Очевидно, что основной доход дает ему прялка. Он ведет, в общем-то, прежний образ жизни, хотя у него уже есть сила, способная дать ему весь мир и коньки в придачу. Для Бэя.

В предыдущих сериях нам показали Румпеля, способного и на подвиг самопожертвования, и на поступки, граничащие с подлостью. Сомнительных поступков особенно много в сериях, где Румпель играет чисто функциональную роль. Скажу честно, я не очень внимательно их пересмотрела. Самый неприятный момент – это, конечно, история с Кэтрин, которую мистер Голд похитил и удерживал в подвале, накачивая наркотиками. Я не поняла, зачем ему, в конечном итоге, это было нужно. Чтобы вывести Эмму из скептического равновесия?

Но никогда прежде свет и тьма не соприкасались в судьбе Румпеля так близко, как это было показано в 19-й серии. Любящий отец и хладнокровный убийца, истязатель беззащитных – это действительно один и тот же человек.

Нет никакой возможности оправдать поступки Румпеля мерой самообороны, нет никакой возможности сказать, что он был в своем праве и иначе поступить не мог. Зло – это серьезно и ужасно. То, что произошло с Румпелем - это серьезно и ужасно.

Как он должен чувствовать себя? Как может чувствовать себя человек, у которого впервые за много лет ничего не болит, который ничего не боится? А еще он может досыта поесть. А еще он может побаловать своего сына. Мячик, вот, ему купил. (Бэй, ну за каким же ежиком ты играл на проезжей части???)

По логике вещей Темный маг должен чувствовать восторг, ликование, эйфорию! Вместо этого на лице Карлайла явственно читается растерянность.

Вот пролилась первая невинная кровь.

Впрочем, может быть, и не первая. Судя по реакции селян на появление Румпеля, они не понаслышке знают о его крутом нраве. Очевидно, что Темный творит зло ради защиты сына. Я бы сказала, что это впервые в сериале стала так явственно очевидно. И так же очевидно, что он не очень хорошо отдает себе отчет, зачем он это делает. Вспомните: улитка раздавлена, Бэй в ужасе. Румпель обводит присутствующих потерянным взглядом. Кажется, что он что-то забыл и пытается вспомнить или, может быть, очнуться от кошмара?

Что-то в этом взгляде …. Разочарование? Вызов? Досада? Боль! Вот самое точное слово. Он пытается обнять сына, как в начале 8 серии, но уже не встречает отклика в его сердце. И не удивительно! Хотя в образе юного сына прядильщика много удивительного.

Как же мне нравится юный Бэйлфайр! Какой же он чистый, добрый, светлый! Какой он правильный! Как он любит своего отца!

Подумать только, Румпель предлагает ему деньги и власть, море удовольствий, реванш за все лишения и унижения, который мальчик разделил с презираемым прядильщиком! И никакой платы! Платить по счетам будет его отец. И Бэй – отказывается! Ему (лапушке!) не нужны ни власть, ни деньги. Ему нужен его отец, такой, каким он был раньше. Какая верность принципам добра, какое бескорыстие, какая любовь! И, замечу, какое воспитание! Может быть, таким был Румпель в юности, до первого удара сапогом?

Разговор между Бэем и Румпелем показывает, что Румпель совсем не изменился по отношению к сыну, что он не стал агрессивным, злым, раздражительным. Что он, как прежде, полон любви. И Бэй, этот непоротый ребенок, воспринимает его любовь как должное. И нисколько не боится. А как же иначе? Он же мой папа! Как «иначе» ему могла бы рассказать, например, Регина, которая натерпелась от Коры.

Бэй, конечно, выражает свои претензии слишком резко. Он просто не понимает силы зла, не понимает, до какой степени его отец беззащитен перед этой силой. В нем говорит юношеский максимализм. Но если не по форме, то по сути он прав! «Пап, не пей, ну, почему ты не можешь не пить?»

И это, по-моему, единственный случай, когда Румпель пытается всерьез оправдаться, оправдаться, рассчитывая на понимание: ну, Бэй, я же войну с ограми остановил, я всех детей родителям вернул. Разве я не имею права немного расслабиться на досуге и поизводить местное население?

Но, может быть, Бэй и правда не совсем понимает, как тяжко приходилось его отцу? Не знаю. Тут можно строить любые предположения.

