Леонора с силой сжала ее в объятиях, успокаивающе гладя по волосам, - Ради всего святого, ты только не плачь, а то я не выдержу, - колдунья слабо дернулась, шмыгнула носом и нерешительно кивнула, - Прости меня, - отпрянув, ведьма заглянула в свои слепые глаза, - Один мудрый колдун, близкий мне, сказал однажды: самым ценным самородком всегда будет покой, - повторила Леонора слова Сильвана, - Прости, что ты была его лишена, прости, что потребуются столетия, прежде чем я пойму это... столетия, прежде чем я смогу принять тебя.
Беловолосая колдунья кротко улыбнулась и кивком головы указала Леоноре за спину. Когда ведьма, обернувшись, никого не увидела и вновь посмотрела на то место, где стоял ее двойник, его уже и след простыл.
- Какой я себя только ни видала, - пробубнила ведьма себе под нос, осматривая тонущие в тумане ели, - Счастливой, разве что, нет, хотя нет, погодите, счастливая я сейчас! Черти где, черти когда, впутанная в очередной крестовый поход со златооким чародеем, которого не видать на мили вокруг! - вопреки ожиданиями, Леонора не чувствовала ничего из того, что должно было ее сопровождать: ни страха, ни тревоги, ни волнения, только нечто, напоминающее ломанное безумное веселье. Ведь это действительно было та-а-а-ак весело! Стоять одна-одинешенька на краю леса на перекрестке... перекрестке? Ведьма крутанулась вокруг своей оси, стирая тыльной стороной ладони с лица грязь, которой, вот что было действительно удивительно, там не оказалось: будто и не было этой встречи, будто ее не пытались похоронить, сочтя Румпелем.
- Румпель, Румпель, Р-р-р-р-румпельштильцхен! Если я встречу и всех ЕГО двойников, сама себя закопаю, их-ихи-хи-хи! - подпрыгнув на месте, Леонора всплеснула руками на манер Темного мага. Кашлянув, будто это вовсе и не она сделала, ведьма пожевала нижнюю губу и воровато огляделась по сторонам, - Как там, как там, - делая пассы в воздухе, тянула ведьма, - Коня потеряешь, жену потеряешь, голову потеряешь и... чародей-чародей, ты мне нужен, я забыла что еще потеряешь! - обиженно вскрикнула Леонора, топнув ногой, но ответом ей был лишь гулящий в кронах ветер, - Пойду терять жену, у нас с тобой ее все равно нет! Что-что говоришь? Невеста? Ай да шутни-и-и-к ты! - веселилась колдунья, болтая с невидимым собеседником и решительно ступая на протоптанную тропинку, - Не повадно с ведьмами шататься во Темных Землях, коли раскрасавица-невеста дома ждет, ай-ай-ай! Ты зубы-то мне не заговаривай, златоокий, нет-нет, не заговаривай, зна-а-а-а-ю я все, видала, какими очами на меня смотришь, какие взгляды бросаешь! Поди сговорчив будешь - каменья и шелка тебе наколдую да чтоб в станицу к миленькой своей привез! Ай-ай, аль цветочек тебе аленький да волшебный, ихи-хи-хах-ха?! Ты уж не глупи, мой тебе совет. Чаруй ни чаруй, целуй ни целуй, да дорожку другую выбрал!
- Папа? Папочка? - раздался тоненький голосок, - Папа, это ты? - Что-что? - повертев головой, Леонора вгляделась в темноту, - Мы не папа, золотце, мы тут жену пытаемся потерять, сам не видишь, что ли! Кто такой? Покажись! - Папа? - щуплый мальчонка в длинном плаще, съехавшим с одного плеча, и густой темной шевелюрой выглянул из-за дерева и серьезными глазами уставился в лицо Леоноры, - Папа, пожалуйста, пойдем домой, становится очень холодно. - Бей?... - ведьма сглотнула ком в горле. Ноги сами понесли ее вперед, а руки, не прошло и пары секунд, уже крепко смыкались вокруг плеч мальчика, - Сынок, прости меня, да-да, конечно, пойдем. Прости, ты опять волновался из-за меня, - слова лились сами собой, а разум и не протестовал, будто так все и должно быть, будто она действительно мать... нет, отец, нет... что Бей - ее сын, - А что те ребята, вам было весело? - Нет, - грустно протянул Бей, - Папа, со мной никто не общается, они боятся... тебя. - Велика беда, мой мальчик! Я могу их заставить, они... - Нет! - воскликнул Бей, перехватывая ее руку, - Пожалуйста, не надо. Просто пойдем домой.