Выясняя отношения с Бэем, Румпель со всей очевидностью демонстрирует то, что ни власть, ни бессмертие не нужны ему сами по себе. Вот он протягивает кинжал Бэю: делай, что хочешь. Какое страшное искушение! Нет, Бэй, конечно, не убьет отца, но ведь убивать не обязательно. Можно подкорректировать его поведение: повинуйся мне, папочка! Прыгай в зеленую яму! Я тебе приказываю! Но в семействе румпелей не принято разговаривать на языке принуждения и Бэй, хороший сын, вполне усвоил этот румпелевский способ отношения к окружающим.

Итак, Румпель дает Бэю обещание (заключает с ним сделку, «deal»), что он откажется от магии, если найдется способ сделать это, не убивая Темного. Это его свободный выбор: он дает согласие избавиться от магии, а потом держит слово, отправляясь за сыном в лес. Еще раз: он готов отказаться от бессмертия, от власти и от даже от жизни, если это сделает счастливым Бэя.

Последней каплей, которая заставила Бэя искать помощи волшебных сил, стало «скучное дело» - убийство девушки-служанки. Это единственный поступок Румпеля, который действительно был продиктован именно страхом. Вообще-то, ужасный поступок. Спасибо сценаристам, что они не показали нам эту сцену: зловещие молчание мага, расширенные от ужаса глаза девушки, она пытается бежать, падает, удар кинжала, еще один, еще один! Эх, Румпель, что же ты не превратил ее в цветочек? Но, зажмурив глаза и досчитав до десяти, мы все-таки делаем один позитивный вывод: Румпелю не нравится убивать. Он не получает от этого удовольствия. И на том спасибо!

И вот, господа присяжные заседатели, наступает ключевой момент. Отверзлась бездна, звезд полна!

Честно говоря, я бы не решилась прыгнуть в это зеленое недоразумение. Не удивительно, что Румпель испугался.

Позднее Нил/Бэйлфайр говорит о том, что Румпель нарочно отпустил его, потому что магия оказалась для него дороже сына. Мы уже видели, что Румпель несколько раз доказал, что это не так. Что же заставило его в последний момент разжать руку? Внимательно прослушав запись разговора Бэя и Темного мага, я прихожу к выводу, что это нечто большее, чем страх или жажда власти.

(Привожу отрывок английских субтитров )

Бэй: Let go!

Румпель: I can't! I can't!

Бэй: Papa, please! It's the only way we can be together! (На самом деле, не совсем так. Чисто теоретически Бэй может отказаться от путешествия в иной мир и вылезти из ямы. Это всяко лучше, чем оставить отца одного в невменяемом состоянии).

Румпель: No, Bae! I can't!

Бэй: You coward! (Конечно, а то кто же? Разговор с дядей в сапоге не прошел для мальчика даром).

You promised! Don't break our deal!

Румпель: I have to! (В официальном русском переводе «Невафильм» было что-то вроде «Плевать на…» (договор, видимо). Конечно, это вариант очень сильно искажает и смысл, и тон высказывания)

Итак, мы видим, что Румпель не может сделать то, что было его сознательным выбором еще несколько минут назад. Он должен нарушить свое слово. «Должен», «не может» - все эти слова указывают на то, что Румпель в данный момент не свободен в своем выборе. Его воля сломлена, подчинена какой-то другой силе. Совершенно очевидно, что это та же самая сила, которая заставила его невесть зачем убить невинного селянина и немую служанку. Это сила заклятия. Сила кинжала. Сила греха. Я далека от мысли, что кинжал обладает сознанием, что Румпелем управляет какой-то супер Dark супер One. Сила кинжала, сила зла не имеет сознания, но она имеет волю к бытию. Зло хочет воплотиться, хочет обладать телом, голосом, душой. Оно не отпустит свою жертву так просто. И Румпель - его раб.

Но он еще не успел понять, что руководит его действиями. Не удивительно, что он во всем винит себя и совершенно искренне верит, что он сам, по собственной воле предпочел власть и магию родному сыну! Еще менее удивительно, что так же думает Бэй. Удивительно, что повзрослевший Бэй не хочет простить человека, который чуть ли не на коленях вымаливает у него прощение, но это совсем другая история.

Был ли выбор у Румпеля? Трудно сказать. Я не знаю. Выбор есть всегда. Но условия его не всегда таковы, какими кажутся на первый взгляд.