Дом находился неподалеку. Обычный деревенский домишка, в Сказочных Землях таких сотни. Внутри обстановка была более, чем скромная, но это не мешало дому быть теплым и уютным. В камине потрескивали дрова, на огне варилась похлебка, в воздухе повис запах сливочного масла и сладковатой бражки, отчего ведьма недовольно сморщила нос. Усевшись за стол, Леонора сложила руки на коленях и часто похлопала глазами. Прямо напротив висело небольшое зеркало, и колдунья, не удержавшись, привстала, чтобы заглянуть в него и убедиться, что золотой чешуей она не покрылась. Дело обстояло намного хуже: из зеркала на нее с нескрываемым ужасом смотрел сам Румпель.
- Что-то не так? - спросил Бей, ставя на стол тарелку с хлебом, - Ты же обещал поговорить, папа, - расстроенный мальчик разлил по тарелкам похлебку и уселся напротив ведьмы. - Все так, - отчеканила Леонора, не притрагиваясь к еде, а сразу потянувшись к стакану, - "Все не так! Особенно то, что я - твой папа, что я Румпель!" - даже если она и была сейчас Румпелем, пить то же, что пил он, она никак не могла. С титаническим усилием протолкнув в горло обжигающий напиток, Леонора вся искривилась и всплеснула руками, - Что за дрянь он пьет?! - Ты же убил трактирщика, который делал хороший эль за то, что он назвал меня сопляком, уже забыл? - хмуро пробурчал Бей, вяло водя ложкой в тарелке, - Ты не будешь ужинать? - У меня что-то пропал аппетит, - проскрипела ведьма, рот которой горел огнем. - Ладно. Послушай, я говорил с Голубой Феей, она сказала, что есть возможность вернуть все, как было раньше! - Как раньше? - глупо улыбнувшись протянула ведьма, не соображая, что такое это самое "раньше". - Когда ты не был Темным магом, папа! Мы бы жили счастливо, только ты и я, тебе не пришлось бы убивать и... - Бей... - слова снова лились сами собой, и Леонора поняла, что теперь за нее говорил Румпель, - Мы же уже обсуждали это, - уклончиво произнесла колдунья, - Да и как можно верить феям? Вдруг она хотела тебя обмануть? - Нет, папа! Она рассказала мне, как вернуть все, как вернуть тебя! Ты ведь хотел, ты говорил, ты обещал мне! - Сынок, - Румпель умолк, и Леонора растерянно посмотрела по сторонам, не имея понятия, что делать, - Бей, послушай... - Нет, я больше не хочу слышать твоих оправданий и новых обещаний, которые ты нарушишь! - Нет-нет, Бей, все не так! - пристав, ведьма умоляюще протянула к мальчику руки, но тот отмахнулся от нее, вскочил с места и схватился за плащ, - Бей, постой, куда ты, на дворе ночь! Сынок, пожалуйста, - вскочив следом, Леонора метнулась вперед, застав мальчика уже на пороге, - Прошу, не уходи, мы же не договорили, я... - Мы договорили. Папа, - Бей скрылся в темноте леса, а ведьма, сломя голову, бросилась за ним. - Бей, Бей, стой! - Леонора пробежала пару метров и только потом вспомнила, что раз она - Румпель, то, стало быть, умеет перемещаться. Представив Бея, она взмахнула рукой и растворилась в пурпурном тумане.
Сердце кололо и жгло, будто его зажимают в тисках. Непонятная, новая для ведьмы, сшибающая с ног боль, которую невозможно вытерпеть, будто от тебя насилу отрезают целую часть. Боль, которую Румпель переживал день за днем, год за годом, столетие за столетием. Боль от потери сына, которого невозможно вернуть, который никогда не простит и все это - по его вине. Чувство вины затапливало, засасывало в себя как зыбучий песок. Сама Леонора и 24-х часов за всю жизнь не потратила на это чувство, а Румпеля оно медленно убивало столетиями. И пусть ведьма не чувствовала вины, ее разъедал иной демон, впрочем, он терзал и Румпеля тоже, и имя тому демону - нелюбовь. Осознание, ясное, как день, что ты никому не нужен, что никто не дорожит тобой, что тебя никто и никогда не полюбит. Потому что ты изгой, дьявольское отродье, ничтожество. Чудовище. Такие, как они есть, чудовища не нужны никому. Разве что... таким же чудовищам? Рыдая и плача от боли мага и своей собственной боли за себя и за него, Леонора била кулаками по земле, невольно вновь и вновь возвращаясь в мыслях Румпеля к его сыну. Он дал ему уйти, он испугался, здесь, на этом самом месте, где секунду назад была воронка, именно здесь он отпустил руку своего мальчика, сделав выбор в пользу магии и власти. Как он не понимает, он больше не станет таким, как прежде, и она - тоже не станет, почему никто не в силах понять, почему хотят сделать их, якобы, лучше, зачем, лучше для кого? Она не вернется к той девочке, в которую кидали камни, а он не вернется к тому себе, кого все называли...
- Ты трус, Румпель!
Едва дыша от нахлынувших чувств, Леонора рывком поднялась с земли и обернулась. Перед ней, придерживая тонкими пальцами теплую шаль, стояла Мила. Ведьма стояла и с совершенно ошалевшим видом взирала на бывшую суженую мага, которая, казалось, не столько начала разговор, сколько продолжила его с середины. Переступив с ноги на ногу, ведьма отерла щеки и нервно сглотнула ком в горле. "Лучше бы пошли терять коня..."
- Ты дезертировал, Румпель! Теперь все вокруг только и судачат, что мой муж - трус! - Я же вернулся к тебе, Мила! К тебе и Бею, к нашей семье! - Леонора изогнула брови и уж было протянула руки в умоляющем жесте, но сама же отдернула себя на полпути. Что за черт знает что? Да, дезертировал, но Провидица предрекла ему смерть! Как Мила бы была без него, а Бей! Как он мог потерять сына навсегда?! Как можно идти на смерть добровольно, ведь он мог жить, мог быть рядом со своей семьей! Разве это трусость: выбрать близких взамен смерти? - Лучше бы ты умер, чем обрек нас на такой позор!
Лицо ведьмы вытянулось в изумлении. Глядя вслед уходящей Миле, Леонора вновь переживала импульсы боли: с одной стороны - чужие, но с другой - близкие и понятные. Румпель не был идеальным, далеко нет, но он не заслуживал такого отношения. Пренебрежение, сухость, обвинения, злоба - да что, в конце-концов, чудовищного в том, чтобы хотеть быть с теми, кого любишь? Или и этого права она и он тоже лишены уже по факту своего появления на свет?! Леонора была зла как сто чертей. Быть может, она и не знала Румпеля до самых глубин, но тот факт, что он носил в своей душе целый ад она не видеть не могла. Ей было по-человечески обидно за него, горько, больно. Пока маг в ее сознании тонул в чувстве вины, сожаления, отчаяния и ненависти к себе, ведьме, уже в своей части сознания, хотелось как следует отчитать его сына и шарахнуть магией его бывшую жену - просто потому, что они вырезали на сердце чародея шрамы, которые отзываются в нем каждый божий день, а сколько прошло времени! Румпель воздвиг вокруг своей души и сердца не просто стены - он построил бастионы, да такие могучие, чтобы эту боль ни одна живая душа не смогла бы прочитать в его золотых глазах. Чувства мага тянули ее вслед за собой, рождая собственные воспоминания, собственное отчаяние, бессилие и непонимание: за что? За что было все это? Как жить с этой ношей?
Ты принимаешь прошлое, я принимаю его, ты принимаешь себя, надеюсь, и я когда-нибудь смогу принять себя.
Голос Сильвана, раздавшийся в голове, показался до того странным в данной ситуации, что Леонора решила, что ослышалась. Раздался тихий перебор гитарных струн, будто убеждая ее, что она слышала действительно его. - Сильван? Отец? - покружившись на месте, ведьма устремилась дальше в лес, - Румпель! Чародей, ну пожалуйста, отзовись! - ведьма хорошо ориентировалась в лесу, но сейчас вдруг все пошло не так. Она металась из стороны в сторону, но куда бы колдунья ни смотрела - картина была все той же, будто она просто кружилась на месте, а не бежала. Остановившись, Леонора пальцами зачесала волосы назад и принялась думать; и за себя, и, попутно, за Румпеля. Если она гуляет по его памяти, стало быть, Румпель - по ее? Где он, как его дозваться? Ведьма попробовала позвать его три раза, но снова без толку. Они находятся в подсознании Кромешника, но он пока не дал о себе знать, стало быть, его тут и не вовсе? Как он сказал... Это магия подсознания самого Кромешника, не мальчишки Вейланда - кто такой Вэйланд? Ведьма опустилась на землю и принялась покусывать губы.