Виноват ли Румпель, что отпустил руку сына? В той же мере, в какой Бэй виноват, что отпустил руку отца. Речь вообще не о том, кто прав, кто виноват! Речь о том, что в этой серии в символической форме показан вполне реальный механизм подчинения греху.

Но как бы ни был слаб Румплельштильцсхен, как бы ни были страшны его падения, он никогда не смирится с поражением. Чтобы он сам ни думал о своей трусости и никчемности, он всегда идет навстречу судьбе и поперек обстоятельств. «Невозможно» - слово не из его лексикона. Нельзя попасть в параллельный мир? Я найду способ! Такого способа нет? Я его придумаю!

Кстати, о способе. Идею с проклятием подкинула ему не кто-то, а Голубая Фея. Был ли в этом какой-то умысел? Пока трудно сказать. Слишком мало мы о ней знаем. То она «страшнее, чем папа, сильнее, чем папа», то она демонстрирует полную неосведомленность о наличии в магическом мире других бобов (полно!) и поцелуя истинной любви. Бэю достаточно было просто чмокнуть папу в щечку, и кино бы закончилось. Фея, видимо, не верит, что Темный Маг способен на истинную любовь. Но почему же не попробовать?

Среди поклонников сериала бытует устойчивое мнение, что она преследует свои глубоко корыстные цели. Но, по-моему, фильм не дает достаточных оснований утверждать, что перед нами: профнепригодность или начало многоходовой интриги? Что-то мне подсказывает, что и сами авторы еще не определились с этим вопросом.

А между тем сериал приближается к финалу первого сезона и сценаристы чувствуют, что им нужно поторопить события, поэтому событийная канва в Сторибруке начинает приобретать несколько «лоскутный» характер. Но главная линия – линия возвращения якобы блудного сына выдержана очень четко и последовательно.

В этой серии история возрождения Румпельштильцсхена заканчивается его блистательной победой над всеми внутренними демонами! Он снова, как и в первый раз отказывается от магии, от силы, от власти. Он никого не винит в случившемся, умоляет о прощении, он все понял, все осознал, раскаялся даже в том, чего не было, и в знак того, что его намерения серьезны, предлагает сыну уничтожить этот проклятый кинжал от греха подальше.

Что еще может он сделать, чтобы доказать свою искренность, свою любовь, свое раскаяние? Только геройски погибнуть, спасая все человечество от мировой катастрофы! И этот вариант развития событий, увы, все еще возможен.

Я еще при первом просмотре поняла, что встреча с сыном закончится катастрофой. Я, правда, не догадывалась, что сынок ненастоящий. Но! Что может быть страшнее и отвратительнее, чем Бэй, направляющий кинжал на родного отца? Какая кара может быть ужаснее, чем тот факт, что Бэйлфайр, его мальчик, вдали от дома, без отцовского глаза вырос плохим человеком? А раз так, значит именно это и должно случиться с нашим героем. Железное правило кинодраматургии: с героем случается именно то, что является для него самой страшной мукой, сущим адом. Но сценаристы все-таки смягчили удар, сделав Августа самозванцем. Настоящий Бэй из 14 серии, хоть и ведет себя как свиненок, все-таки лишен того расчетливого цинизма, с которым «Буратино» расставил свои ловушки. Интересно наблюдать за лицом Августа, видно, как ему тяжко, как он противен сам себе. Что ж подло, но надо! А Румпель - святая простота! Проживи он хоть тысячу лет, он никогда не перестанет доверять людям.

В 19 серии мы узнаем, кто создал проклятие и зачем он это сделал. Мы видим всю историю Румпельштильцсхена законченной. Мы видим его в минуты самого страшного падения и искреннего раскаяния. Неясностей больше нет. Есть частные вопросы и логические неувязки в его действиях, которые неизбежны в любом сериале, но не это главное.

Главное, что все его многочисленные маски-образы слились воедино, и оказалось, что он – человек, который стал проводником зла и был его орудием, но в глубине души остался чужд его истокам. В этом и притягательность образа Румпельштильцсхена: зло бессильно изуродовать человека так, чтобы в нем совсем погасла искра Божия, огонек любви. Это и есть самый главный хэппи энд, блистательная победа главного героя. Этого человека нельзя оправдать. Необходимо простить. Невозможно не полюбить.