Ее самым большим счастьем было то, что ее сознание соединилось с сознанием того Румпеля, каким он был теперь, тем, кто умел сохранять холодный разум и четко выстраивать мысли даже в самой катастрофичной ситуации. Без него она непременно попрощалась бы с рассудком еще тогда, в той могиле. Прикрыв глаза, ведьма глубоко вдохнула и принялась мысленно искать ответ в памяти мага, но это оказалось ей не по силам. - Вэйланд и Кромешник, Кромешник и Вэйланд... он назвал его мальчишкой, быть может, Вэйланд - некто, вроде меня, но без слепоты? Вроде Румпеля до того, как он стал Темным? - у колдуньи заболела голова от вороха мыслей да еще и снег пошел так не вовремя. Нет, не снег. Песок. Черный песок сыпался на голову, засыпал тропинки, ровным слоем ложился на могучие ветви. Запаниковав, Леонора ломанулась вперед, но не пробежала и метра, как увязла в песке по пояс. Ведьма барахталась как могла, но вот песок уже дошел до груди, еще чуть-чуть - и она в нем задохнется.
- До чего же ты жалок! Дьявольское отродье, сын шлюхи! Вертящийся кусок розового вопящего дерьма у меня на руках! Обуза, несчастье! - Твой отец - вор и проходимец! Твой отец трус! Сын труса! Трус! Трус! Трус! - Ты трус, Румпель! - Хочешь? Так подойти и забери ее. Как ты жалок! Даже не захотел побороться за собственную жену! - Ты мне не отец. Ты - чудовище. - Прости Румпель, но я не убегу с тобой. Мне надо на свадьбу, на мою свадьбу. - Ведьма, ведьма, ведьма, убить ее, сжечь, сжечь ведьму! - Пожалуйста, прошу, пожалуйста, не надо... - Не убивайте меня, нет! - Ихи-хи-хаха, беги-беги! - Ты - монстр, убийца. - Да оставь ее, пусть подыхает! - Глянь только, что за вид? Да кому ты нужна, мразь!
- Ты чудовище, Румпель. Ты чудовище, Леонора. Лучше бы вы умерли, вы должны были умереть. - Дай мне его кинжал. - Подай мне факел. - ... отправляйся в ад!
- Румпельштильхцен, Румпельштильхцен, Румпельштильхцен! - выкрикнула Леонора, прежде чем песок заполнил ее рот.
- Где, что... Румпель?... Пожалуйста, пусть это будешь ты, - очнувшись на блестящем дубовом паркете, несколькими досками выложенным посреди окружающей тьмы, ведьма покрутила головой и обнаружила сбоку от себя кресло, повернутое к ней спиной. В нем, как она узнала по затылку, сидел Румпель, а перед ним, виновато потупившись, в обтягивающем и довольно вызывающем платье стояла Белль. Нет. Лейси. Осторожно привстав, Леонора собралась сделать шаг вперед, но тут маг заговорил и она застыла как вкопанная. - Я тебя люблю, Лейси, - горечью, прозвучавшей в голосе чародея, можно было заставить остановиться даже каменное сердце, - Прости. - Прошу, не спрашивай меня ни о чем. У меня нет ответов. Просто... - девушка сделала неуверенный шаг вперед и, осторожно присев на ручку кресла, опустила голову магу на плечо.
Леонора бы посмеялась да на месте убила, скажи ей кто, что настанет в ее жизни момент, когда она приревнует Темного мага к его же невесте или к кому бы то ни было, но, кажется, этот потрясающий своим трагизмом и безумием момент настал. Конечно, для себя, чтобы оправдаться, ведьма объяснила это чувство как пламенную ярость в ответ на такое отношение к магу, её магу, но как ревность ни назови - она останется таковой.
- У меня есть ответы! - рявкнула Леонора, вскакивая с пола и устремляясь вперед, - Что ты ее слушаешь, чародей, совсем спятил, она же хотела... а, черт возьми! - горло Румпеля насквозь было проткнуло его же кинжалом. Пиджак залит кровью, на коленях лежит отрубленная рука, которую осторожно поглаживают пальцы Лейси, лицо белое и искаженное, словно маска самой смерти. Пошатнувшись, ведьма протянула руку, так и не придумав, что сделать. Заглянув магу в глаза, она увидела, что они все так же обращены к Лейси: нежный, ласковый, кроткий и всепрощающий взгляд. У колдуньи от гнева аж желваки заходили. Неожиданно ей на талию легла рука, и Леонора подпрыгнула на месте от неожиданности.
- Пойдем, любимая, с ним покончено. - Да что ты... - ведьма подпрыгивала на месте как заведенная игрушка, трясясь от злости, готовая стереть с лица земли и Лейси с ее масляной улыбочкой, и Киллиана, который наплевал ради мести на все. Она тоже хотела поквитаться с Румпелем, да, но, черт подери, убивать, таким образом! И ведь она сама виновата не меньше. Помогала, была там, не остановила, позволила, когда могла остановить. Какой ценой далась его смерть? Чувство вины, в котором утопал маг, накрыло теперь и ее. Вот то, за что она теперь чувствует себя по-настоящему виноватой. Сблизившись с Румпелем, сдружившись, взглянув на него иными глазами, приняв его, после стольких лет, как кого-то родного и неизменного, вдруг взглянуть на его кончину заново. Да пусть будет хоть сколько ужасным, пусть монстр, убийца, чудовище, да хоть кто и как ни назови, он не был тем, кто должен быть умереть. Всё, всё происходящее - фарс, выдумка, она не может это понять и принять. И свои чувства - тоже, но и просто уйти казалось невозможным.
Бред да не может быть такого! Я все правильно сделал. Правильно! Я не могу ее потерять, не сейчас, не так, не здесь!
"Я не могу, я просто не могу тебя больше терять, черт тебя возьми! Как я ненавижу тебя, Румпель, как ненавижу за то, что никогда не найду в себе силы попрощаться с тобой навсегда!"
- А я ведь тебе искренне симпатизировала, - хмуро произнесла ведьма, глядя на Лейси, - А тебя любила, - переведя взгляд на Киллиана, продолжила Леонора, - Но... - взявшись за рукоять кинжала, колдунья глубоко вздохнула, - Но вы - не он. Поэтому идите-ка к черту, - применив магию, Леонора извлекла из тела мага кинжал и чуть было не закричала, когда его ладонь вдруг обхватила ее запястье. - Ты сполна искупила свой грех, Леонора, а грядущие я разделю с тобой, - прохрипел чародей, едва улыбаясь уголками губ, - "Поди к черту, колдун, не копайся в моих мыслях, это же не ты говорил!" - Как встретимся с тобой настоящим - так сразу же начнем, - улыбнулась колдунья, осторожно высвобождая руку.
- Не глупи, Леонора. Что же ты стоишь, убей его! - Отдай мне кинжал, ты не смеешь им управлять! - Ихи-хихих-хаха-ха-ха! Да-да, ведьмочка, давай-давай, убей меня, если сможешь! - Чародей, ты?! - кресло и тело мага исчезло, на месте него стоял вполне себе живой, здравствующий, привычно веселый и задорный Румпель. Кинжал в ее руках вдруг потяжелел и как-то непривычно нагрелся, будто лежал на углях. Держать его не было сил. Отдернув ошпаренную руку, ведьма зашипела и уж было потянулась поднять его, но Лейси оказалась проворнее. - Упс, дорогушенька, ведьмочка, не смогла, не успела! - паясничал чародей, - Что же будешь делать, красавица, моя милая Лейси? Сможешь убить меня в этот раз сама, или снова доверишься своему дружку-пирату? - Нет, - лицо девушки помрачнело, и она, не мигая уставилась на ведьму, - Убей ее. - Да ну вот еще! - колдунья округлила глаза и занесла руку для удара. - А после - мы убьем и его. Прости, дорогая, когда ты ушла, мое сердце перестало биться. Мне нечего не остается, кроме как убить тебя. - Попробуй, - огрызнулась Леонора и взмахнула рукой, но ничего не произошло, - Как это так? Что за... - точный и сильный удар отбросил ее назад на добрых пять метров. Паркет сменился острой щебенкой. Прочесав дорогу правым боком, ведьма застонала и попыталась встать, но ее оглушил следующий удар, заставив кувырнутся в сторону. Леонора на авось махнула рукой, но ничего, кроме вялого покалывания в пальцах не почувствовала.
Как причудливо тасуется колода...
Надо же. Тот же лес в Сторибруке, штат Мэн, та же дорога, тот же снег и тот же Темный маг, с той лишь разницей, что теперь его кожа покрыта золотом, как и должно быть, а глаза леденяще спокойны и бесстрастны. Таков он, значит, под влиянием приказа через кинжал. Ведьма приподнялась на локтях, тут же получив удар ровно в солнечное сплетение. - Мне с тобой не тягаться, Румпель, - успела прохрипеть Леонора перед тем, как ее подбросило в воздух, - Не сегодня, - закашлявшись, ведьма почувствовала, как ее поднимают за плечи и ставят на ноги, - Воля не твоя, - из носа текла кровь, заливая губы, и колдунья невольно облизнула их, благодарная за то, что стоять самостоятельно ей не нужно: маг держал ее почти что над землей, - Но коли так - убивай. Это будет честно, подведет черту под нашей враждой. - Я сам хотел убить тебя, - произнес маг ровным, жестким голосом, - Власти кинжала надо мной больше нет, поэтому, как поступать с тобой, дорогая, - воля истинно моя. - Ты не закончил, - прокряхтела ведьма, глухо покашливая через раз. - Даже не начал, - мгновение - и его пальцы сомкнулись на ее горле. Леонора приготовилась к удушью, но его так и не настало. Дышать было тяжело, да, но кислород все еще поступал в легкие. - Зачем, Румпель... - перед глазами все вдруг поплыло, колдунья с трудом удерживалась оттого, чтобы не потерять сознание, - Зачем все это, зачем... ты мучаешь меня? - Ты и я... прокляты, на вечную душевную и насущную тьму. Мы два чудовища. Никто никогда не поймет нас, как мы только можем понять друг друга. - Никто и никогда не приходил... но не сейчас, - ведьма вдруг поняла все происходящее, поняла мага, успев даже поразиться, почему не поняла раньше. Он, как и она, всегда мечтали о том дне, когда найдется тот, на кого можно будет выплеснуть всю свою боль, весь гнев, все явное и скрытое, с кем можно окунуться во мрак и безумие, кто примет пугающих демонов как родных и любимых детей. Чем не мрачная сказка - о двух чудовищах? О крылатом змее и отшельнице-ведьме, о господине с синей бородой и даме с синими волосами? Не имело значения, лучше был кто-то или хуже на белом свете, просто другого такого, как Румпель, не существовало. Все его лики, его прошлое, настоящее, будущее, его боль и страх, ее мысли и представления о нем - все соединилось в единое целое, и ведьмовское сердце обрело покой. Его воля. Пускай. Сломал раз - она переживет для него и эти пару минут.
- Никто не знает, какого нам быть в темноте, как злиться, как мстить самим себе... - после прозвучало еще что-то, но сознание ведьмы уже окутал мрак. Она прикрыла глаза, уж было подумав, что это - конец, но вдруг губы мага с отчаянным желанием и жестокостью впились в ее, и Леонора широко распахнула глаза, уперевшись ладонями ему в грудь. Неразборчиво мыча, она попыталась вырваться, но объятия чародея были как стальные кольца: он не то сам прижимался к ней, не то вжимал ее в себя, да с таким пылом, рвением и силой, что через мгновение стало нечем дышать. Нижнюю губу пронзила острая боль, и ведьма невольно ойкнула, попытавшись применить магию, но как она ни старалась - ни магии ей, ни спасения от ее ненаглядного, Румпель-будь-он-тысячу-раз-неладен-Штильцхена. - Пошел ты к... - приблизившись вновь, он медленно провел по ее губам языком, слизывая кровь, - Черту, - выдохнула ему в рот ведьма, получив в ответ хищную довольную улыбку, - Прекращай, я же вижу, что это не ты! Настоящий Румпель никогда бы не... - да плевать он хотел на ее слова. Тьма вокруг сгустилась, и он на краткое мгновение выпустил ее из объятий, но прытко бегать после такого избиения, а уж после такого поцелуя и подавно, Леонора была не в состоянии. Окунувшись в полумрак, колдунья почувствовала, как ее плечи вновь сжимают его цепкие пальцы. Вяло помотав головой и легонько постучав ладонями ему в грудь, ведьма глубоко вздохнула и просто молча посмотрела ему в глаза. Куда бежать, зачем? Так ли надо опять и опять - бежать? Пусть поцелует еще разочек, ничего ведь не будет. Это просто сон. Так ведь? Ненастоящий мир, ненастоящий Румпель, настоящий бы в жизни бы ее не поцеловал, всего этого нет, это только ее сознание. Или... - Ты это я.
А вот теперь дело принимало совсем иной оборот: почувствовав возбуждение мага воочию, внутренней частью бедра, Леонора с силой дернулась назад, не будучи к такому готовой. Ведьма затравленно озиралась по сторонам, выкручивая запястья и пытаясь сделать ход шаг, но чем больше она сопротивлялась, тем быстрее глаза мага затягивало пеленой и мороком желания. Золото его глаз потемнело, руки одним рывком прижали ее тело к себе, а губы вновь завладели ее губами. Он почти что насиловал ее рот своим языком, проталкивая его глубже, в то время как пальцы зарывались ей в волосы, оттягивая голову назад, а после, надавливая на затылок, наклоняя вправо. Леонора была готова испепелить Румпеля на месте за такие фокусы, но, черт возьми! В наказание за что ее тело так дрожит в ответ на его властные объятия, зачем пальцы судорожно сминают кожаную ткань его сюртука, почему глаза прикрыты, а губы подаются навстречу этим погибельным поцелуям? Почему ей это нравится, каких богов она прогневала, раз они прокляли ее хотеть этого безумного златоокого демона еще и еще?
Румпельштильцхен, Румпельштильцхен, Румпельштильцхен. Она горит в аду, и ад ее - с ним.
Развернув ведьму к себе спиной, маг пригвоздил ее к дереву и опалил ухо жарким частым дыханием.
Она будет шептать, стонать, выдыхать, выкрикивать и сбивчиво повторять между поцелуями его имя бесконечно, лишь бы он желал так только ее одну.
- Ты сделаешь, как я захочу... Сырая земля, пожухлые листья, тьма, стелющаяся перед глазами, бездна, разверзнувшаяся в душе, готовая принять его целиком, руки, сжимающие ее талию, скрип кожаного сюртука, одурманивающий запах возбуждения, смешанный с удушливым грозовым воздухом, рваное дыхание и шумные вздохи. Это было сном две сотни лет назад, было сном и поныне. Или... Леонора нехотя открыла глаза. Вокруг кружился мрак, лишь где-то вдалеке занималась заря, кажущаяся чересчур ярким пятном, будто неуместная, растекшаяся по черной бумаге клякса. Румпель, не двигаясь ни единым мускулом, стоял рядом с ней, внимательно вглядываясь в линию горизонта. Привычная золотая кожа и демонические глаза, тот же черный кожаный сюртук, в котором он был на балу, тот же спокойный, чуть насмешливый взгляд, та же горделивая осанка. На ней же - ни одного синяка, ни одного ушиба, никакой боли: какой вошла в зеркало, такой и осталась, с той лишь разницей, что истерзанные поцелуями губы покалывало и жгло. Что она могла сказать? Поди, не избежать ей парочки насмешек. "А зря смеешься, это все ты, родимый, правда то был сон аль иллюзия, мы же оба знаем, что ты бы скорее удавился, чем меня поцеловал!" Ведьма не знала как лучше встать, куда деть руки, куда посмотреть, рассмеяться или разрыдаться. Вот так вот просто: упасть бы Румпелю на грудь, пустить горькую слезу, даже парочку, да пожаловаться, дескать, как жаль-как жаль, что то был сон, и жаль, что у тебя, как водится, невеста, а у меня, как водится, только ты. Ну что бы он ответил? Ну что ты, что ты, дорогуша, не горюй почем зря, еще встретишь ты своего суженого! Ой, боги, что за бред она думает. "А ты возьми и поцелуй!" - Леонора так и не поняла, чье это было сознание, чьи мысли. Не то сама подумала, не то Румпель потешаться начал.
За всеми своими фантазиями колдунья как-то упустила из виду, что Румпель уже повернулся к ней лицом и теперь пытливо всматривался в ее глаза. От одного его взгляда стало как-то чересчур жарко. Потупившись, Леонора раскрыла было рот, чтобы брякнуть очередную глупость в духе "а настоящий ли ты?", но маг одним жестом остановил поток ее мыслей, неожиданно крепко прижав к себе. Ведьма тут же дернулась, скорее инстинктивно, но уже через секунду - осознанно, пытаясь выпутаться из его объятий и скрыть дрожь, волнами накатывающую с ног до головы, но из хватки чародея, и как только она могла забыть, пути назад не было. - Не надо.
Время как будто отмотали назад с бешеной скоростью, хотя и она, и Румпель остались такими же, как и секунду назад. Запахло сыростью, дождем, сухими травами, поздними побегами, собранным урожаем. Их осенью, той самой. Леонора медленно разжала пальцы, вцепившиеся в плечи мага и, собрав всю свою решимость, заглянула ему в глаза. - Рум-пель-штиль-цхен, - нарочито медленно, перекатывая его имя во рту, словно леденец, протянула Леонора, - Ты знаешь старинное поверье? - колдунья хитро улыбнулась, обвила шею мага руками и привстала на цыпочки, - Говорят, - зашептала она ему на ухо, - Встретишь ведьму перед свадьбой - жди ее скорой отмены. Конечно, если женишься не на ведьме. Правда, занятно, мой чародей? - Леонора звонко рассмеялась, запрокидывая голову и прижимаясь к Румпелю все теснее, - Только что придумала, - добавила она шепотом, склоняя голову набок.
И снова - такие знакомые и желанные - стальные объятия мага, его голодные поцелуи, будоражащая боль от прикосновений и подгибающиеся от его властности, жесткости и грубости колени. Румпель, которого она так долго ненавидела, Румпель, приведший ее в мир мрака и тьмы, спасший ее, презирающий, издевающийся, суровый и хмурый маг, в воле которого было оборвать ее жизнь мановением руки, целовал ее с напором и бешеным желанием, начисто вышибающим из головы ведьмы все мысли, а из сердца - остатки сомнений. Впрочем, одна мысль в голове колдуньи все-таки напоследок промелькнула: она решительно не понимала ни Милу с ее презрением, ни Кору с ее обманом, ни Лейси с ее жеманством и уклончивостью. Отказаться от Румпеля - только счастья себя лишать. Колдун, что хуже самого Дьявола и всех его демонов вместе взятых, черт ее подери, да он же изумителен! Чарующий, манкий, обаятельный, которого сколь угодно долго можно хотеть убить самым зверским способом, но от которого просто невозможно было оторваться. Пускай рвет ее тело на части, режет, кусает до крови губы, заламывает ей руки, оставляет синяки, ломает кости, пускай мучает, не сводит этого жадного похотливого взгляда, от которого кружится голова и краснеют от смущения щеки, пусть нагибает вперед, прижимает до хруста в ребрах, ставит на колени, заставляет повиноваться и ломает ее снова и снова - лишь бы этой неуемной сокрушительной страстью была одарена она одна.
Вздохи стали глубже и тяжелее, на лбу выступила испарина, между ног стало невыносимо влажно. Руки Леоноры скользнули по груди Румпеля, дрожащими пальцами справляясь с застежками и пуговицами. От тесного соприкосновения тел и непрекращающихся поцелуев пальцы не слушались вовсе, а руки, как и все тело, задрожали еще сильнее, будто в сильнейшей лихорадке. Прикусив нижнюю губу мага, ведьма издала гортанный стон, больше похожий на мурлыканье, смешанное с тихим рычанием, и, крутанув запястьем, впечатала чародея спиной в дерево. Навалившись на него всем телом, она поспешно стянула с его плеч сюртук, расстегнула жилет и совладала с оставшимися пуговицами на рубашке, рывком вынув ее края из брюк. Леонора хотела урвать хоть пару секунд, чтобы оглядеть Румпеля сверху донизу, но он все прижимал и прижимал ее к себе, крепко целуя, раздвигая коленом ноги, в считанные мгновения разрывая тонкое кружево на груди, позволяя тяжелой ткани платья свободно упасть к ее ногам. Ладони ведьмы, до того скользящие ласкающими касаниями по груди мага, спустились к низу живота, но едва она успела запустить пальцы за ремень его брюк, как Румпель, передернувшись всем телом, шумно выдохнул и тут же пресек ее разгоряченный энтузиазм, резко заведя руки назад, заставив ее, тем самым, выгнуть спину.
Крепко сжимая запястья ведьмы одной рукой, второй он поспешно расправился с бельем, и с широкой самодовольной усмешкой принялся блуждать похотливым взглядом по всему ее телу. Леонора кожей чувствовала его пристальный и обжигающий взгляд, но почти не испытывала от этого смущения и стыда. Напротив: ведьма, изогнувшись, с небольшой амплитудой медленно начала покачиваться вперед-назад, словно приглашая чародея оценить ее, поддаться ее ведьмовским чарам, испробовать ее, насладиться, как дорогим выдержанным вином. Поглядывая на колдуна сквозь полуопущенные ресницы, ведьма без всякого стеснения рассматривала его, любовалась, зачарованно наблюдала, как его золотая кожа, вторя напряжению мышц, играла переливами, словно разгорающийся костер. Румпель пах можжевельником и бергамотом, только-только наколотыми дровами, старыми книгами да безумной смесью самых разных трав. От частого дыхания пересохло во рту, и Леонора инстинктивно облизала губы, подаваясь вперед. Издав тихий рык, маг крепко сжал ладонями ее ягодицы и резко притянул к себе, прижимая ее бедра к своему паху. Поцелуи сменялись укусами, оставляя на шее и груди дорожку влажных следов и красных отметин, трение тел становилось невыносимым, а дыхание - прерывистым и жарким. Леонора вдруг услышала обрывки слов, но даже не уловила, не то Румпель просто выругался, не то бегло прочитал заклинание. Запечатав ей рот поцелуем, он почти сразу же оторвался от нее. Жестким и резким движением вновь заведя руки ведьме за спину, чародей развернул ее, притянул к себе и, наклонившись к ее уху, хриплым, непривычно низким голосом, в приказном тоне, не терпящем неповиновения, озвучил то, что она должна сделать. У ведьмы от услышанного порозовели даже кончики ушек. Возбуждение, стянутое внизу живота тугим узлом, заставило ее вздрогнуть всем телом и невольно простонать в голос. Румпель отпустил ее, насмешливо вскинул брови и принялся лениво и демонстративно расстегивать ремень брюк, ожидания действий Леоноры.
